- Суть реабилитация сводится к простой процедуре, когда дюжина психических травм гасится одним удовольствием не выше леденца, что и видим в твоём случае.
- Дюжина травм за три дня многовато, сбрось две трети. Ну, было, горели, тряхнуло зарядом тола, попал под лёгкую обработку артиллерии, но процедуры мелкие, не существенные. - Нехорошие события последних трёх дней в твоём сознании стёрлись удовольствием любоваться заоконными пейзажами катившей в неизвестность теплушки. Мизерная плата за прошлые события, почти ничего, но и эта плата исцелила.
- Что значат высшие образования: как всегда прав. Не мешало помянуть иные способы возврата в нормальное поведение, реабилитация казённо звучит, иноземщиной пахнет. Как бы и нужное, но чужое название, вроде и хорошее, а коли повесть о прошлом - и слова должны быть старые, отработавшие свой срок.
- Согласен. А найдём столько древних слов?
- Меняем "реабилитацию" на "восстановление", хотя крепко сомневаюсь, что калеченая психика детей восстанавливается.
- Сомнение - признак работы разума. Раз. За семь десятков лет жития проявления психических отклонений не наблюдалось. Два.
- Частите афоризмами, уважаемый, место на верхних нарах у окна теплушки явилось утешением за неприятности последних трёх суток, наградой вроде леденцового петушка на палочке, коими успокаивают плачущих несмышлёнышей. Облизывай медленно, но можешь и быстро грызть плавленый сахар, нет закона запрещающего грызть леденцы. И, пожалуйста, не высовывай голову из окна, а лучше уйди оттуда!
- Променял окно теплушки на изделие из плавленого сахара?
- Нет!
- Пример с петушком из плавленого сахара принят. Годится и конфетка, но если нет ни первого, ни второго - пускаем в дело дорогое и ничего не стоящее глажение по голове от затылка ко лбу и целование разглаженного места.
- Наконец-то дошло, почему "комунические" дяди, одаривая детей конфетами вели допрос:
- Что надо сказать дяде? - так дача конфет оказывалась не проявлением дядиной доброты, но процедурой восстановления калеченой детской психики ими и порченной.
- Жаль, но на всех калеченых властью советов конфет не нашлось.
- Гнусные вражеские прислужники, продавшие родину за кусок хлеба, вывозились работодателями в неизвестность.
- Оно, понятное дело, было куда лучше обойтись без прихода иноземцев и без службы аборигенов захватчикам, но что было - то было...
- "Что было - видели, что будет - увидим..." - многое из своих говоров подарила мать, но ободрение и надежду "увидим" поминаю первой.
За спиной, на холме, оставалась малая родина, кою совецкие люди почему-то не поминали. "Необъятную" поминайте, любите, защищайте, но упоминать малую не рекомендуем, лишнее, довольствуйтесь большой, а если всё же находилась бездумная голова, решившая отдать любовь только малой родине забыв большую "союз совецких социалистических республик" - вольнодумную голову лишали и малой родины. Одна на всех, "необъятная и не неохватная", но чтобы своя, маленькая и отдельная - нет. Ужасная родина, жестокая родина, какой бы не была - от этого "Родиной" не переставала быть.
Никто из находившихся в вагоне не любовался, возможно, в последний раз, проплывающими за окном картинами родного города, а потому конкурентов у теплушечного окна не было.
За всех наслаждался проплывающими картинами и радовался новизне: проезжаем сгоревший элеватор, а горел "кормилец" недавно, два года событию. Картины города, навещаемого только в тёплое время, проплывали в противоположном окне вагона.
Дальше конца улицы, что начиналась за железной дорогой, проходящей в прорытом холме, не забегал, а сейчас вижу город из окна, а в другом окне, на холме, невидимый, основательно сгоревший два дня назад монастырь. Метался от окна к окну, загружая память картинами оставляемой малой родины, и не думал: "когда-нибудь увижу родные места"?
- Беся, плохо получается описание картин в окнах теплушки?
- Не профессионально, но терпимо. Продолжай:
"отечественные монастыри никогда полностью не выгорали, в русских монастырях всегда что-то оставалось. "Корень жизни" русских монастырей, как ни старались выдрать иноземные супостаты и свои временщики, оставался на месте, и таковую живучесть предстоит исследовать в будущем, если, понятное дело, найдутся желающие посвятить жизнь исследованиям необыкновенной живучести русских монастырей...
... а над покинутой станцией с наслаждением и без страха быть сбитой работала краснозвёздная авиация, ухала и бабахала бомбами всех сортов и калибров без остановки и передышки: большего удовольствия авиаторам, чем абсолютное господство в воздухе не существует.
По сегодняшним подсчётам беса (как технический секретарь участия не принимал, хватает работы по набивки текста) короткий эшелон с коллаборационистами убрался со станции за тридцать минут до не состоявшегося уничтожения.
Кого и в который раз благодарить? Родную советскую авиацию, коя задержалась с налётом на станцию, врагов, поспешивших с отправкой прислужников?
- Предательские морды ваши, чужакам за прокорм служили? Служили, было, не отвертитесь, бумагу подписывали, аlles, не нужны, отработанный материал, трудовые соглашения окончены, можете проваливать на все четыре стороны...
- ... на три стороны, четвёртая, западная, была занята отступающими врагами...
- ...нет вам, европейские дурачки везли отработанный материал в Рейх не задумываясь о надобности. Изменили своей стране - вам изменят быстрее, опыт есть. Состарившаяся сыновья мораль поясняет:
- Отец работодателей называл "германцами", и непонятно, какая была нужда у германцев в пособниках? Стоили забот и хлопот?
- Мораль, чёртова немецкая мораль "служивших Рейху не бросаем!"
Спрашиваю дух отца:
- Оккупация заканчивается, работодатели драпают, пора и прислужникам подумать о сохранности своих голов и тел. Крах вот он, виден, время тягу давать.
- В какую сторону "тягу давать", от кого бежать и куда? От вас? А куда девать бумагу с росписью "на верное служение Рейху"?
Собери начальство работников, раздай расписки, скажи прощальное слово:
- Данке шеён за службу, разбегайтесь по домам и да поможет наш католический бог сохранить ваши головы без дырок!
Виновата немецкая мораль, это она, клятая, виновата, она не позволяла бросать вас на съедение своим! Дал подпись на верное служение Рейху немец верит слову, а подписи тем паче, и ты становишься подданным Рейха!
- Предложение о последнем часе пребывания на станции построй так: "задержись немецкие командиры железной дороги с отправкой эшелона с пособниками на половину часа - ни от врагов, ни от пособников на станции ни хера не осталось!"
- "Хер" выбросить?
- Хватился... Утомился от херов? Оставь, поступит критическая команда о выбросе херов - выбросим.
Зная немного специфику железной дороги добавлю:
"разнеси совецкая авиация одной бомбой выходную стрелку - и конец, никакие эшелоны долгое время не тронутся с места, и вот тут-то проклятых вражеских пособников и добивать! - можно до бесконечности задаваться вопросом, "какие силы помогали вражеским прислужникам избегать справедливого возмездия" ответа не будет.
- Что силы были явно не совецкими и говорить не нужно.
- Что тогда спасло от явной смерти? Бог?
- Вынуждаешь повторяться: по меркам совецкой жизни ваша семейка заслуживала полного и быстрого истребления. Отец, как основной и главный вражеский прислужник, а вы по статье "семейство врага" Уцелели по причине: проживали в атеистической стране, отец был верующим, иным тогдашнее везение объяснить не могу.
- Забавно: заявляя "проживали в атеистической стране, а глава семейства был верующим" допускаешь существование какой-то иной силы, но не иудейского бога? Кто тогда хранил крапивное племя? Многое непонятно: чего ради Высшей силе спасать предателей (всего!) совецкого народа, а других и лучших представителей народа убивать? Где справедливость?
