- Были "знатоки" веровавшие в подслушивающие приборы на самолётах Люфтваффе - почему не быть осветительным тарелкам чтобы прибить монастырских пролетариев в картофельной ботве? К бабке-угадке не ходи, враги пытались лишить живота аборигенов непонятным и жутким способом: светом!

- Ах, как вы дружно падали вдоль грядок в паузах между далёкими разрывами! Чего метались, дураки? На картофельное поле не упала ни одна бомба, воздушные разбойники разгружали бомбовые люки за пять километров от вас!

- Ужас лишал соображения: "на меня идёт охота!" - не было рядом успокоителя: "не нужны вражеской авиации, уходите, не топчите грдки!" - просветителя-утешителя записали во враги не добрее небесных. Всё прощу, а выставил меня дураком - не жди прощения, враг навеки!

В чём прелесть шестилетняя? В любопытстве: бомбёжка станции менее интересна, чем медленно опускающиеся тарелки на парашютиках.Огни завораживали, очаровывали!

С одной строны тарелки с белым светом нехорошие, повешены непонятными целями и намерениями - а глаз оторвать невозможно! Кто тогда за одно со мной смотрел на диковинный свет в небе не знаю, не опрашивал.

Женщины закрывали головы подолами. Парашютики падали, свет на тарелках затухал, но никто из спасающихся числом двух семей, не умер среди картофельных грядок и сей факт вселял надежду:

- ... ещё не конец - нашлись и уверовашие (женщины):

- Потом всё скажется! - вот она, великая вера в будущее! Неизвестно, чем окончится настоящее, но мечты о будущем не хотят покидать!

Налёт на станцию как-то враз прекратился, "враги небесные" выполнив чёрно-"светлое" дело, улетели, пришла тишина и абсолютный мрак, а сколько женских умов тотчас укрепились в предсказании "потом скажется!" нам неизвестно.

Веруй в существование ада - пугающее место сошло за рай средней комфортности, в аду, по слухам, под котлами с грешниками что-то обязано гореть и давать какое-то освещение, а тогда был неописуемый мрак!

- Не знали спасающиеся, что мрак бывает после яркого света, не было рядом советчка "без паники, дети и женщины, закройте глаза, постойте на месте пять минут, поднимайте веки, станете зрячими, и победа над Мраком будет за вами"

Это был мой первый мрак, и повторов такого мрака в последовавшие годы не видел.

Вслед за мраком начался проливной дождь! Обильный, не холодный, шустрый дождик, от коего необыкновенно быстро быстро на картофельном поле образовалась цепкая грязь из прекрасного русского чернозёма. Грязь обложила со всех сторон и движение в любую сторону ограничивалось размягчённой землёй или картофельной отвой.

Что делали на чужом огороде? "Спасались" от бомб Люфтваффе, получили слепоту любуясь горящим термитом, и пришлив с состояние, когда было безразлично куда двигаться.

Вывести из создавшегося положения могла вторая волна вражеской бомбардировочной авиации с новой порцией осветительных тарелок, но задерживалась, не прилетала...

Занеси нас его величество Страх на землю поросшую травкой - свалившаяся небесная влага промочила до нитки, но не сняла старые ботинки, как это сделал плодородный чернозём на картофельных грядках. Единственные ботинки, довоенные.

Страшная, необыкновенная ночь вокруг, но месить тёплую грязь из чёрнозёма ногами в чулках было необыкновенно приятно! Страха не было: чего бояться? Всё кончилось...

Почему единственные ботинки свалились с ног?

- Он спрашивает! Забыл, как мать, укладывая спать "под небом родины", руководствуясь женкой логикой, ослабила крепление обувки на ногах:

- Пусть ноги отдыхают! - прекрасная грязь из чернозёма и тёплого дождя сняла их с ног. Других версий нет. Всю жизнь с ботинками не везло!- о невезении с обувью в другом месте.

Пальтишко намокло и стало тяжёлым. Все бегали по полю, искали детей, а дети, вроде меня, самым подлым образом помалкивали и хотели спать.

"... и пал на землю мрак и ужас!" - ничего не знал из "святого писания" на то время, а если бы и знал - знания не тронули, знания гасились фактом потери ботинок.

- Раскисший чернозём оказался сильнее всех "писаний".

Восхитительная ночь, памятная ночь, яркая от недавно горевшего термита превратилась в необыкновенный мрак, такой густой, какого ни разу и нигде не видел за прожитые шесть лет.

Не скажу определённо, кто первым на месте действия, в абсолютном мраке и в полный голос изрек:

- Какими нужно быть пугаными воронами, чтобы прятаться между картофельными грядками!?

- Помогу: мать сказала.

- Что-нибудь другое из слов было?

- Нет.

В кельи возвращались на ощупь: как навредили враги станции - неизвестно, но что сгоревший термит на тарелках ослепил ведущих и напрочь лишил ориентировки на вроде знакомом месте - факт.

Средина августовской ночи с дождём, приличная темень, но ведущие догадались найти стену и двинуться к пролому, а за проломом келья.

- Нужно было не паниковать, а закрыть глаза и привыкнуть к мраку. Даже в самой чёрной ночи глаз настраивается на ничтожные порции фотонов.

- Где тебя, знающего законы линейной оптики и устройство человечьего глаза, тогда носило, почему не помог истерзанным страхом женщинам? Глядишь, и ботинки при мне остались!

Огороды находились метрах в трёхстах от стены, и как матушка выбрала правильное направление - загадка.

- Надумай двинуться в сторону от монастыря - где бы оказались на рассвете?

- Далеко не ушли, вон, лошадь возчика в подпитии к дому привозит, вы-то выше лошади...

Злые, мокрые, оскорблённые тащились в келью негромко выясняя автора столь оригинального способа сохранения жизни. Вспомнили и нашли быстро: это была другая тётушка, вечно старая, маленькая в размерах, верующая и боязливая. В "яркую" ночь на картофельном поле опекала меня и следила, как бы раньше срока не покинул самый прекрасный из миров.

- "Самый прекрасный из миров" ни о чём не говорит?

- Нет...

- А не кажется, что "самый" допускает существование иных миров, кои видел, а потому есть с чем сравнивать?

- Убрать?

- Оставь.

И тогда тётя старческими силами боролась с судьбой за моё существование. Сейчас, грешник, подозреваю старушку, что тётушка совершала опеку, сообразуясь с советским плакатом о вражеском штыке, ребёнке и женщине. При встрече в ином мире, если таковая по воле Высших сил состоится - спрошу:

- Скажи, тётушка, в ту "яркую" ночь о ком больше думала?

Днём сушились, чистились от чернозём-кормильца и ждали следующей ночи:

- Чтобы ещё куда-то пошла прятаться!? Пусть сгину от бомбы, но ни куда не побегу прятаться, хватит, пробовала!

Быть "последними дураками" на своём картофельном поле не могли по причине отсутствия земельного надела. Это была единственная причина остаться умными: не иметь собственного клочка земли с картофельными грядками и не прятаться в них от налётов вражеской авиации.

После "иллюминированной" ночи старшие мальчишки бегали в поля на поиски остатков осветительных тарелок. Находили, и самой большой ценностью оказывался маленький парашютик, точная копия большого, настоящего парашюта! И тоже из шёлка! И со стропами! Что это "мини-парашют" - тогда об этом никто не знал.

Счастливчик развлекался так: к стропам привязывал каменный груз, затем камень заворачивался в остальную часть парашюта, пакет забрасывался с силой и умением бросать камни. В небе парашютик раскрывался, и, покачивая грузиком, шёл к земле.

Плавное опускание устройства спасения пилотов происходило, если запускающий заворачивал камень в ткань так, чтобы достигнув высшей точки взлёта - купол раскрывался и приземление происходило нормально, заворачивал имитацию парашютиста (камень) кое-как, наспех - "парашютист" камнем падал на землю и разбивался...

- ... не догадываясь, что занимаетесь колдовством с названием "визуализация".