Летчики действовали с полным напряжением сил, особенно во время прорыва на львовском направлении, при форсировании Вислы и закреплении на Сандомирском плацдарме".
Вперед на Вислу!
В решающую стадию вступили бои за освобождение Львова. Для немцев этот город был одним из основных стратегических опорных пунктов обороны, прикрывавшим пути к Южной Польше, к промышленным районам
Силезии, поэтому его удержанию гитлеровское командование придавало большое значение. Фашистские войска, особенно танковые, предпринимали отчаянные усилия, чтобы удержать этот город. Авиация сразу была нацелена на помощь танкистам 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко. В воздухе творилось что-то невообразимое. Этажами шли "ильюшины", Пе-2, "яки", "лавочкины". Ночью летали, не давая покоя немцам, на У-2 наши славные девушки. И все штурмовало, бомбило, стреляло... Фашистские танки мы буквально засыпали ПТАБами. В такой ситуации вполне возможно было получить бомбу и в свой самолет.
Несмотря на всю предосторожность, так и получилось: "малютка" попала в плоскость "ила" А. Кобзева, застряла в ней, но, к счастью, не взорвалась. Анатолий сразу же отошел от нас на безопасное расстояние, но все внимательно следили за товарищем.
- "Сокол-четыре", я "Сокол-один", - волнуясь, запросил по радио капитан Николай Евсюков борт Кобзева. - Как дела?
- Засела, проклятая, прочно, но ведет себя пока мирно.
Комэск дал указание летчику, как посадить машину, и тот мастерски притер ее к травяному покрову, отрулив подальше от стоянки. Спрыгнув с плоскости, Анатолий показал авиаспециалистам место, где торчал стабилизатор бомбы. Те только прищелкнули языками. Оружейники осторожно, словно врачи, изъяли смертоносную "малютку" и обезвредили ее.
Особо запомнился нам день 29 июля. Штурмовики полка получили задачу обработать вражеские позиции на западном берегу Вислы. Несколько раз в воздухе появлялись немецкие самолеты, но старались в драку не лезть. Прикрытие со стороны истребителей было исключительно надежным. На втором вылете мы уже обеспечивали переправу наших наземных войск на западный берег реки. Следует сказать, что форсирование Вислы началось с такого стремительного броска, что по реке одновременно шли паромы, лодки, плоты и наступающих наших войск и отступающих гитлеровцев.
В начале августа мы перелетели на аэродром в район города Жешува. Среди мелких польских хуторков, зажатых узкими полосками земли, Жешув, взобравшись на возвышенность, чем-то походил на декорацию из карточных домиков.
Гитлеровцы за него держались. Важность этого города определялась прежде всего тем, что он расположен на отличном шоссе и на самой короткой железной дороге, ведущей на Краков.
С востока и юга Жешув надежно прикрывала водная преграда - Вислок. Немцы опоясали город мощными фортификационными сооружениями, держали сильный гарнизон, рассчитывая на долгие оборонительные бои. Но не тут-то было! От сооружений остались лишь руины, многие фашисты были уничтожены, а кто уцелел - драпанул в сторону фатерлянда.
* * *
Позже, проходя улицами Жешува, мы видели, что и здесь геббельсовская пропаганда успела напакостить. Кое-где встречались плакаты с надписью: "Польша! Тебе угрожает восток!.." Но простые люди - рабочие и крестьяне знали, сколько бед и страданий принес Гитлер польскому народу. Жители встречали нас с цветами, угощали яблоками, медом и даже вином. Часто возникали стихийные митинги, где дружно скандировалось:
- Нех жие Червона Армия!
- Нех жие Посполита Польска! Наскоро обжив новый аэродром, летный состав готовился к боевым действиям.
Однажды командир полка поставил на карте крупную точку.
- Вот здесь, на окраине города Дукля, на границе между Польшей и Чехословакией, разместился штаб танкового корпуса. Разведка ночью определила его местонахождение. Приказ сверху: уничтожить любой ценой. Любой... Понятно?!
Мы понимали всю сложность задания и чувствовали: прорваться туда будет нелегко.
- Тебе, Драченко, придется гореть, - обратился ко мне командир.
Я недоуменно пожал плечами: этого еще не хватало.
- Так вот, - заговорщически он улыбнулся. - В лоб взять штаб трудно, пойдем на маленькую хитрость.
Свернув карты, мы встали из-за нетесаного стола, разошлись, но все находились во власти предстоящего задания.
Группу "илов" поднял штурман полка майор Николай Миронович Горобинский, человек, как уже выше было сказано, обладавший способностью умело ориентироваться в воздухе, исключительно грамотный в вождении больших групп штурмовиков.
К цели шли правым пеленгом. Слева от командира следовал я. Прикрывала нас шестерка Як-3, ведомая Алексеем Павловым.
- Удвоить бдительность, соколики. Поработайте шейными шарнирами, передал по радио ведущий группы.
Поработали - и вдруг шквал зенитного огня. Небо сразу расцвело гирляндами рвущихся снарядов. Ощущение такое, будто ступаешь по полю, усеянному минами. Истребители прикрытия поднялись выше, чтобы избежать разрывов.
А внизу уже виднелся массивный дом с колоннами - не иначе принадлежавший ранее какому-то магнату или барону - метлы антенн, черные жуки легковушек, мотоциклисты...
По задумке я должен "гореть и падать". Тут и без задумки можно было сгореть: зенитки прямо-таки взбесились. Привожу в действие дымовую шашку, спрятанную в бомболюке, и плавно валюсь к земле. Представляю себе, как злорадствуют зенитчики, увидев краснозвездный самолет с хвостом дыма!
Действительно, снизу огонь перенесли на другие машины, считая меня сбитым. Для зенитчиков я уже отлетался. Ну, нет! Отвлекающий маневр удался. Сейчас я испорчу вам настроение! Перевожу машину в стремительное пикирование, набираю скорость и бью эрэсами и пушками по штабному зданию. Только пылъ столбом! Крушат все и другие штурмовики.
- Молодцы, соколики! - журчит довольный голос майора Горобинского в наушниках. - Давайте еще раз их проутюжим для страховки.
Снова заход.
Дым, пыль. Грохот среди гор...
Не упустили своего момента здесь и истребители.
На аэродром пришли на последних каплях горючего.
