Львовско-Сандомирская наступательная операция началась 13 июля 1944 года - утром во всех частях, в том числе и в нашей, прошли митинги.
Замер строй. Перед ним развевалось гвардейское Знамя, как будто стремилось туда, ввысь, куда улетят эскадрильи.
Перед святыней части гвардейцы поклялись сломать хребет фашистскому зверю, загнать в собственное логово, уничтожить его, освободить народы Европы от коричневой чумы.
На митинге со страстными призывами выступил заместитель командира полка по политчасти майор Константинов.
В эти дни наша армейская газета "Крылья победы" писала:
"Воздушный воин! Ты помнишь Курскую дугу, пылающий Белгород, дымное небо над Прохоровкой... Теперь, ты далеко от тех героических мест. Теперь под твоим самолетом старинный Львов, Станислав, Перемышль. Теперь ты гораздо сильнее, чем год назад. Теперь твой враг, не раз уже отступавший под силой твоих ударов, с ужасом ждет грядущего возмездия за совершенные им преступления. Пусть же не знает враг пощады. Он пришел сюда, чтобы грабить твою страну. Пусть же найдет здесь свою смерть".
В бой мы вступали с новым командиром полка Героем Советского Союза майором Д. А. Нестеренко. Дмитрий Акимович имел завидную внешность, обладал большим опытом. Бывший инструктор, командир звена Одесской военной школы летчиков, он любил летать, и небо для него было роднее родного дома. На фронтах Нестеренко быстро овладел тактикой воздушного боя и штурмовых ударов. Потери в его группе, как правило, были минимальными. Он всегда тщательно и глубоко продумывал организацию и выполнение любого боевого задания, удачно подбирал маршрут полета к цели и обратно с учетом местности, расположения населенных пунктов, стремился осуществить полет на наиболее выгодной высоте, над лесными массивами, болотами, озерцами, избегая мест, где могла быть артиллерия противника.
Тщательно проводил он предполетную подготовку. Обычно она начиналась словами: "Группу веду я". После этого следовал тщательный инструктаж по каждому элементу действия, по особенности полета на каждом отрезке маршрута.
Нам рассказывали, как осенью 1943 года, группа "илов", возглавляемая капитаном Д. Нестеренко, смело атаковала фашистские бомбардировщики Ю-88, устремившиеся на нашу переправу через Днепр. Сложилась довольно трудная ситуация в воздухе из-за отсутствия истребителей прикрытия.
Вот тогда-то ведущий Нестеренко решил на Ил-2 пойти в лобовую атаку. С ходу было сбито несколько вражеских самолетов. Остальные растерявшиеся фашистские пилоты сбросили бомбы на свои войска. И таких примеров можно было привести множество.
...Аэродром тонул в сплошном гуле. Взлетали группы штурмовиков и брали курс туда, где наземные войска стальным клином вонзились в оборону противника. Затем обстановка обострилась, фашисты резервом с юга нанесли контрудар в районе Золочена.
Подхожу к штурмовику. Около машины стоит механик Лыхварь, вытирает руки ветошью. В своей промасленной куртке он чем-то напоминает плюшевого медвежонка.
- Как аппарат? - спрашиваю механика.
- Робэ, як звир!
- Ну и хорошо. К Золочеву схожу, посмотрю, что там делается...
Привычно прижался к монолиту бронеспинки, открыл кран "Воздух". Винт дернулся с места, мотор взял разгон.
Развел руками - Лыхварь резко выдернул из-под колес колодки. Считанные секунды - и земля уже провалилась вниз. Огляделся по сторонам - к нашей паре пристраивается звено "яков".
Внимательно осматриваем местность. Точно, гитлеровцы стягивают танки. Одни находятся в рассредоточенном строю, другие вытянулись в колонны. Рядом с ними - автомашины, желто-черные заправщики, кухни... Так руки и чешутся полоснуть эту мерзость. Но нельзя! Приказ - только разведка. На удивление, вражеские зенитки молчат. Такая молчанка всегда настораживает.
Высота - тысяча пятьсот метров. И здесь с юго-запада показались точки. Они на глазах разрастались, и мы отчетливо увидели, что это "сто девятые".
- Иван, иди на снижение. Разворачивайся домой, - слышу в наушниках голос ведущего первой пары "яков" Алексея Павлова.
А восьмерка "мессершмиттов" уже раскололась на две группы, явно преследуя цель оторвать истребителей от прикрываемых штурмовиков, а после атаковать нас.
Применив маневр "ножницы", истребители начали вести заградительный огонь трассирующими очередями из пушек и пулеметов по преследователям.
Фашисты зажали "яков" в клещи, действуя растянутыми по дистанции четверками с обеих сторон.
* * *
Команда ведомой паре, возглавляемой Андреем Синенко, - и они пошли в лоб четверке "худых". Справа ринулся на гитлеровцев Алексей Павлов. Пока крутилась эта карусель, мы оторвались от "мессеров" и потянули на свою территорию. Оглянулся, а там еще плотнее прижали наших истребителей. Вижу, худо "маленьким". Поняв, что не удается полакомиться штурмовиками, немцы обрушились скопом на "яки". Но мы уже находились над своей территорией. Фашисты как-то сникли, их атаки стали беспорядочными.
Звено Павлова перешло от оборонительных маневров к контратакам. Была не была: развернулся назад и решил помочь своим. Прямо перед носом штурмовика показался "месс" - поджарый, хищный, стремительный.
Палец - на гашетку. Машину слегка тряхнуло, пушечная очередь потянулась к "сто девятому". Тот, как бы нехотя, повалился на крыло и задымил.
Уж после, встретившись с Алексеем Павловым, мы горячо обсуждали перипетии прошедшего боя. Тот дружески похлопал по плечу:
- Ты и здесь свое не упустил, Иван. Такого зверя завалил. Ну и наглые фрицы попались. Надо же, такую бузу подняли.
- Да, жарковато было. Ты, Леша, только не говори, что я влез в драку... Влетит по первое число. У меня инструкция - разведка, и никаких гвоздей. Сам знаешь.
- Ладно...
А в район Золочева уже шли "петляковы", "яковлевы", "ильюшины". Небо наполнилось сплошным гулом.
Шестеркой "илов", ведомых Героем Советского Союза капитаном Николаем Евсюковым - он первым в полку получил это высокое звание, - преодолев густой заслон зенитного огня с бреющего, набросились на танки и штурмовые орудия противника. Высыпав из бомболюков всю начинку, начали расстреливать технику, косить пушками ошалевших от внезапного удара фашистов. Танки, словно контуженные, расползались по полю, искали укрытия за складками местности. Цели выбирали на свое усмотрение, били крестатые коробки наверняка. Над землей, окутанной сплошным огнем, плыл густой смрадный дым...
