Затем служба в Новочеркасске, в Ростове, совместная служба с Николаем Гастелло в тяжелом бомбардировочном полку, где тот был командиром корабля, а Александр старшим летчиком.
На фронт он попал лишь в августе 1942 года после окончания высших тактических курсов усовершенствования командиров авиационных эскадрилий.
По своему возрасту Девятьяров годился некоторым из нас в отцы и его авторитетно не только в полку, но и в дивизии называли Батей.
Много мы тогда переговорили и с младшим лейтенантом Смирновым.
Последний раз я участвовал с Алексеем в воздушном бою над Мерефой. Он тогда дотянул до своих, а меня сбили зенитчики. Но судьба круто обошлась с ним. Октябрьским утром 1943 года Алексей вылетел в составе третьей эскадрильи на штурм колонны бронетранспортеров и минометных позиций противника восточнее села Попелястое. Девятку "илов" вел Николай
Горобинский. "Ильюшины" набрали высоту и легли на боевой курс.
Над Днепром, плыли сплошные серые облака. В район цели добрались в точно назначенное время. Где-то рядом заухали зенитки, то выше, то ниже "илов" возникали хлопья разрывов. Зенитная артиллерия наращивала огонь, создавая перед самолетами сплошной заслон. Но Горобинский смело повел группу в атаку. Прорвав стену огня, "илы" ринулись вниз.
Во втором заходе Смирнов вновь бросил машину в пикирование, пошел на малой высоте и стал выбирать ручку на себя. В этот момент шальная трасса "эрликона" прошила насквозь самолет Алексея. Управление отказало. Пилот приказал стрелку прыгать. Ответа не последовало. Смирнов понял, что стрелок убит или тяжело ранен. Алексей стиснул до окаменелости зубы, на короткое мгновение закрыл глаза. Единственное спасение - парашют. Выпрыгнул, но запутался ногою в стропах. А до земли оставались десятки метров. Плашмя ударился о пахоту и потерял сознание. Опомнившись, увидел рядом гитлеровцев-зенитчиков. Потянулся за оружием. Кобура была пуста. Верзила в расстегнутой куртке сорвал с Алексея шлемофон, ударил летчика по голове, затем по лицу. Немцы обыскали Смирнова и повели в сторону зенитной батареи. Обшаривая Алексея, солдаты недосмотрели под комбинезоном комсомольский билет и орден Отечественной войны II степени. Смирнову с язвительной улыбкой помахивал рукой пожилой рыжий солдат, щурясь в большие кружки очков. Это он, вероятно, наводчик зениткой установки, сбил нашего "ильюшина", а за это уж наверняка полагался Железный крест. Рядом огромным костром горел самолет, в котором остался стрелок сержант Нурмиев.
Немцы кого-то ждали. И вот к позиции подкатила легковая машина. Солдаты, столпившиеся возле советского летчика, встали по стойке "смирно". Из машины вылез сутуловатый офицер, на мундире которого пестрели кресты и нашивки. По тому, как встретили прибывшего солдаты, как подобострастно ему докладывали, Алексей понял: прибыло большое начальство. Советского летчика сразу же начали допрашивать: где находится аэродром русских, сколько на нем самолетов, сколько машин приходит на пополнение и когда. Смирнов молчал. Потом-его повезли по расквашенной дороге в неизвестном направлении. Надвигались густые осенние сумерки. Остановились в селе. Алексея поместили в шалаше. Здесь же четверо конвоиров завалились спать. Когда те захрапели, Смирнов отвинтил с гимнастерки орден, вынул из кармана комсомольский билет, закопал все это в землю и притрусил сверху соломой. Прислушивался, присматривался, как ходит часовой. Выбрав момент, хотел проскользнуть мимо него, но тот загнал его в шалаш. Побег не удался.
На следующий день Смирнова привезли в Пятихатки и сдали лагерному начальству. Там военнопленных подготовили к эвакуации и затолкали в железнодорожные вагоны-"телятники". Уж слишком отчетливо слышался гул советской артиллерии, и фашисты торопились вывезти живой груз.
В криворожском лагере Алексей познакомился с Сергеем Степаренко, летчиком из соседней дивизии. Оказалось, Степаренко часто ходил на прикрытие штурмовиков и был сбит там же, над Днепровским плацдармом. "Будем держаться вместе и любой ценой попытаемся бежать", - решили товарищи. И такой случай вскоре представился...
И вот он в родной части. Для меня встреча с боевым побратимом была вдвойне радостной: ведь он, как и я, попав, казалось бы, в безвыходное положение, делал все возможное и невозможное для того, чтобы вырваться из лап фашистов и снова взять в руки оружие.
Вскоре командир полка вручил Алексею Смирнову орден Красного Знамени за обеспечение форсирования Днепра и предоставил ему отпуск. Но Смирнов от него отказался и попросил разрешения поискать закопанные в землю орден и комсомольский билет. Получив "добро", Алексей отправился в дорогу.
Ориентируясь по карте, он обошел десяток населенных пунктов. Безрезультатно. Отчаявшись, хотел было возвратиться в часть, но потом снова начал поиск. Шутка ли: орден и комсомольский билет! Вышел к селу Михайловка. Огляделся внимательно. В памяти всплыло что-то знакомое: вот эти строения, деревья, заборы, улочка. Возле одного дома увидел женщину, коротко рассказал, что его привело сюда. Оказалось, она помнит тот вечер, когда фашисты привезли с собой пленного летчика. А вот шалаш сожгли...
Алексей начал перелопачивать землю, перемешанную с пеплом. Он старательно разминал каждый ком, и вдруг палец что-то укололо. Орден. Да, на его ладони лежал закопченный орден. Билета не нашел: очевидно, документ сгорел.
Прибыл в полк, показал находку майору Ф. В. Круглову. Тот попросил назвать номер награды. Смирнов доложил - 29734. Сомнения никакого - орден Отечественной войны II степени принадлежал ему.
Алексей снова начал поднимать в небо свой грозный штурмовик и совершил на нем семьдесят боевых вылетов. Он был награжден пятью орденами и шестью медалями. В памятном 1945 году Алексей Смирнов стал коммунистом.
Текли боевые дни. Фашисты откатывались на запад. Куда девалась их первоначальная воинствующая спесь. Однако противник представлял внушительную силу, подбрасывал все новые и новые соединения, цепляясь за все, за что только можно было уцепиться.
