Заюлил, задымил еще один "панцерн" - работа Михаила Хохлачева. Со знанием дела обрабатывают немцев Кобзев, Кудрявцев, Баранов, Фаткулин...
Штурмовики неслись у самой земли, распластав крылья и разбрасывая смертоносное семя - ПТАБы - противотанковые авиационные бомбы - новинку, примененную на Курской дуге. Изобретение инженера И. А. Ларионова сразу же навело панику на фашистских танкистов. Еще бы! Прожигали бомбы броню, как фанеру. "Тигры", словно хищники, попавшие в прочную сеть, заметались по полю, натыкаясь друг на друга. Из люков вываливались гитлеровцы в черных комбинезонах и искали спасения в складках местности.
О нашем налете в сводках корпуса было записано, что "7 июля 1943 года в период с 4 час. 40 мин. до 6 час. 40 мин. штурмовики 1 шак нанесли два сосредоточенных удара по скоплению танков противника, изготовившихся на обояньском направлении. Совместными усилиями 3-го механизированного корпуса и 1-го штурмового авиакорпуса была ликвидирована попытка прорвать оборону в центре 1-й танковой армии".
В этот день мы сделали еще три вылета.
Домой возвращались уже под вечер. Солнце садилось в нагромождение облаков, круто перемешанных с дымом. Посадку производили, долетев на последних каплях бензина, без боеприпасов. Вражеские зенитчики и на обратном пути нас изрядно исклевали: на многих "ильюшиных" были изрешечены плоскости, вырваны куски обшивки фюзеляжей, продырявлены рули.
- Что, Микола, призадумался? Банька классная получилась, - подошел я после посадки к сгорбившемуся Полукарову.
- Банька-то банькой, а я чуть было не гробанулся. Еле вывел машину в горизонтальный полет на высоте каких-то десяти метров.
Мы уже кое-что повидали, но такое случилось впервые. Михаил Хохлачев чудом остался в живых. Его самолет, вопреки всем аэродинамическим законам истерзанный, израненный, с огромной рваной пробоиной на боку, - еще мог лететь. Это еще и еще раз подтвердило: наш Ил-2 - машина уникальная, сверхнадежная.
Вечером после ужина в кружок пилотов и стрелков подсел замполит полка майор Константинов. Василий Андреевич к каждому человеку всегда умел найти стежку-дорожку, ободрить его, внести эмоциональный настрой, вызвать на откровенность. Просто и понятно говорил замполит о предстоящих задачах, о личном вкладе каждого летчика, тактично подтрунивал над "художествами" молодых, вселяя постоянную уверенность - победа над заклятым врагом неминуема.
- Так вот, батенька, - как обычно, начал он, - в одной из своих речей Гитлер заявил, что славяне никогда ничего не поймут в воздушной войне - это оружие могущественных людей, германская форма боя. А германская-то форма боя трещит по всем швам. Даже сегодня мы этому выродку доказали: можем бить фашистов в воздухе так же, как и на земле! Верно, орлы?
Мы одобрительно загудели. Да, хваленые "тигры" и "пантеры" поджимают хвост при встрече е нашими штурмовиками.
Особый подъем у нас вызвало обращение Военного совета Степного фронта. В нем говорилось: "Товарищи красноармейцы. Командиры и политработники! Наступил час решающих боев с немецко-фашистскими захватчиками. Людоед Гитлер начал 5 июля 1943 года новое наступление против Красной Армии на Орловско-Курском и Белгородском направлениях. Мощными сокрушительными ударами встретила Красная Армия заклятых врагов. Не удалось им застигнуть врасплох наши войска. Огромные потери понесли фашисты и не добились ни одного крупного успеха. За 7 дней ожесточенных боев отважные артиллеристы, бронебойщики, пехотинцы сожгли и уничтожили сотни фашистских танков. Соколы-летчики уничтожили в воздухе и на земле больше тысячи вражеских самолетов... Все атаки озверелых гитлеровцев успешно отбиваются Красной Армией.
Несмотря на огромные потери, враг не отказался от своих планов. Гитлеровское командование бросает в бой новые силы. Но мы сильнее врага! Героическая Красная Армия разгромила фашистские полчища под Москвой, под Сталинградом и на других фронтах. Не избежать фашистским захватчикам окончательного разгрома в этих решающих сражениях".
Напряжение у летчиков было колоссальное. В день делали по три, четыре, а иногда и по пять вылетов. Доставалось и "наземникам" - техникам, мотористам, оружейникам.
Их неутомимые руки не знали покоя. Дождь, слякоть, снег, жара, - а они на аэродроме, готовят самолеты, копаются в моторах, ставят- раплаты на пробоины, заправляют горючим, смазывают, прогревают, маскируют, переукладывают парашюты...
Вот так проникновенно сказал прославленный военный летчик Александр Иванович Покрышкин об авиационных тружениках, замечательных людях техниках: "Они оставляют аэродром и свои машины последними, и первыми, еще до рассвета, являются к ним. Своими руками, черными от въевшегося в них масла и бензина, они дотрагиваются до мотора самолета с такой заботливостью и чувством, как хирург к сердцу человека. Всегда, и в мирные дни, и в дни войны, их труд одинаково ответственный...
Надо видеть, как авиатехник, проводив своего летчика с машиной в бой, всматривается потом в горизонт, вслушивается, не гудит ли мотор, как ожидает благополучного возвращения группы с задания, как следит за теми, кто приземляется. Ведь победа летчика в бою - это и его победа..."
Вот Павел Золотов. Бывший ткач из Вышнего Волочка, он окончил аэроклуб и накрепко связал себя с авиацией. В его поистине золотых руках спорилась любая работа. Он постоянно что-то высматривал, выстукивал, выслушивал. Густой голос, кисти рук, загрубелые, с сетью промасленных морщин, свидетельствовали о том, что ему всегда приходилось иметь дело с машинами, в стужу и зной работать под открытым небом. Про пальцы Золотова сослуживцы, шутя, говорили: они у него золотые, все могут.
А взять П. Кнестяпина, С. Никритина, А. Трусова, А. Лысенко, А. Чекерду, И. Максименко, Н. Цигикало, А. Бродского, С. Черняева, И. Зимовнова, И. Ефимова, А. Русина, И. Чубрикова, И. Колесника, П. Остапчука, Л. Яканина...
Прекрасные товарищи и специалисты. Их работа всегда была выполнена отменно.
А наши оружейницы! Совсем еще девчушки. Вот какая-нибудь из них катит на тележке бомбы весом в центнер. Отдышится, улыбнется только и скажет: "Вам в сто раз труднее..."
