— Конечно, я пришел, чтобы поддержать сестру перед свадьбой. Ничто не могло меня от этого удержать. Даже моя глубокая и неизменная неприязнь к женишку, который мне препятствовал…

Услышав это, Брилл нахмурилась и огорченно выпустила руки брата.

— Прошу тебя, Коннер… хоть на секунду перестань дурно отзываться об Эндрю. Бога ради, я же собираюсь за него замуж!

Пренебрежительно махнув рукой, тот вздохнул.

— Извини… но что ты имела в виду, когда сказала, что я не отвечал на твои письма?

Потянув брата за собой, Брилл вывела его из главного зала в боковой коридор, где они могли поговорить, не опасаясь любопытных ушей и глаз. Ее настроение неожиданно изменилось: она вдруг поняла, что злится на внезапное появление брата.

— Все эти месяцы я писала тебе каждую неделю, а тебе не достало вежливости хоть раз ответить! То есть я знаю, как ты взбешен тем, что я приняла предложение Эндрю, но никак не ожидала, что ты окажешься столь холоден и ни разу не навестишь нас. Особенно учитывая, что я нуждалась в поддержке после… ну, после… — кашлянув, Брилл отвернулась от брата.

Между ними повисло напряженное молчание, и Брилл пробежала пальцами по тяжелой прохладе украшений на своей шее. В отражении на стекле картины она видела возвышающуюся позади темную фигуру брата. Легкое прикосновение руки к ее плечу заставило Брилл скрепя сердце снова повернуться к Коннеру.

— Брилл… — медленно начал он, — я не получал от тебя никаких писем. Я думал, что это ты злишься на меня за то, что я сказал об Эндрю. Я пришел сегодня только потому, что услышал от кого-то, что здесь должен состояться праздничный бал в честь вашей предстоящей свадьбы.

Пораженная услышанным, Брилл покачала головой:

— Нет, это не может быть правдой. Я лично написала тебе приглашение. Ты должен был получить его!

Темная, убийственная пелена медленно погасила обычно яркие зеленые глаза Коннера, придав им опасный цвет древесной листвы.

— И кому же ты передавала эти письма, Брилл? Это был Эндрю, правда?! Эта свинья никогда не любила меня, но я и подумать не мог, что он зайдет так далеко, чтобы устранить меня!

Не желая слушать столь нелепые обвинения, Брилл оттолкнула раздраженного Коннера и бросилась обратно в зал. Вся радость от возвращения блудного братца улетучилась, сменившись на подогреваемый алкоголем гнев.

— Я не стану слушать эти глупости. Только из-за того, что тебе хватило безалаберности дать мне неверный адрес — СНОВА — ты не имеешь права поливать грязью моего жениха.

Споро следовавший по пятам за ней Коннер схватил ее за руку и насильно развернул к себе.

— Придет день, когда ты не сможешь закрывать глаза на грехи этого человека. Однажды ты раскаешься, что связала с ним свою жизнь, когда следовало бы все бросить и последовать за…

Затянутая в шелк ладонь Брилл внезапно с размаху опустилась на левую щеку Коннера, прервав того на середине предложения. Потрясенный этим жестоким поступком, Коннер отпустил ее и отступил на шаг, быстро прикрыв рукой пострадавшую щеку.

— Что?! Что?! — бешено переспросила Брилл, снова замахнувшись на застывшего брата. — Что я должна была сделать, Коннер? Я должна была побежать за тем негодяем, верно?! Ты это собирался сказать?

Выглядя немного оробевшим от того, что сболтнул лишнее, Коннер стиснул зубы и уставился на собственные ботинки.

— Я не хотел расстроить тебя.

— Черт побери, Коннер! Почему ты никак не повзрослеешь? Я знаю, что папа умер, когда мы оба были совсем юными, но ты не можешь вечно вести себя, как ребенок. Ты не можешь волочиться за юбками и пить, колеся по Европе, всю оставшуюся жизнь!

На щеках Коннера проступил гневный румянец, лицо потемнело от свирепой ярости. Брилл невольно задела старую рану, пробив добродушие брата насквозь, словно ударила по нему кувалдой. Коннер шагнул к ней с таким видом, будто в этот момент хотел придушить ее.

— Почему нет, Брилл? Что меня остановит? Кроме того, ты достаточно повзрослела за нас обоих, — прошипел он с несвойственным ему ехидством. — Ответственная, надежная Брилл. Которая не сможет сделать что-то не так, даже если постарается, и которая ну такая правильная во всем, за что ни возьмется. Может, хватит, Брилл?! Ты можешь устраивать свою жизнь как угодно и выходить замуж за первого встречного, но, черт возьми, позволь и мне самому принимать решения!

— Убирайся… — прошептала Брилл с припорошенной гневом болью. — Убирайся из этого дома!

— С радостью… — фыркнул Коннер, обогнул дрожащую фигурку младшей сестры и удалился по пустынному коридору. — Я бы пожелал тебе счастья с новым мужем, но религиозные убеждения не позволяют мне дать согласие на брачный союз между моей сестрой и демоном — похитителем писем! Я не могу поверить, что ты была столь глупа, чтобы доверять ему!

— УБИРАЙСЯ! — рявкнула Брилл, схватив фарфоровую статуэтку и запустив ею вслед удаляющейся фигуре Коннера. Когда тот свернул за угол и оставил ее одну в тишине холла, Брилл защитным жестом обняла себя за плечи; боль вернулась к жизни, перекрывая пузырящийся в крови дурман шампанского. Желание заплакать жгло глаза, но ни одна слезинка так и не скатилась по ее полыхающим щекам. Брилл не думала, что у нее вообще остались слезы.

Слепо повернувшись, она направилась обратно в заполненный людьми зал, не в силах ни секунды больше выносить тишину пустого коридора. «Что со мной происходит… почему я сказала все это?» Пройдя в двери зала, бледная и взбудораженная Брилл смешалась с толпой, неожиданно обрадовавшись шуму и окружающим ее незнакомым лицам. Слова брата все звучали и звучали в ее голове.

«И кому же ты передавала эти письма, Брилл?»

Тем же вечером, позже

Брилл, одетая в одну лишь ночную сорочку, воровски кралась от спальни дочери; белое кружево подола мягко шуршало по ковру коридора. Вскоре после гневного ухода Коннера она ускользнула с бала, чтобы заглянуть к Арии, как и обещала. Шли часы, и Брилл слушала, как праздник внизу подходит к концу. Теперь, в молчании спящего дома, она на цыпочках пробиралась по темным коридорам и переходам особняка.

Взглянув на большие напольные часы, выступившие перед ней из тени, Брилл тихонько выругалась. «Что я делаю… это безумие», — думала она, торопливо спускаясь по темной лестнице на первый этаж. Задержавшись внизу лестницы, она нервно огляделась: от зловещего ощущения, что кто-то наблюдает за ней, волоски на руках вставали дыбом. «Не будь дурой, все спят».

«В любом случае, я не делаю ничего дурного. Теперь я здесь живу. Если я хочу прогуляться посреди ночи, это мое дело… — покачав головой от этого жалкого оправдания, Брилл отошла от лестницы и миновала еще несколько коридоров, пока не остановилась, переминаясь с ноги на ногу, перед темнеющей дверью в кабинет Эндрю. — Не то чтобы я поверила тому, что наговорил сегодня Коннер… Я просто собираюсь быстро осмотреться, чтобы убедиться, что Эндрю не крал мою почту. Это так глупо, я должна прямо сейчас вернуться в кровать…» Но она осталась стоять где стояла, занеся руку над дверной ручкой.

Сделав глубокий вдох, прозвучавший в ее ушах до странности громко, Брилл осторожно повернула холодную латунную ручку и обнаружила, что комната заперта. Она ждала этого, поэтому потянулась и вынула шпильку из спускавшейся вдоль спины небрежной косы. Изогнув концы шпильки, Брилл встала на колени, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с замочной скважиной. Засунув в отверстие модифицированную шпильку и прижавшись ухом к двери, она осторожно повернула импровизированный ключ. Сосредоточенно прикусив язык, Брилл повернула шпильку еще раз, торжествующе улыбнувшись, когда в воздухе разнесся резкий металлический щелчок.

Медленно поднявшись, она снова взялась за ручку и толкнула теперь уже открытую дверь внутрь. Поколебавшись, Брилл ступила под священные своды личного кабинета Эндрю — места, куда раньше не осмеливалась войти. Отбросив страх, она поспешила к массивному дубовому столу, протянувшемуся вдоль одной из сторон комнаты. «Я совсем рехнулась… Я точно рехнулась. С чего бы Эндрю не отправлять мои письма?»