— Клянешься, что никому не расскажешь? — с отчаянием спросила она, нуждаясь в заверении.

— Кристина, когда-то мы были лучшими подругами… конечно, я никому не скажу!

— И даже тем людям, которых я встретила до этого? — неловко продолжила Кристина. — Мужчина довольно мил… но эта женщина — у меня от нее волосы на затылке зашевелились. Я никогда прежде не видала таких глаз, как у нее: цвета надвигающегося шторма и такие же опасные. Они напомнили мне кое о ком… эти опасные глаза. — Затем она умолкла и потерялась в своих мыслях, вернувшись обратно к Мэг лишь через несколько секунд.

— Брилл — хороший человек… она никому бы не причинила вреда, — осторожно сказала Мэг, словно старалась усмирить беспричинные детские страхи. — Но я не скажу никому из них, если хочешь.

Вновь отойдя от подруги, Кристина разгладила руками перед своего платья.

— Я вернулась ради своего учителя, Мэг, — наконец сказала она очень тихим голосом и повернулась, ожидая реакции.

Наверху Брилл ахнула, не успев сдержаться, и, зажав рот обеими руками, бросила быстрый взгляд на брата. Тот поднес палец к губам и вновь вернулся к происходящему внизу разговору — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэг вскочила на ноги.

— Кристина, ты ведь наверняка знаешь, что он, скорее всего, мертв! То есть люди по-прежнему любят по старой памяти винить его за все случающиеся тут мелкие происшествия… но он МЕРТВ. С той ночи его никто не видел. Он умер в ту ночь, когда упала люстра.

Пока Мэг говорила, Кристина медленно опустилась на ближайший стул и закрыла руками лицо.

— Да, я знаю, что он мертв. Я вернулась, чтобы похоронить беднягу. Мне месяцами снилось, как он лежит там внизу, в темноте… эти сны буквально преследовали меня. Я подумала, что, возможно, если я устрою ему похороны… это наконец-то положит конец истории Призрака. Ты поможешь мне, Мэг? Поможешь мне найти его? Я пыталась вспомнить, как работает механизм зеркала, когда в комнату вошли месье Синклер и мадам Доннер.

— Кристина, ты даже не знаешь, где искать. Подвалы Оперы обширны. В прошлом году никто не нашел тела… может, и мы никогда не найдем.

Уронив руки от лица и хлопнув по коленям, Кристина подняла на Мэг широко распахнутые глаза, в которых читалась боль от предательства.

— Мы должны найти его, Мэг! Я должна — или сойду с ума! Я оставила его там… Я должна дать ему упокоиться с миром! И если ты мне не поможешь, тогда я не знаю, что мне делать! — выкрикнула она с ноткой истерики.

Подняв обе руки в успокаивающем жесте, Мэг кивнула.

— Ладно… ладно. — Ее согласие, видимо, как-то успокоило Кристину, но не сумело полностью уничтожить висящее в воздухе напряжение. — Э… Кристина… почему ты пришла одна? Почему тут нет Рауля?

Явно устав от недавнего всплеска эмоций, та лишь вздохнула.

— О, я не сказала ему, что поеду сюда, — сказала она, махнув рукой, отметая тему как несущественную.

— Ты не сказала мужу, куда отправляешься?! — неверяще захлебнулась Мэг.

— О, он ни за что бы не отпустил меня, если бы узнал! — торопливо выпалила Кристина, пытаясь утихомирить явную тревогу подруги. — Но я оставила ему записку, где написала, что собираюсь в Париж… так что он не будет волноваться.

— Кристина, боюсь, ты поступила опрометчиво… — сказала Мэг, покачав головой. Опустившись на колени перед юной виконтессой, она вновь взяла ее за руки. — Неужели ты не подумала, как это может ранить Рауля? Он, наверное, до смерти волнуется о твоей безопасности. А ты даже не подумала об этом!

Пару секунд Кристина бездумно моргала, а потом сжала руки подруги в своих.

— О, ну конечно же он все поймет, — со смутной уверенностью сказала она. Затем, наклонившись вперед — ее поза изменилась, став по-девичьи веселой, — Кристина с улыбкой поднесла руки Мэг к своим губам, отбросив серьезность недавней беседы с той же легкостью, с какой откладывают на стол не понравившуюся книгу. — Но ты просто обязана больше рассказать о себе. Я тут распинаюсь, а о твоей судьбе ничегошеньки не знаю. Ты еще не стала ведущей балериной? О, конечно, ты должна была стать!

Уровнем выше щебечущей парочки Брилл и Коннер переглянулись. Схватив брата за руку, Брилл повернулась, чтобы прошептать ему на ухо:

— Нельзя позволить ей рыскать в подвалах. Что она сделает, если обнаружит, что он не умер? У меня есть ощущение, что она слегка… экзальтированная.

— Не имею ни малейшего понятия, но начинаю думать, что добром это не кончится… ни для одной из сторон, — отодвинувшись от края, Коннер сел прямо и потер шею. — Уверен, Мэг не даст ей разгуливать там в одиночку… она слишком умна для этого. — Нагнувшись вперед, чтобы потянуть за юбку Брилл, он сумел выдавить свою обычную полную оптимизма улыбку. — А ты не слишком ли волнуешься об этом, нет? Все получится. Эрику надо только держаться от нее подальше.

По-прежнему взирая сверху на макушку Кристины, Брилл ощутила, как от ее лица отхлынула кровь, оставив после себя головокружение и пустоту.

— Я не уверена, что он захочет держаться подальше… — прошептала она онемевшими губами, с ужасом осознавая, что ее надежды на будущее могут оказаться тщетны. Что, возможно, она вообще никогда не завоюет Эрика. — Я не могу сказать ему… он не должен знать…

Нахмурившись, Коннер встал и наклонился, чтобы подать руку Брилл — и мгновение спустя та приняла ее. Обхватив сестру за плечи, Коннер посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты не можешь утаить это от него. Ты сама это знаешь…

Повернув голову, чтобы бросить взгляд в сторону перил и доносящихся снизу женских голосов, Брилл выдохнула и кивнула:

— Да… я это знаю. Я знаю… но как я ему скажу?

*

В тот же день, позднее, Брилл тихо передвигалась по коридорам Оперы, воображая, что чувствует себя почти призраком: видит людей вокруг себя, но знает, что в этот момент не является частью их мира. Она ощущала себя так, словно шла внутри пузыря, отделенная от перешептываний о мистическом прибытии мадам де Шаньи, и была рада этой пропасти оцепенения. Надежды Кристины на секретность провалились, и к обеду все уборщицы, а то и артисты, были в курсе ее появления.

Уже дважды с момента их первой роковой встречи Брилл ловила юную виконтессу сидящей в засаде у ее комнаты и, несомненно, жаждущей снова пробраться внутрь и попытать счастья с зеркалом. Теперь Брилл поставила целью запирать дверь всякий раз, когда покидала комнату, желая выиграть достаточно времени, чтобы рассказать Эрику о присутствии Кристины. Проходили часы, она выполняла ежедневные обязанности, развлекала Арию и перекидывалась парой слов с Карлоттой — но ее голова все это время была занята попытками придумать наилучший способ выложить Эрику последние новости. Сейчас уже был поздний вечер, около девяти часов, и на нее все еще не снизошло озарение.

Оставшись один на один со своими планами, когда мадам Жири вновь похитила Арию, Брилл накручивала себя, глядя на свое отражение в гигантском зеркале. «Наверняка она смотрела в это зеркало, как я сейчас смотрю…» Отчего-то от этой мысли у нее вдоль хребта пробежал холодок. Не в силах более сидеть взаперти в своей комнате, Брилл вышла в коридоры. Кое-как она добрела до библиотеки и взяла томик поэзии Шекспира и письменный вариант «Фауста». Решив, что еще один посетитель в библиотеке — это на одного больше, чем нужно, она быстро удалилась.

Прогуливаясь по одному из многочисленных безымянных коридоров, Брилл похлопала по карманам, дабы удостовериться, что книги по-прежнему на месте. «Как мне сообщить ему? — спросила она себя в тысячный раз за этот день. Сжав пальцами переносицу, она на секунду остановилась. — Боже, все эти размышления ни к чему не ведут. Ну же, Бри! У тебя две книжки… иди куда-нибудь и почитай их и перестань хоть на миг думать об этом».

Снова зашагав вперед, она спонтанно повернула направо, поняв, что направляется в самую заднюю часть театра. Через несколько минут путь преградила дверь, и Брилл потянула ее на себя, не задумываясь о том, куда направляется. Когда она переступила через порог, в нос ей внезапно ударил запах сена и конского навоза. Моргнув, Брилл подняла взгляд от пола и обнаружила себя в конюшнях Оперы.