— Было бы гораздо легче, если бы ты позволила мне вести тебя за руку, — медленно сказал он.

— Я знаю, — вздохнула Брилл, раздраженная логичностью этого предложения. — Ну хорошо же, давай скорости ради.

— Да, целесообразности ради, — с легкостью согласился Эрик с намеком на улыбку.

Вдохнув, Брилл слепо вытянула перед собой руку, борясь с возбужденным покалыванием, которое уже ползло вверх по предплечью. «Проклятье… что это с тобой? Перестань быть такой безмозглой… он еще даже до тебя не дотронулся. Кроме того, у меня нет причины возбуждаться… в конце концов… я зла на него…» Сообразив, что невольно задержала дыхание, она выдохнула, внезапно очень благодарная темноте тоннеля, — по крайней мере, она была уверена, что никто не видит несомненно глупое выражение ее лица. Было нечто успокаивающее в том факте, что Эрик и понятия не имеет, насколько она буйнопомешанная. «Господи, всего лишь пара ласковых слов от него, и часть меня готова лезть из кожи вон. Соберись!»

Немного помедлив в напряженном ожидании, Брилл вскоре ощутила растущее негодование.

— Ну? В чем дело? Передумал?

— Конечно нет. Я просто пытаюсь придумать наилучший способ определить, где твоя рука. Если ты не заметила, здесь довольно темно… и я не хочу рисковать и… ну… — сказал Эрик, слегка запнувшись на последнем слове. — Я не хочу рисковать и ухватиться за что-нибудь другое вместо твоей руки, — скороговоркой закончил он: торопливости речи не удалось полностью скрыть неловкость в его признании.

Что-то в его интонации — или в использованных словах — сломало лед, которым Брилл столь тщательно окружила свое сердце. Почувствовав, как от этой, несвойственной Эрику застенчивости, к ее щекам прилила кровь, Брилл отдернула руку и прижала ее ко рту, чтобы скрыть поднимающийся в горле невольный смешок. Среди всего, что, по ее мнению, он мог бы сказать, такого точно не было.

— О… ну… да, я понимаю, каким образом это может стать проблемой, — в итоге хихикнула она, не в силах более сдерживать смех. Эрик издал раздраженный звук. — Извини… Я не хотела смеяться… просто, если бы я сдерживалась еще хоть секунду, у меня бы зубы раскрошились.

— Ну, это не особо помогает ситуации, — последовал лаконичный ответ.

Кашлянув, Брилл кивнула:

— Нет, ты прав… извини. Просто ты удивил меня, вот и все. — Единственной реакцией на ее извинение был низкое фырканье. — Господи боже, Эрик, здесь тьма кромешная. Я не собираюсь перерезать тебе глотку, если мы наткнемся друг на друга.

— Да, ну, я посчитал, что стоит перестраховаться, учитывая…

— Учитывая? — подсказала Брилл, когда он остановился.

Даже без света она знала, что на лице Эрика расплылась улыбка — как будто в самом воздухе что-то менялось, когда он улыбался.

— Учитывая твой взрывной ирландский темперамент, — самодовольно сказал он.

С шутливым оскорбленным оханьем Брилл прижала руки к лицу.

— Ничего себе, месье! Что за вещи вы говорите благовоспитанной даме. Это прямо-таки возмутительно! — рассмеялась она, как ни странно, с легкостью подхватив это беззлобное подтрунивание; на мгновение бездна месяцев разлуки сжалась, а после и вовсе исчезла — горечь и эмоциональный хаос между ними растворились во мраке тоннеля. — Сейчас же прекращай всю эту брехню.

— Брехню, хмм? Иногда я не имею даже малейшего представления, о чем ты говоришь.

— Ох, будь ты неладен, ты отлично знаешь, что я имею в виду, господин «У меня в голове полный план Оперы». Вот, возьми меня за руку, пока я не свернула шею в этом проклятом месте, — напрямик сказала Брилл и помахала рукой перед собой.

Эрик издал горлом мягкий клокочущий звук разочарования.

— Не выражайтесь, мадам, — мрачно сказал он. — Но продолжай говорить. Я буду использовать твой голос как ориентир.

С лица Брилл пропала улыбка, и она с некоторым сожалением почувствовала, что легкость их старой дружбы расплылась и ослабела, скатившись обратно в неуклюжесть.

— Хм, ну ладно. Вот так задал задачку… внезапно мне нечего сказать.

— Как будто у тебя когда-нибудь могут иссякнуть темы для разговора.

Распаленная его выпадом, Брилл дала волю гневу.

— Уж кто бы говорил! Постоянно болтаешь о каком-нибудь архитектурном стиле или тому подобную чепуху. — Машинально скривив лицо в преувеличенно чванливом выражении, хотя никто не мог его видеть, она понизила голос и добавила в него комически напыщенный французский акцент. — Но, конечно, — загнусавила она, явно пытаясь скопировать одного конкретного француза, — ой, как вы можете вравнивать вривольновть втиля рококо в клаввичевкой чивтотой, и все такое прочее…

Эрик не ответил на ее подколку, но Брилл практически ощущала, как он раздосадовано нахмурился. Она собралась было продолжить, но ее остановило легкое, невесомое касание кончика пальца, на миг задевшего щеку и исчезнувшего — чтобы секунду спустя вернуться и более уверенно провести по линии ее подбородка. Всхлипнув от неожиданности, Брилл открыла рот, когда прохладная мягкая кожа черной перчатки Эрика скользнула вниз по ее шее и дальше, через плечо, следуя изгибу локтя. В тех местах, где ее касались пальцы Эрика, кожа покрылась мурашками от наслаждения, оставив Брилл задыхающейся и возбужденной.

Завершив свое путешествие по предплечью, Эрик нежно обхватил своими пальцами ее руку.

— Нашел тебя… — просто сказал он, и его слова пробились сквозь оцепенелость Брилл, звуча так, словно вышли из глубины ее собственных мыслей.

Чуть тряхнув головой, Брилл постаралась прочистить мозги и изгнать струйки тепла, сворачивающиеся внизу живота. Пока она тщетно придумывала, что сказать, Эрик мягко потянул ее вперед, медленно ведя сквозь тьму. Она была избавлена от усилий, когда тот заговорил первым.

— Я знаю, что ты наверняка не совсем поверила в то, что я рассказал тебе сегодня, — ровно сказал Эрик, его голос был совершенно бесстрастен, ничуть не выдавая, что творится у него в голове.

— О? И откуда ты это знаешь?

— Там, на крыше, я видел это в твоих глазах. Когда ты в бешенстве или защищаешься, твое лицо становится безучастным… но глаза… они не умеют лгать, — продолжил он, пытаясь звучать невозмутимо. — Однако все в порядке. Я ожидал куда худшего… я привык всегда ожидать худшего.

Почувствовав мрачный подтекст в его безразличных словах, Брилл поняла, что невольно стискивает его руку.

— Эрик… я…

— Мы на месте, — грубо объявил тот и откашлялся. — Этот проход выведет тебя на второй этаж, рядом с дормиториями балерин. Не думаю, что Андре и Фирмен приведут сюда Эндрю. Ты будешь в безопасности.

Брилл услышала где-то впереди слабый щелчок, а затем повернулась потайная дверь, и проем расчертили полосы приглушенного света от газовых ламп. Этот свет выразительно обрисовал фигуру Эрика, подчеркнув его широкие плечи и стройную талию с эффектом почти что ангельского нимба. С трудом сглотнув и отведя глаза, Брилл сделала успокаивающий вдох.

— Что же в итоге заставило тебя передумать?

Повернувшись в дверном проеме, чтобы взглянуть на нее через плечо, Эрик нахмурил единственную видимую бровь.

— Что?

— Вплоть до прошлой недели ты был категорически настроен против меня. Что заставило тебя передумать?

Рассматривая ее, Эрик сжал губы, потом вздохнул.

— Я поговорил кое с кем, кто проинформировал меня о моей глупости… — уклончиво ответил он, явно стараясь избежать темы.

Задумчиво прикусив губу, Брилл медленно улыбнулась, когда в ее голове оформилась догадка.

— Ты разговаривал с Коннером?

— Возможно…

— Не беспокойся, что выдаешь его или что-то такое. Я сообразила, что он что-то сделал исподтишка еще на той неделе, когда увидела его щеголяющим с разбитой губой. — Вдумавшись в это, Брилл издала тихий мягкий смешок. — Помнишь первый раз, когда вы двое встретились? Я боялась, что вы поубиваете друг дружку… ты принял его за грабителя.

Разорвав зрительный контакт, Эрик вновь отвернул голову к приоткрытой двери — но не раньше, чем Брилл заметила мелькнувшую на его губах тень улыбки.