-- Ну, я, конечно, могу ему мозги повернуть нужным углом, но не лучше ли чтобы они как надо сами встали?

Реджина захлопывает рот и виновато краснеет. Рыжий смеётся, мягко улыбается и, погладив её по голове, огибает, чтобы пройти дальше. Он оборачивается в дверях почты и смеётся снова:

-- Не бойся ты так, Медичи вернётся и всё наладится.

Генри идёт домой вечером, впервые не смотрит по сторонам, просто идёт вперёд и, иногда, задирает голову, чтобы посмотреть в небо. Он не чувствует лёгкости или спокойствия, но ему всё равно уже больше не плохо. Не плохо -- это почти хорошо, это не "ни как" и уже "я пока жив". Генри идёт по плохо знакомым улицам, иногда заглядывает в карту и иногда забывает посмотреть под ноги. Ему нравится поднимать голову, чтобы посмотреть на звёзды. Усталому мозгу кажется, что они двигаются и меняют своё положение. Он запинается пару раз, смеётся сам над собой и с его губ не сходит лёгкая улыбка. Генри чувствует себя живым, после общения с Эльзой, Шарлоттой и Лилит. Он мог бы даже влюбиться в Шарлотту, но не судьба.

Улицы освещены не везде, в некоторых местах современные электрические фонари сменяются на газовые. У одного из столбов Генри встречает толстенького мужчинку с седыми висками, он ставит аккуратную маленькую лесенку к фонарю, медленно по ней поднимается и зажигает пламя в своих руках.

Фонарь освещает улицу на пару метров, свет тусклый и пляшущий, но столбы близко друг к другу и на улице почти светло. Генри всё равно не смотрит под ноги и запинается, снова, о поребрик.

Генри бросает короткий взгляд на мужчину с горящими руками и маленькой лампой с керосином, и впервые не чувствует внутреннего протеста. Блэк внезапно понимает, что этот город -- он и добрая и злая сказка. Генри оборачивается, уделяет внимание каждой тени и думает о том, как в детстве мама рассказывала ему страшные истории.

Что из этих историй -- реальность?

Генри снова смотрит перед собой и видит, как очень высокий и невероятно вытянутый мужчина идёт к нему навстречу. Генри хмурясь кусает губы, замирает, затаив дыхание. Его погибший напарник, Анджей, не так давно смеялся над современными суевериями. Теперь Генри стоял на тротуаре, не далеко от только зажжённого фонаря и во все глаза смотрел на мужчину больше двух метров роста, с множеством щупалец за спиной.

Генри встретил на улице Сландермена.

Тот просто шёл, словно по собственным делам и ему дела не было ни до фонарщика ни до уставившегося на него Генри. Спохватившись, Блэк опустил взгляд и судорожно вздохнул, зажмурился. Сландермен прошёл мимо. Генри стоял ещё какое-то время на месте, боялся отойти с освящённого участка и ждал, когда толстяк спустится по лестнице, перенесёт её к другому столбу, поднимется осторожно и не торопливо -- и зажжёт следующий фонарь.

Дорога Генри до Теремка была очень длинной.

Некоторые улицы ещё никто не осветил, фонарщиков нигде не было видно, и Генри зябко поёжился, кутаясь в толстовку. Ветер, идущий со стороны моря, пробирал до костей. Блэк подрагивающей рукой достал из кармана телефон и открыл секундомер, ему казалось -- он идёт не меньше часа, а то и двух -- на самом деле прошло только семь минут. Мягкий свет телефона был единственным освящением на улице, по которой шёл Генри, поэтому он спешил вперёд. Он замер на очередном перекрёстке. На здании на углу, над дверью из красного дерева, было название -- бар "Алый Альбатрос". Генри замер, разглядывая светящуюся вывеску и фонарь, прикреплённый справа от входа. Других источников света поблизости не было. Напротив Генри, метрах в пяти, стоял карлик. Одноглазый карлик. Остроухий одноглазый карлик. Остроухий одноглазый карлик с крыльями летучей мыши. Остроухий одноглазый карлик с крыльями летучей мыши и с когтями на руках. Когти, почему-то, особенно зацепили взгляд Генри. Он уже видел множество, и поэтому они казались ему самым нормальным в облике карлика. Генри сделал шаг назад и с тоской вспомнил про встреченного ранее Сландермена. Конечно, Блэк не знал, что делать в обоих случаях, но просто сугубо визуально -- он предпочёл бы столкнуться всё же с предыдущим монстром, а не с этим... странным и вызывающим в Генри какой-то безотчётный страх и панику. Карлик смотрел в лицо Генри пугающим взглядом, словно снимал с парня кожу, и это было для него возбуждающе. Блэк не двигался, Карлик тоже. Генри отступил на шаг назад, и карлик сделал шаг вперёд. Страх сгустился в воздухе вокруг, и карлик усмехнулся, обнажая клыкастый рот.

Генри не нашёл в себе возможности заорать, просто отступил ещё на шаг, краем собственного сознания подумав -- "Сын божий, ну почему я здесь безоружен" -- и сделал ещё пару шагов. Карлик не двигался, выжидал, клыки у него во рту показались Генри ещё длинней, но, не смотря на страх, -- перед не известным -- он держал себя от паники. Блэк остановился, прекратил отходить. Но карлик продолжил делать не большие шаги к нему, и они становились всё больше и быстрей, пока Генри не осознал -- что просто ждёт, словно глупое парализованное страхом животное. Когда карлик прыгнул на него -- Генри ждал попытки укусить и потому выставил вперёд руку, словно нападала на него просто собака. По какой-то странной причине странное существо намеревалось вовсе не кусать Генри и поэтому в итоге -- Блэк съездил нападавшему локтем под челюсть, тот немного отлетел в сторону и прежде, чем нападение повторилось -- распахнулась дверь бара.

-- Попобава!

Карлик вжал голову в плечи и перевёл свой единственный взгляд с Генри на замершую в дверях бара рыжую девушку. Та сердито смотрела на него, прикрывая аккуратно за сбой двери бара и проходя немного вперёд.

-- Что, если фонарщик этой улицы болеет, то надо прямо на улице нападать на других? Пошёл отсюда!

Рыжая махнула рукой в прогоняющем жесте и карлик злобно насупился, что-то проскрежетал и скрылся. Рыжая оглянулась на Генри, взглядом оценила его состояние и приветливо улыбнулась:

-- Зайдёшь?

Генри отрицательно качнул головой и Рыжая развернулась, чтобы уйти. Она уже входила в бар, когда Генри крикнул ей вслед:

-- Спасибо!

-- Была рада помочь, возвращайся когда угодно, мой бар всегда открыт.

Генри растеряно улыбался закрывшейся двери. Он очухался, когда за его спиной что-то заскрежетало. Блэк глубоко вздохнул и попробовал убедить себя, что это ветер. Получалось не очень, и Блэк решительно оглянулся, чтобы ничего не увидеть. Улица была пуста, насколько сумрак позволял что-то разглядеть. Генри поспешил покинуть не благополучный перекрёсток и замер, в восторге, увидев, как в конце улицы от фонаря к фонарю с лесенкой ходит тонкий не высокий старичок и, чиркая о подошву спичкой, зажигает их. Генри ощутил, как его отпускает и только тогда осознал, что был напряжён. Он поспешил вперёд, оставляя позади себя бар и встречу с одноглазым карликом.

Старичок улыбнулся ему, когда Генри, проходя мимо сказал:

-- Спасибо, за свет.

Когда Генри появляется на пороге Теремка -- в нём кипит деятельность, словно на часах не половина десятого вечера. Генри оглядывается, когда мимо него на маленьком трёхколёсном велосипеде проезжает нечто мохнатое и очень похожее на медведя.

-- Шашлык!

А-Соль стоит в дверях столовой, уперев руки в бока и хмурится. Маленький пушистый велосипедист послушно разворачивает руль и проезжает мимо неё в зал. А-Соль замечает Генри и широко улыбается:

-- Я рада, что ты смог добраться до Теремка.

-- Я. -- Генри сбивается, -- Да, я тоже, да.

-- Что-то случилось? -- А-Соль немного хмурит брови, подступает к Генри, чтобы посмотреть в его лицо.

Блэк качает головой:

-- Кажется... меня хотели съесть.

-- О, -- глаза и рот А-Соль приобрели округлую форму, и она несколько мгновений помолчала, после чего собралась и, качнув головой, погладила Генри по плечу, -- Я рада, что ты жив. И не покусан.