-- если ты смотрительница библиотеки, то я буду подчиняться тебе. Я -- Страж.

Реджина широко распахнув серые глаза смотрит на замершего Минотавра и не знает что может ему ответить.

Тишина в зале стола несколько минут. Тереза стояла за спиной минотавра и удивлённо смотрела в его затылок. Реджина замерла перед ним и недоумённо хлопала глазами, выпав из своего полу инертного сонного состояния.

Реджина прикусила губу, пожевала её и подумав тихо спросила:

-- Страж?

Минотавр кивнул, продолжая стоять перед ней на одном колене. Он склонился ниже, упираясь кулаком в плиты пола. Реджина попыталась кивнуть в ответ, но вместо этого смогла только вздохнуть.

-- И ты служишь Смотрителю?

-- ДА.

Реджина поджала губы, раздумывая над новой информацией.

-- И как тебя зовут?

Минотавр не ответил. Помолчал какое-то время, глядя на ноги Реджины, которые было видно из-под длинной юбки, потом он поднял голову, чтобы удивлённо поморгав сказать:

-- У меня нет имени.

Реджина на эту информацию нахмурилась и заметивший это Минотавр поспешил сообщить:

-- Мне не нужно имя. Я Страж.

-- И как я должна обращаться к тебе?

-- Страж.

-- Не хочу, -- качнула головой Смотрительница, поджимая губы. Страж хмуро смотрел на неё, взглядом в котором не было ничего, кроме огромного не понимания: что не так?

Реджина же поджимала губы и хмурилась, пока Тереза, вздохнув мягко смотрела на неё, не способная сдержать умиление, догадываясь и понимая, что будет дальше.

Смотрительница сложила руки на груди, отступая на шаг и спрашивая:

-- А подчиняешься ты мне совсем-совсем?

Минотавр, успокоенный вопросом склонил голову назад и произнёс, стараясь, чтобы тон его голоса звучал величественно и спокойно, как и подобает моменту. То, что внешний вид участников к сожалению ни как не располагал и не подходил к торжественному моменту он решил проигнорировать, смиряясь.

-- Полностью.

-- Хорошо, -- кивнула Реджина, поджимая губы, задумавшись тут же и быстро спрашивая, -- Значит и имя я могу тебе дать?

Минотавр замер, широко распахнул чёрные глаза и поднял морду на Смотрительницу, но ничего не ответил, Реджина продолжила, приняв его молчание и удивление всё же за согласие:

-- Тогда звать тебя, отныне, Тесей!

Тереза услышав имя моргнула удивлённо и фыркнула, сдержала смех. Сам Минотавр раскрыл пасть, потом закрыл и так несколько раз. Он пытался подобрать какие-то подходящие и удобные слова. Думал -- я должен как-то возмутиться, что-то противопоставить и ...

И Минотавр закрыл пасть, вдруг понимания, вспоминая, что в общем-то Смотрительница может дать ему имя. Внутри, за грудной клеткой, где билось сильное сердце, сдавило и стало горячо. Минотавр молчал, пытался совладать с эмоциями, которые его накрыли и которые, он не понимал и никогда не испытывал. Реджина слабо улыбнулась.

Хельга проснулась когда машина проезжала по мосту, она сонно заморгала и, увидев знакомые с детства пейзажи, вяло улыбнулась:

-- Спасибо, что подвёз.

-- Не сложно было, -- кивнул Лен, ухмыляясь и глядя вперёд, на дорогу. Он последний час дороги, как Пенни уснула, был поглощён своими мыслями. Теперь она проснулась и снова ждала его внимания, чем-то очень сильно напоминая Лену полицейского, с которым всё время сталкивается. Тот тоже был трогательно-инфантильным и наивным каким-то. Лен усмехнулся, после чего спросил, -- Куда тебя подвести?

-- Просто оставь у Площади Роз, от туда я найду дорогу.

Лен кивнул и повёл машину в нужную сторону, обращая внимание на то, что город вновь перекрутился и теперь дороги были другими. Дома частично остались теми же, изменения были не заметными: другие оттенки, не с той стороны подъезд, ничего такого, особенно крупного, в этот раз дома не выросли на пару этажей, просто сдвинулись.

Лен высадил Пенни у площади и, въехав в узкий проход, вывез машину через тропу в Мюнхен. Он захлопнул дверцу и, вытащив упаковку стикеров, чёрной ручкой написал: "Спасибо, что одолжили".

Лен потянулся, разминая шею и, оглядевшись, вытащил из багажника машины не большую сумку, после чего вернулся по тропе назад в Суойя.

Владелец автомобиля, подавший несколько часов назад в полицию заявление о краже, свою машину получит спустя несколько месяцев, после того, как её проверят и попытаются найти хоть какие-то ответы о том, как она преодолела это расстояние и границу.

Пенелопа проводила автомобиль взглядом, ждёт, пока он не скроется за углом и, повернувшись в другую сторону, принюхивается. По близости нет никого знакомого, ничего опасного для неё и ни черта интересного. Пенни закидывает на спину свой рюкзак и идёт вперёд, не слишком глядя по сторонам.

Суойя похожа на любой из сотен тысяч мелких городов, где ей приходилось бывать. Все маленькие старые города одинаковые для той, кто видел их слишком много. Пенелопа видела. И не любила цивилизацию. Как и многие другие оборотни, она считала её чем-то лишним и мешающим.

Её путь сейчас лежал к родственникам, в частности к деду который последние несколько лет не покидал своей норы в Суойя. Она шла по городу, ориентируясь только на чутьё которое и вело её за город, к парку.

Густые заросли, больше всего напоминающие отдалённый уголок тайги где человека никогда не появлялось, парком считали только жители Суойя. Те, кто жил с другой стороны этого места считали, что это глубокий и отдалённый уголок тайги и были куда ближе к истине. Хотя бы потому, что это место само по себе было аномалией напоминающей тропы, только куда обширней. Семья Пенелопы жила именно там.

Она вошла под густую тень деревьев на тонкую, едва заметную дорожку, выложенную жёлтым кирпичом. Когда-то выложенную, а ныне уже почти полностью заросшую, в некоторых местах ещё можно было заметить жёлтую поверхность. Этот путь редко использовался, и дорога больше угадывалась, чем была заметна, Пенни шла по запаху. Её чувствительный нос вёл её к дому. Извилистая дорожка вела её в обход поваленных огромных деревьев, чьи стволы были настолько толстыми, что внутри можно было построить дом на несколько комнат и стоять в полный рост. Пенни обходила их стороной. Иногда на её пути были выдранные из земли корни деревьев, лежащих на боку. Не так давно была буря, Пенни, конечно, не знала, но пара очень сильных одарённых поцапалась и устроила свару. Она могла видеть только последствия, тут и там -- вырванные с корнем деревья, отброшенные в сторону; сломанные мощные стволы, опалённые участки земли и спалённые деревья. Словно боги Огня и Молнии что-то не поделили. Парк выглядел ещё более пугающе и если бы инстинкт самосохранения Пенелопы был развит немного лучше -- она ощутила бы страх, но к счастью для неё инстинкт её был полностью подавлен из-за генетической мутации связанной с тем, кем были её родители. Отсутствие у Пенни информации об этом так же шло ей на пользу, впрочем, в скорейшем будущем она, в некотором роде, сможет узнать часть правда, но, как и другие участники событий не узнает и не получит всех объяснений.

Пенни любила находится в парке, ни в одном уголке мира она не встречала подобных непроходимых зарослей, хотя, видят боги, она пыталась, просто не там искала. Тайга и Джунгли Амазонки, или леса Южной Америки, были бы тем местом, где её поиски увенчались успехом. Но Пенелопа искала не там и потому была уверена, что парк в Суойя единственное, и не повторимое, место порождённое силой, надеждами и волей Нелюдей.

Пенелопа остановилась на краю большой поляны. Когда-то это место было очищенно их племенем, прошло несколько сотен лет и Барсуки-оборотни всё ещё селились именно здесь, хотя иногда и находились отщепецы, которые искали своё место где-то ещё. Такой была мать Пенелопы и Генри, но их дед не был таким. Дом деда, Пенни помнила, находился фактически в центре поселения, он жил общаясь только с другими Барсуками и, иногда, другими нелюдями, если, конечно, они были оборотнями.