Коридоры вновь сменялись коридорами. Дважды Джейсон чуть не попадался, но ему удавалось вовремя заткнуть «дозорных», кого хорошим ударом по голове, а кого немного придушив. Всё равно надо было спешить: пропажу людей могут скоро заметить.

И, наконец, судя по плану, Джейсон вышел к повороту, что вёл практически в хранилище. Направо был холл и главный вход, прямо – другие служебные помещения, налево – сейф. Джейсон огляделся и достал растяжки. Нехорошо оставлять за спиной угрозу. Естественно взрывные устройства были нелетальные – светошумовые хлопушки и выстреливающие шокеры, у Наташи прототипы выпросил.

Осталось самое сложное, больше ждать смысла не было. Джейсон, спрятавшись за углом, тихо отрапортовал, что приступает к непосредственному штурму хранилища, а так же, на всякий случай, предупредил о растяжке. Стив опять сделал небольшую паузу, показывая, что принял во внимание, и продолжил свои переговоры. Джейсон отключился от частоты – сейчас он не мог отвлекаться.

Джейсон глянул на экран телефона, просматривая вид с камер хранилища. Отделённое решёткой помещение. Сейф открыт, а вот решётка закрыта – придётся вскрывать и быстро – на виду, скрыться там негде. Внутри сейфа заложники размещены вокруг некоего взрывного устройства. Камера не давала достаточно качественной картинки, чтобы детально разглядеть бомбу, но, по первым прикидкам, она была самодельная, кустарная, таймера тоже видно не было. Скорее всего, такую можно обезвредить, просто выдернув все провода – это не навороченная махина из голливудских фильмов.

Первым делом Джейсон выдернул чеку и покатил по полу светошумовую шашку, а следом за ней дымовую, прикрыв глаза и уши. И тут же, после вспышки, рванул вперёд, налепил на замок решётки небольшую бомбу – взял одну самодельную, как раз для таких случаев. А саму взрывчатку «изъял» у одного утырка в Адской Кухне. И пока среди боевиков была паника, буквально по памяти бросился на одного из них, запрыгнул ему на плечи, свалил на пол, выстрелил из шокера во второго, третьему метнул нож в правое плечо. И тут же сорвался с места, уходя от беспорядочных выстрелов из автоматов. И где только такие взяли? Кувырком Джейсон переместился под ноги четвёртому, сбил с ног, добавил мощным ударом дубинкой по голове, метнул дубинку в пятого, заметив движение в уже неплотном дыму – вентиляция работала отлично. На шестого Джейсон опять прыгнул, не давая приблизиться к бомбе, взял в удушающий захват. И уже через секунду понял, что одного пропустил. Седьмой оказался в слепой зоне, и Джейсон про него не знал. Про того, кто рванул к большой такой красной кнопке у бомбы. Время как замерло. Счёт был не то, что на секунды – на мгновения. Джейсон не успевал. На то, чтобы придушить мужика уже у него в руках, нужно ещё секунд пять, на то, чтобы добраться до последнего террориста, ещё две. А ему хватит секунды, чтобы всё тут взорвать. У него не было выбора, просто не было. Практически не глядя, Джейсон ткнул оставшимся ножом в лицо боевика у него в захвате, понятия не имея, будет удар смертельным или нет, просто чтобы тот не рыпался, схватился за рану на лице, не мешал; и метнул нож в последнего. Уже точно метя так, чтобы убить, иначе не получится. Иначе даже с травмой на своём идиотском фанатизме он до кнопки доберётся. Только мгновенная смерть мудака могла спасти их всех. И за эту секунду Джейсон сделал выбор – выбор не в пользу принципов Бэтмена. Он убил, на чистой логике, без аффекта и в ясном сознании.

Джейсон поднялся, огляделся. Заложники дрожали на полу, пытаясь отползти подальше от места бойни. Все боевики были выведены из строя, один из них мёртв, ещё один может не дожить до реанимации. На негнущихся ногах Джейсон подошёл к бомбе, осмотрел её со всех сторон. Никаких передатчиков – именно что грубая поделка с элементарной схемой, проводами, воткнутыми в банальный C4, даже нет защитной панели, только кнопка запала большая, огромная даже, чтобы точно не промахнуться. Джейсон дёрнул за провода, делая взрывчатое вещество бесполезным пластилином.

– Это я, – Джейсон активировал наушник. – Заложники в безопасности, бомба обезврежена, можешь штурмовать холл, – сухо отрапортовал он. Через пару минут Стив ворвётся сюда и всё увидит. Увидит, что Джейсон сделал. Что Робин убил человека, а возможно, и двух. Вот и кончилась сказочка. Стив, конечно же, пошлёт его куда подальше, хорошо, если не арестует. Но вокруг были живые люди, женщины, мужчины, простые граждане, совсем не ожидавшие сегодняшнего инцидента. Люди, не готовые умереть по прихоти парочки обозлённых фанатиков. Если бы Джейсон сделал иной выбор, они, да и он сам тоже, были бы мертвы. Джейсон понимал, что, отмотай время назад, он бы поступил так же. Разве что попытался заранее обезвредить всех, но тогда он сделал всё правильно. Что бы Бэтмен по этому поводу ни подумал. Что бы ему Стив сейчас ни сказал.

Стив в своём полном великолепии со щитом и в глупом шлеме с крылышками (всё равно не такими большими, как у Тора) появился уже через две минуты, цепко оглядел хранилище, где Джейсон уже срезал с заложников гибкие наручники.

– Робин, всё в порядке?

– Среди гражданских жертв нет, бомба неопасна, – отрапортовал Джейсон и проследил за взглядом Стива. Тот смотрел на убитого боевика с ножом, засевшим глубоко в глазнице. – У меня не было выбора. Я бы не успел остановить его иначе, он бы всех тут взорвал.

Стив ничего не ответил. Замечательно, уже подписал ему мысленный приговор, даже оправдаться не даст.

Всё было как в тумане. Кажется, Джейсона даже хватали за руки, благодарили, ещё вроде пресса была на выходе из банка, Стив уверенно тащил его куда-то, а Джейсон лишь думал о том, что ему теперь делать дальше. Мстители от него отвернутся, значит, и домой дороги не будет, и Стива не будет, ничего не будет…

– Стив, у меня правда не было выбора, – пробормотал Джейсон, стягивая маску и перчатки. Домой они добрались молча, и Джейсон всё ждал, когда Стив скажет ему собирать вещи и выметаться. – Я бы не успел иначе, он бы всех нас взорвал… Знаю, что облажался, должен был всё продумать лучше, но в тот момент я только так и мог остановить его, Стив, мне жаль.

– Джейсон, ты сам сказал, что выбора не было. И я тебе верю.

– Слушай, ну я… погоди, что?! – Джейсону показалось, что он ослышался.

– Я сказал, что верю тебе.

– Стоп-стоп-стоп, а где нотации и уверения, что жизнь человека священна? Разбейся в лепёшку, но убивать не смей? Уверения, что я теперь хуже них, раз руки замарал?

– С чего бы мне такое говорить? – Стив выглядел удивлённым.

– Ну, мой отец так считал… Убейся сам, позволь умирать другим, пусть весь мир горит, но не залей руки кровью, иначе ты не то, что станешь такими же, как преступники, но хуже их.

– Джейсон, – Стив сел на кровать и поманил к себе, похлопал по покрывалу рядом:. – ты правда считаешь, что мир стал бы лучше, позволь ты тому террористу взорвать бомбу? Если бы умер ты? Или те люди?

– Мой отец так меня учил, – пожал плечами Джейсон, но сел рядом. Его откровенно начало трясти. Но Стив не собирался его бросать, Стив был за него, Стив…

– При всём уважении к твоему отцу, это полная чушь. Конечно, убийств лучше избегать, но ты сделал то, что должен был, что обязан был ради других людей. Или полицейские становятся хуже преступников, выполняя свой долг? Солдаты? Не всегда получается обойтись без жертв, но лучше это будут твои враги, чем ты или невинные, понимаешь? – Стив легко его приобнял за плечо. – Я понимаю, что в первый раз отнять жизнь сложно…

– Не в первый, – пробормотал Джейсон. Он никому никогда раньше это не рассказывал, отрицал, ведь никто бы не понял, но сейчас… Наверное, тоже не стоило, но Джейсону так давно хотелось снять этот камень с души…

– То есть?

– Я уже… я уже убивал. Однажды. Это было совсем незадолго, до того, как я сам… умер. Он был сыном дипломата с иммунитетом. И насильником. Насиловал, а потом запугивал девушек, угрожал, преследовал, звонил, доводил до самоубийства. И ничего ему сделать было нельзя – грёбанный дипломатический иммунитет. Помню, как нашёл тело последней девушки. Такая молодая, вся жизнь впереди, не успел её спасти, – Джейсон говорил сбивчиво, немного путался в предложениях, но ему было важно выплеснуть всё это, наконец. – Эта мразь надругалась над ней ради своего извращённого удовольствия, он сломал её, убил её же руками… А потом, когда я пришёл к нему, он продолжал смеяться, издеваться. Он сын дипломата, сын богача, никто никогда ничего не докажет, не посмеет, никто не сможет его остановить. Я помню, как мы оказались на балконе, помню, что он пятился, но продолжал говорить эти ужасные вещи. А потом не помню… помню только, что он уже летел с балкона вниз. Я всегда отрицал, что убил его, потому что это неправильно, не по кодексу, но он сломал столько жизней, сломал бы ещё больше и никогда не понёс наказания… Я просто… я знаю, что убил его, что это нехорошо, но если бы вернулся на тот балкон… Я бы сделал это снова.