Своеобразие реализма

Охарактеризованные черты Щедрина-художника определяют основную направленность всего его творчества. Пафос реализма Щедрина заключается в беспощадном, страстном, последовательном отрицании всех основ буржуазно-помещичьего государственного строя во имя победы демократии и социализма. В этой силе отрицания скрестились непримиримая ненависть к рабскому режиму и ко всем виновникам народных бедствий, а также глубочайшие симпатии к угнетенным массам, вера в их преобразовательную миссию и страстная убежденность в возможности построения общества, свободного от всех форм эксплуатации и гнета.

Определение реализма как искусства, изображающего типические характеры в типических обстоятельствах, сохраняет свое полное значение и относительно творчества Салтыкова-Щедрина. Но в границах, охватываемых этим определением, возможны различные тенденции реализма. Для нашей цели достаточно выделить две из них. Каждый из великих реалистов имеет целью своего творчества исправление человека и исправление общества. Для одних исходным пунктом служит исправление человека, за которым должно последовать окончательное исправление всего общества (яркий пример в русской литературе — реалистическая концепция Толстого). Для других — коренное преобразование общества является предпосылкой окончательного исправления человека. Щедрин является едва ли не самым ярким представителем второй группы русских реалистов. В зависимости от той или иной из названных тенденций (хотя, конечно, и не только от этого) в главный фокус художественного изображения попадают то типические характеры, то типические обстоятельства. Так, многие современные Щедрину писатели (Тургенев, Гончаров, Островский, Достоевский, Толстой) ставили своей главной целью воспроизведение характеров, подчиняя этому изображение обстоятельств. Щедрин, напротив, видит свою основную задачу в отображении прежде всего социальной среды, всей совокупности тех социально-политических условий, которые образуют господствующий «порядок вещей». Этой задаче Щедрин подчиняет изображение типов.

Эта особенность реализма Щедрина была отмечена еще Добролюбовым. Постоянный мотив тургеневской школы беллетристов, писал он, тот, «что среда заедает человека». Мотив хороший и очень сильный; но им до сих пор не умели еще у нас хорошо воспользоваться. Человек, «заеденный средою», изображался иногда в повестях тургеневской школы довольно живо; но самая «среда» и ее отношения к человеку рисовались бледно и слабо. Изображение «среды» приняла на себя щедринская школа»^[18].

Направление основного внимания на «среду» и сам Щедрин считал характерной чертой своей сатиры и мотивировал это сущностью своих идейных замыслов. «Моя резкость, — писал он, — имеет в виду не личности, а известную совокупность явлений, в которой и заключается источник всех зол, угнетающих человечество... Я очень хорошо помню пословицу: было бы болото, а черти будут, и признаю ее настолько правильною, что никаких вариантов в обратном смысле не допускаю. Воистину болото родит чертей, а не черти создают болото» (XIII, 266).

В связи с тенденцией к широкому раскрытию господствующих в обществе отношений разнородные явления, входящие в понятие среды, интересовали Салтыкова не в одинаковой степени. Он останавливал внимание прежде всего на явлениях общественного, а не частного быта. Экскурсы сатирика в область домашнего быта были подчинены критике общественно-политических явлений. Сатира Щедрина казнила все эксплуататорское общество, а не отдельных его представителей. Его произведения всем своим существом погружены в социально-политические проблемы. Реализм Щедрина шире его сатиры; его сатира, взятая в целом, шире его политической сатиры. Но если определение творчества Салтыкова как политической сатиры не исчерпывает всего, то оно улавливает самое главное в характере связей щедринского реализма с действительностью.

Общественно-политическая и идеологическая борьба — вот та арена, на которой с наибольшей полнотой проявляет себя сатирическое дарование Щедрина. Типичные герои щедринской сатиры — это люди, подвизающиеся в сферах административно-политической и социально-экономической деятельности, творцы «внутренней политики» и «столпы» экономики буржуазно-дворянского государства.

Акцентировка внимания на разоблачении господствующей общественно-политической среды, самодержавного «болота», существенным образом сказывается на общей структуре и содержании произведений Щедрина, на отборе и группировке типов, на принципах типизации и на психологическом анализе, другими словами — на всем его творческом методе.

Щедрина интересуют преимущественно такие социальные типы, которые наиболее ярко олицетворяют основные отрицательные свойства правящих классов, сословий, каст, партий, а не те или иные отклонения от этих свойств.

Для произведений Щедрина характерна густая «населенность», обилие эпизодических — второстепенных и третьестепенных — фигур, каждая из которых в отдельности очень часто не оставляет завершенного впечатления, но которые в своей совокупности образуют определенный социальный фон, служат средством воссоздания общественно-политической атмосферы.

Вокруг скульптурно очерченных основных сатирических типов Щедрина обычно вращается целая масса их спутников, варьирующих главные свойства типа и прибавляющих к нему новые оттенки: Угрюм-Бурчеев и рядом с ним другие градоначальники и помпадуры, Дерунов — и вокруг него целая группа «чумазых», Алексей Степанович Молчалин — и множество других фигур молчалинской генерации. Если монументально обрисованный персонаж, олицетворяющий тот или иной слой общества, призван дать яркое представление о социально-политической и психологической сущности данного типа, то родственные персонажи-спутники имеют своим назначением охарактеризовать его массовид-ность, распространенность. Из этого же стремления сатирика к полноте обрисовки психологии, идеологии, политики и социальной практики целых господствующих классов, партий и каст вытекает обилие «массовых» портретов, собирательных характеристик, определений, сатирических оценок — глуповцы, помпадуры, градоначальники, ташкентцы, пенкосниматели, чумазые и т. д.

В связи с той же тенденцией к широкому раскрытию господствующих социально-политических отношений и картины общественного устройства особые черты в творчестве Щедрина приобретает и психологический анализ.

***

Вопрос о психологическом анализе в творчестве Салтыкова-Щедрина истолковывается весьма разноречиво. Так, еще в современной сатирику критике нередко раздавались голоса о том, что психологический анализ не был свойствен дарованию Щедрина, что будто бы он не заботился о подробных психологических исследованиях того или другого социального типа.

При таком подходе к делу представление о Щедрине как художнике обедняется, он искусственно отстраняется от разработки богатейшей психологической культуры, являющейся одним из важнейших достижений классиков русского реализма. Между тем Щедрину здесь принадлежит выдающаяся роль.

Статьи Чернышевского и Добролюбова о первой щедринской книге — «Губернских очерках» — замечательны, между прочим, тем, что они характеризовали ее автора как художника-психолога, глубоко постигшего внутренний мир изображаемых людей. И «Губернские очерки», и в особенности такие произведения семидесятых и восьмидесятых годов, как «Господа Молчалины», рассказы «Старческое горе», «Дворянская хандра», «Больное место», роман «Господа Головлевы», цикл «Мелочи жизни», наконец, «Пошехонская старина», — все эти вещи отличаются всесторонним и тонким проникновением в психику самых разнообразных человеческих характеров и социальных типов.

М. Горький, подобно Чернышевскому и Добролюбову, дал высокий отзыв о психологизме Щедрина. Имея в виду не только «Губернские очерки», но и все творчество сатирика, он писал: «Салтыков прекрасно знал психику представителей культурного общества его времени, психика эта слагалась на его глазах, он же был умен, честен, суров и никогда не замалчивал правды, как бы она ни была прискорбна^[19].