Те же и Иван Царевич Иван Царевич Царь Выслав Что ты, в самом деле? Возможно ли! Иван Царевич Я не поймал ее! Пресильная, пребешеная птица! Одно перо осталось у меня. Царь Выслав Иван Царевич Очень просто: Я влез на яблонь и в густых ветвях Под самою верхушкой притаился; Сижу и жду: что будет? Ночь тиха, Безмесячна, во всем саду ни листик Не шевельнется; я на яблоне сижу, Вдруг вижу, что-то на краю небес, Как звездочка, заискрилось; гляжу В ту сторону: оно растет и будто Летит, и в самом деле ведь летит! Все ближе, ближе, прямо на меня, И к яблоне, — и листья зашумели; Однако ж я ничуть не оробел. Сидит Жар-птица, — знаю… да как гаркну — И хвать ее обеими руками! Она рванулась, вырвалась и мигом Ушла из глаз — в далекий небосклон; А у меня в руке перо осталось. Царь Выслав (рассматривая перо) Прекрасное, редчайшее перо! Как тяжело! знать, цельно-золотое! Как тонко, нежно, гибко, что за цвет! Любезные царевичи, я рад, Сердечно рад жар-птицыну перу! Теперь я ожил: я почти уверен, Что не уйдет она от наших рук. По-прежнему ходите караулить, И с нынешней же ночи. Я надеюсь, Что ты, Димитрий… Ну, Иван Царевич! А я грешил: я думал, ты… ан, нет! Ты, как герой, ничуть не испугался И действовал благоразумно. Славно! (Целует Ивана Царевича) Мой милый сын! Пойди, мой друг, к себе И отдохни! А ты, Димитрий, снова Приготовляйся к караулу. Я Хочу подумать, как мне самый лучший, Приличный ящик сделать иль ковчег Для этого чудесного пера, Изящно драгоценный! Позови (Василью) Сюда ко мне дворцовых столяров И резчиков, я дожидаюсь их! (Жар-птица перестала между тем летать в царский сад, и царь Выслав посылает двух старших сыновей сыскать ее где бы то ни было, во что бы то ни стало. Иван Царевич, которого царь оставил было при себе, не дает отцу покою, пока тот не отпускает и его за Жар- птицей.) V Иван Царевич (в лесу едет верхом) Невесело мне ехать. Этот лес, Большой, дремучий, мрачный и, как видно, Принадлежащий царству тишины, Несносно скучен! Еду третьи сутки И много уж проехал, а ни с кем Не встретился и ничего не видел, Кроме лесной дороги да небес, Протянутых, как лента голубая, Высоко, вдаль за мной и предо мной. Какая глушь! Здесь мертвое молчанье И непробудный сон, в тиши лесной Не свистнет птичка, леший не аукнет; Лишь изредка скакун мой удалой Встряхнет своей пахмурой [21] головой И забренчит опущенной уздой Или в кремень стальным копытом стукнет. И ты, мой конь, задумался… грустишь? Не унывай, товарищ! не всегда же Поедем мы таким дремучим лесом! Неси меня, порадуй господина И резвым ветром бега твоего Отвей тоску от головы его! (Скачет) Вот этак лучше! Вот уж и поляна! И три дороги на три стороны, И столб стоит, и на столбе слова… Посмотрим, что имеет он сказать! (Читает.) «Ежели кто поедет от сего столба прямо, тот будет голоден и холоден; кто же поедет в правую сторону, тот будет здоров и жив, а конь его убит; а кто поедет в левую сторону, тот будет убит, а конь его жив и здоров будет». Куда ж мне ехать? Прямо от столба? Я не люблю, я вовсе не способен Ни голодать, ни холодать. Направо? Жаль мне коня! Да и себя мне жаль: Идти пешком… умаешься, устанешь! Потом лежи и отдыхай, потом Опять иди и снова отдыхай. Нет, это скучно, мешкотно; а я Сказал отцу, что скоро ворочусь С Жар-птицею, я должен торопиться. Куда ж мне ехать? Разве уж налево, Чтобы меня убили… а мой конь, Мой добрый конь, надежный мой товарищ, Остался бы покинутым под верх Разбойнику? Нет, этого не будет. Нет! Добрый конь, сворачивай направо: Я не люблю пророчеств никаких, Не верю им, я знаю: врут они. VI Иван Царевич (в лесу сидит) Чтоб у тебя всегда болели зубы, Проклятый волк! Ты самый хищный зверь! Чем я тебя обидел, огорчил, Что ты зарезал моего коня, Товарища и друга моего? Чем виноват он? Голоден ты, что ли? Иль мал тебе пространный этот лес — Ловить твою несчастную добычу? Как я устал! А долго ли я шел, И много ли прошел я? То ли было… Ах, добрый конь мой, что я без тебя? Проклятый волк! осиротил меня. VII Иван Царевич и Серый Волк Серый Волк (выходит из лесу) Прости меня, Иван Царевич! |
