— Я бы хотела сказать, что это очень плоская шутка, вампир, но вижу, что ты не шутишь. Позволь напомнить тебе, что это именно твой народ пошел на меня войной, а не я. И именно ты должен был задушить этот бунт на корню. Так что, объяснись пожалуйста, по какой причине ты этого не сделал? И, самое главное, с какой такой стати я должна оправдываться перед тобой в том, чего я не делала?

Встав с трона, Оверлорд взялась за рукоять секиры, по которой одна за другой прошлись три волны огненных всполохов. А напротив Повелительницы неистово взревело четырехметровое чудовище. Глаза Эмиеля полыхали жарким огнем, словно раскаленные угли на ветру. Плотные, сильно развитые мышцы перекатывались под темной кожей, бугрясь на спине и на сильно вытянутых руках, когда вампир сжимал их в кулаки, не обращая никакого внимания на когти, способные разорвать любого, кто приблизится к нему. На спине, вдоль всего позвоночника, тянулся ряд острых шипов: начиная от самых больших на голове, и заканчивая маленькими, но отнюдь не безобидными, на конце хвоста, превращая последний в отличное оружие, способное с легкостью сбить с ног противника. Голову с покатым лбом и массивной нижней челюстью с острыми клыками, венчали загнутые вперёд мощные рога, а за спиной, словно мрачный плащ, распахнулись массивные кожистые крылья.

Вид Эмиеля в его истинной ипостаси захватывал дух и, глядя на него, Оверлорд отчетливо понимала, что этот бой будет очень тяжелым.

От выпущенной на волю истинной силы двух сильнейших существ этого мира, замок задрожал, а Сердце Башни за пульсировало, выплескивая из себя потоки магии, словно живое сердце кровь из артерии.

На мгновение прикрыв глаза, Оверлорд воззвала к Сердцу Башни, и то отозвалось на призыв Повелительницы, высасывая магию из врага своей хозяйки.

Чувствуя, как драгоценная магия утекает из его тела, Эмиель взревел еще громче и с огромной скоростью помчался на свою противницу. Не успев отреагировать на выпад вампира, Оверлорд почувствовала, как острые когти Эмиеля оставляют царапины на новой броне, а горло окольцевала боль от стальной хватки его мощных лап. Собрав в свободной руке сгусток магии, Оверлорд раскалила свою броню, и с силой вцепилась когтистой латной перчаткой в лицо вампиру. Взвыв от пронзительной боли, он с силой швырнул Повелительницу в стену, а сам, раскрыв крылья, поднялся в воздух, чтобы приходящая в себя Оверлорд не смогла его достать, пока он восстанавливает свои глаза, которые та, как горгулья, выцарапала своими когтями.

Придя в себя и обнаружив зависшего над головой вампира, Оверлорд взревела не хуже Эмиеля, и мысленно призвала на помощь драконицу. Та, мгновенно отозвавшаяся на зов Повелительницы, влетела в разбитое окно не замечая острые осколки стекла и, расправив крылья, сбила вампира своим шипастым хвостом. Подбежав к валяющемуся на земле и почти восстановившемуся противнику, Оверлорд намеревалась одним ударом обезглавить вампира, но тот успел закрыться крыльями, целостностью коих и поплатился, оставшись сам в целостности и сохранности. Взмахнув раненными крыльями и сбив Повелительницу с ног, Эмиель нацелился на вновь наступающую на него рептилию, мешающую продолжить бой. Собрав мощный поток магии в своих руках, он направил его на дракона, и та, взревев от боли, вылетела обратно из замка.

Отметив, что вампир пока не может летать, Оверлорд не стала возвращать дракона и, перехватив поудобнее секиру, вновь кинулась на высшего.

Прихвостни, находящиеся в замке, в панике бегали по разрушающимся коридорам, моля всех богов, чтобы каменные своды замка не обрушились вниз, похоронив под собой их Повелительницу живьем. Шаманы же лихорадочно соображали, как угомонить свою Владыку, ибо с её жаждой убийств она вполне может расправиться не только с высшим, но и со всеми, кто находится в замке. Идея к ним пришла внезапно, когда они совершенно случайно заметили спрятавшуюся от боя и падающих с потолка камней дочку Дитриха. Не сговариваясь, шаманы тут же бросились искать гнома, чтобы тот помог им в реализации плана, который смог бы обеспечить хрупкое, но все же, перемирие между двумя правителями.

Гном нашелся возле ворот замка и, увидев, что к нему бегут шаманы прихвостней, тут же сообразил, что у них явно созрел какой-то план. Внимательно всех выслушав, Дитрих конечно же дал свое согласие на участие в этой безумной авантюре и, позвав с собой еще пару хороших друзей, они все вместе, дружной гурьбой, отправились в тронный зал. Однако то, что предстало их взглядам, отнюдь их не порадовало… Некогда красивый и величественный зал был разрушен почти до основания, а два правителя всё еще были полны сил, чтобы сражаться дальше, хоть и были хорошо потрёпаны друг другом.

Поняв, что Оверлорд не собирается решать вопрос мирным путём, шаманы бросились к своей повелительнице, искренне надеясь, что та, будучи в пылу сражения, не потеряет над собой контроль и не убьет их случайным заклинанием или взмахом своей секиры.

Оверлорд, как раз пытавшаяся отрубить высшему голову и готовившая очередное заклинание огня, внезапно почувствовала, как ее ноги и руки кто-то крепко удерживает. После чего, опустив свой взгляд вниз, увидела трех шаманов и еще шестерых бурых прихвостней вместе с Люциусом и Шексом. Эмиеля же сдерживал Дитрих и его подчинённые, и, судя по его ошарашенной морде, тот так же весьма удивился сложившейся ситуации, как в принципе и сама повелительница.

***

Сказать по правде, я совершенно не ожидала всей этой заварушки, и уж тем более не ожидала такой подставы от Эмиеля. Я конечно могу понять его гнев и агрессию в мою сторону, так как винить свой народ в тупости не каждый хочет. Думаю, что если бы мои прихвостни пошли рубить всех налево и направо без моего приказа, я бы тоже сразу в это не поверила, но вот меня обвинять в том, чего я не делала — это уже перебор.

То, что этот бой будет тяжёлым — я поняла сразу, но вот то, что меня остановят мои же собственные подчинённые — я никак не ожидала. Я уже хотела отшвырнуть их от себя и снести наконец высшему его дурную голову, но вовремя заметила, что сам Эмиель тоже «скручен» в бараний рог своими подчиненными. На мгновение ярость отступила, и я увидела во что превратился мой тронный зал… От лицезрения полнейшей разрухи и расколотого вдребезги трона я натурально взвыла, но, вопреки опасению прихвостней, вырываться не стала.

— Да ё моё! Я только отстроила свой замок, а тут твои кретины его снова рушат! Ты хоть представляешь, сколько я с тебя материала и денег сдеру, чтобы заново всё отстроить? — выкрикивая слова праведного гнева я видела, как на ошарашенного вампира словно ушат холодной воды вылили и тот, тряхнув плечами, скинул с себя своих подчиненных.

— Чья бы корова мычала! Я, знаешь ли, тоже не восторге был от твоего сообщения. Мало того, что твой прихвостень на территорию Высших земель вошел, так еще и письмо было не самого лестного содержания. Мол, если не появишься у меня в замке, то я весь твой народ перебью! Так что, я даже не в курсе был, что это вина моих людей, а не твой крестовый поход!

— КТО НАПИСАЛ ЭТО ЧЁРТОВО ПИСЬМО? — я быстро обвела взглядом зал и заметила бочком отползающего в сторону Гримлена.

Теперь понятно чей это косяк.

— Повелительница, я написал всё, как вы и велели, только в краткой форме, — Гримлен состроил такую жалостливую мордашку, что я, мысленно махнув рукой, просто подпалила его одеяние, и тот стал её в ускоренном темпе снимать, а затем и тушить.

— Бездарь… Так значит, мы оба оказались неправы. Приношу свои извинения.

— Я тоже приношу свои извинения, но вот что меня сейчас особенно интересует, так это — что же нам теперь делать на данный момент? Я отзову своих подчинённых, но, как я вижу по твоим сверкающим глазам, расправа будет жестокой.

— В контракте ясно прописано, что будет с нарушителем, особенно если был нарушен пункт о ненападении.

— Значит, мира не будет… Что ж, в таком случае мне остаётся только драться…

— Стойте! Госпожа Оверлорд, Господин Эмиель. Можно всё решить миром. Ни нашей Повелительнице, ни вашему народу драка не пойдёт на пользу!