Мидир разорвал связь и сорвался с места, штормовым валом приближаясь к покоям брата.

Дверь так и оставалась распахнутой со вчерашнего дня.

И за ней смеялась Этайн!

Только усилием воли Мидир смог остановиться. Поразился всплывшему в памяти укоризненно-ледяному от Мэрвина «Я стыжусь твоей невыдержанности», припомнил девизы девяти домов Благого двора, сбившись лишь раз.

— Вот! Вот! Да ты прирожденный разбойник, человечка! Именно так! Вперед-назад, вперед-назад!

Мидир давно не слышал такого нездорово-радостного голоса Мэллина. Пожалуй, с тех времен, когда они были детьми.

Этайн снова засмеялась — легко, рассыпчато, звонко. Король с трудом удержал рык. Этот смех принадлежал только ему!

— Ты попросту хороший учитель, брат моего мужа.

Их голоса доносились оттуда, где находилась постель брата. Перед глазами заплясали белые точки, ярость захлестывала. Мидир, еле сдерживаясь, чтобы не обернуться в зверя, подобрался, собираясь захватить брата на месте. Пусть Мэллин осознает, насколько он виноват и за что его сейчас будут казнить.

— Ты была права, человечка, ты и впрямь сильный разум, — голос брата звенел довольством.

Мидир выглянул из-за угла — и не сдержал удивленного вздоха.

Голоса действительно доносились от постели. Поверх покрывала на животе лежал Мэллин, свесив голову вниз. На подушках, сваленных на пол, скрестив ноги сидела его Этайн и увлеченно сшивала края другого покрывала. Получался крайне подозрительный на вид разбойничий мешок.

Мидир присмотрелся, проморгался.

Мэллин косился на работу Этайн, баюкал левую руку правой. Вмешивался в зашивание, поправлял и, против обыкновения, спокойно улыбался. Даже острый нос и лохматые черные вихры выглядели довольными.

Этайн радовалась работе, словно награде, с интересом слушала Мэллина, смеялась над рассыпаемой им «человечкой». Попадая иголкой в палец, грозилась громом и молниями несговорчивой ткани, а брат в ответ повторял рыцарский завет: «Терпение — высшая добродетель».

Картина рисовалась слишком хорошей, чтобы оказаться явью. Мидир глубоко вздохнул, потряс головой, зажмурился и приоткрыл для начала один глаз, потом — второй. Но все осталось на своих местах: рыжеволосая красавица шила, вредный младший волк был спокоен, мир царил в доме.

Мэллин потянулся поправить работу, но вздрогнул, зашипел и снова прижал поврежденный локоть к телу.

Замер на миг, а затем медленно поднял голову и прищурился.

— Брат? Мне казалось, мы наобщались на месяц вперед!

Привычный голос Мэллина странно раздражал и был неожиданно тороплив. Словно Мэллин спешил защитить свою гостью. Словно он, Мидир, может причинить вред Этайн!

Мэллин закончил очень вовремя:

— Хотя у нас появился новый повод для беседы. Я вот заставил человечку с собой посидеть!

Этайн возмущенно всплеснула руками.

— Не слушай его, мое сердце, твой брат не заставлял меня! Он меня учил. Учил тому, что узнал в нашем мире. Потайные швы! Их совершенно не видно снаружи! Это настолько чудесно, у меня нет слов!

Мидир оперся о стену, словно разом лишился всех сил — магических и обычных. Слов у него тоже не было. Ни слов, ни сил, ни злости.

Видимо, присутствие Этайн в благом королевстве преподнесет ему массу сюрпризов, а присмиревший брат — лишь один из них.

========== Глава 16. Заповедный лес ==========

— Мэллин, — произнес Мидир, и Этайн встрепенулась, глянула выжидательно.

— Королева выше подозрений! Но если тебе будет спокойнее, можешь сломать мне еще и ноги! — ухмыльнулся брат, но тревога все же скользнула во взгляде. — Или заколоти дверь!

Этайн опустила шитье, с волнением переводя взгляд с одного на другого.

— Мэллин! — рявкнул волчий король.

Пальцы сложились в кулак, что не осталось незамеченным для вздрогнувшей Этайн и брата. Мэллин сразу привстал с постели, скривился привычно:

— Ну давай, братец! Хочешь наказать, накажи меня, но ее не трогай! Хочешь, я перееду в тюрьму на месяц? А хочешь, я…

— Спасибо, Мэллин.

Кажется, первый раз брат не нашел, чем ответить. Открыл и закрыл рот, клацнув зубами. Потряс лохматой головой, видно, решив, что ему послышалось. Поморгал и взъерошил волосы.

— Спасибо, что развлек ее, — добавил Мидир, решив, что глупо благодарить за то, что младший хоть пару часов обошелся без шуточек и ёрничания.

Этайн подбежала, замерла рядом, сложив руки на груди:

— Благодарю тебя, Мидир!

— Мое сокровище, — улыбнулся он, — сегодня чудесный день для прогулки. Я бы хотел показать тебе наш заповедный лес.

Этайн, поднявшись на цыпочки, дотронулась губами до его щеки.

— Такие семейные разговоры мне нравятся гораздо больше.

Брат сложил свой локоть не так уж и удачно, и обернувшись на пороге, волчий король дунул в сторону Мэллина, сращивая сломанные кости окончательно.

— Ты свободен, Мэллин.

Хоть Мидир старался говорить спокойно, вышло похоже на разнеженное ворчание сытого и довольного кота.

Сияющая Этайн шла рядом, разноцветные лучики скакали по темному камню. Лишь собрав волю в кулак, Мидир прошел мимо всех запрятанных дверей в гостевые спальни.Стража стояла не шевелясь, а волки из глубины стен поворачивали головы вслед.

— Ты… вылечил Мэллина? — решила спросить Этайн. В ответ на его взгляд договорила: — В воздухе словно повеяло чем-то чистым, свежим. Я уже ощущала это, когда ты… — опустила глаза повинно, — убрал следы от моих ожогов.

Хорошо, что она сама заговорила про то, что тревожило волчьего короля.

— Место это невидное, — провел он пальцами по внутренней стороне женского плеча, — твою красоту старались уберечь. Но все же, кто виноват в этом? Скажи мне имя — и он умрет.

— Нет-нет, никто! — испуганно заторопилась Этайн. — Это все мои слова! Я часто говорю не думая. Сам говорил, мои слова как птицы!

Обернулась, ожидая подтверждения, но не Мидир говорил ей это. И он сказал иное:

— Ты сама как птица.

Она помолчала, вздохнула, словно желая что-то сказать, но сдержала себя. Глядя в ее глаза, тревожные, светящиеся на солнце, как хризолит, Мидир осторожно спросил:

— Тебе хорошо со мной, Этайн?

— Да-да, конечно! — повернула она к нему голову, кажется, не замечая ни высоких зданий, ни широкой площади, которую они пересекли. — Как ты можешь сомневаться, мое сердце?

— Тогда расскажи мне про шрамы. Я бы не удивился, увидев их у волчицы. Только прошли бы они очень быстро.

— Это долгая история…

— Путь до старого елового леса тоже неблизкий.

Встречные волки, видя светлую улыбку земной женщины, провожали их поклонами и одобрительными взглядами.

Они миновали восемь стен, а Этайн молчала. Алан у входа спросил об охране, Мидир торопливо отказался… Женщина тем временем отошла к краю моста, глянула вниз. Вода рва серебрилась от порывов ветра, дробя отражение летящих облаков, замка и далеких гор.

Волчий король подошел, подхватил под руку, глянул вопросительно.

— Я жила на быстрой реке. Она мне казалась такой свободной…

Девятая стена с охранными башнями осталась позади, когда она заговорила о том, что волновало Мидира:

— Когда все так истово желают тебе счастья — как они его видят! — хочется убежать куда подальше. Я убежала к друидам. Но, кроме надежды, что я смогу справиться со своей темной стороной, меня вело еще одно…

Этайн вновь замолчала, но теперь Мидир решил помочь ей.

— Так почему же ты решила стать друидкой? Ведь это значит отречься от себя, от своего клана, от всей жизни!

— Грустно осознавать себя лишь половиной чести мужчины. Хотя у рабыни ее и вовсе нет. Только цена… А петь я умею не слишком хорошо.

— Петь? — не понял Мидир.

— Только певицы и друидки могут добиться настоящего уважения и стать на равных с мужчинами. Это я и сказала друидам. Им не слишком понравилось! Нужно знать свое место. Женщина не должна желать большего, друидки тоже повязаны бесчисленными правилами. А когда я ответила, что быть свободным наполовину — значит, быть наполовину рабом… — поежилась Этайн.