Почему на Этайн одежда цветов его Дома, Мидир не задумывается.

Пальцы поднимаются от колена к бедру, затем гладкой кожи касается вся ладонь. Этайн трепещет, дышит прерывисто, но не отстраняется.

Правая рука отпускает ткань и поднимает себе на плечо другую ножку. Мидир, повернув голову, касается губами щиколотки, скользит языком меж ремешков сандалии. Рука оглаживает округлость ягодиц, другая гладит с нажимом живот, Этайн ахает.

Рывок вперед, Мидир еще ближе к Этайн, еще тяжелее сдерживаться, но тем слаще будет победа. Теперь на плечах его не щиколотки — женские колени. Мидир, прижимая Этайн ближе, мнет губы, и…

— И здесь мне не нужно таиться, — медленно ответил Мидир, с трудом отводя взгляд от Этайн.

Щелкнул пальцами, раздувая огонь в костре и гася — в крови.

Он все еще чувствовал вкус губ Этайн, ощущал тепло ее тела, слышал слова ее любви! Видение оказалось слишком явственным, слишком реальным — а значит, могло стать правдой.

Сноп рыжих искр улетел в небо.

С другой стороны костра, скрываясь от волчьего короля, мелькнуло розовое пятно: к Этайн подлетела феечка. Замерла перед самым лицом, залепетала встревоженно:

— Беги, беги, Этайн! Беги! Это же волки!

— О чем она? — изумилась женщина.

Протянула открытую ладонь, и несносная мелюзга уселась, скрестив ножки. Трепетала перламутровыми крыльями, то прижимая ручки к сердцу, то возводя к небесам.

Мидир нахмурился. Даже его подданные не ожидают ничего хорошего для этой женщины! Хорошо, что болтает мелкий народец через раз на древнем. А то, несмотря на Лугнасад, одной феечкой стало бы меньше.

— Что она говорит? — переспросила Этайн, гладя невесомые радужные крылья.

— Желает хорошего вечера, моя королева, — ухмыльнулся Мидир.

Вздернул губу и показал вытянувшиеся клыки строптивой нахалке.

Феечка горестно взмахнула ручками, вспорхнула, осыпав женскую ладонь золотой пыльцой, мимоходом коснулась щеки Этайн и взмыла ввысь.

Женщина, разглядывая слабо мерцающую кисть, рассмеялась настолько удивленно, что Мидир улыбнулся:

— Одно волшебное создание вас уже приняло. Вернее, два.

Осторожно, боясь спугнуть, взял женскую руку в свои ладони. Прикоснулся губами раз, другой, грея озябшие пальцы. Порадовался ощутимой дрожи.

— Мидир… — выдохнула Этайн. — И это называется — друг?!

— У нас прохладно всегда, подле Черного замка — особенно. Волки любят зиму, можно сказать, болеют ею! А вы пока посмотрите вверх.

Первый раз Мидиру захотелось показать что-то действительно необычайное, что-то достойное гостьи. Удивить, порадовать. И за возможность еще чуть-чуть подержать ее руку в своей стоило постараться.

Спрятать солнечный лик непросто, как и ускорить вращение. Но не для высшего мага.

Крылья Луга ярко запылали в потемневшем небесном своде. Россыпь алмазов на угольно-черном. Великое множество солнц и планет.

Секунда, другая… Этайн вздохнула в восхищении — и все пропало. Небо вновь посветлело до привычной синевы.

— Вы видели, сколько падало звезд, моя королева? Загадайте желание.

Мидир принес цветок для совершенно иных целей, но сейчас не колеблясь положил на ладонь Этайн три алых пылающих лепестка с золотыми тычинками.

— Вы в браке год. Мандрагора, подарок источнику… Мечтаете о ребенке?

— Вы слишком внимательны ко мне, — недовольно ответила Этайн, однако руки не отняла, — и не знаете, о чем говорите. У меня не может быть детей.

Мидир провел своей ладонью над ее, и цветок исчез бесследно.

— У вас будут дети, обещаю.

— Спасибо, Мидир, — слезы в ее глазах горели ярче звезд на небе и самоцветов на земле.

— Не-сущие-свет…

— Волчий король разнежился и передумал? Может, ты просто не готов познать любовь? Любовь истинную?.. Корона прибудет к полуночи. Не забудь поцеловать ту, которой она предназначена.

========== Глава 6. Горечь вереска ==========

— Мой король, — позвал Джаред.

Мидир с трудом отвел взгляд от улыбавшейся ему Этайн.

— Только если война, советник.

— Почти. Мэллин пропал. Я не вижу его, однако чую: из Нижнего он не исчезал. Может быть, вы…

— Я поищу его. Да, и Джаред… Эйк приходил, намусорил. Приберись тут потом.

— Будет исполнено, мой король. Очень кстати. Наш казначей уже весь испереживался. Думаю, весь Лугнасад проведет в подсчетах.

— Добро.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Этайн.

— Ничего, моя королева. Ничего, что стоило бы вашей тревоги. Однако мне придется ненадолго покинуть вас.

— Мидир… — вздохнула Этайн. — Мне жаль ваше время. Для вас я…

— Для вас я только друг! — перебил Мидир. — Как ярок сердца стук, как горек этот круг, как звонок серп луны, вы им озарены… Это вам вместо цветов.

— Вы поэт! — ахнула Этайн.

— Я король. Кроме всевозможных законов, владения оружием и магией, в меня вколачивали основы стихосложения и умение танцевать.

— Надеюсь, вколачивали в принца не палкой?

— Каленым железом, — усмехнулся Мидир.

Этайн не рассмеялась. Посерьезнела, даже погрустнела. Мидир щелкнул пальцами, и с неба посыпались розовые лепестки.

— Фрох[1] тянется к фроху.

Этайн протянула ладони. Смех ее рассыпался по пригорку.

Мидир, отступив в тень, установил купол и скользнул за грань пространства, уходя вверх. С земли найти свет души, если она не покинула тело, почти невозможно.

Ледяной ветер ласкал разгоряченную кожу и успокаивал дух. Волчий король замер на высоте птичьего полета и закрыл глаза.

Множество душ виднелось подле елового леса, где каждое дерево, каждый куст полыхали призрачным светом, возвращая в прошлое, напоминая: мы все суть одно, мы все — живые. Мидир с трудом отвел магический взор. В Черном замке, сложенном из багровых линий, горел серебристо-голубой огонек Джареда, приметный, ярко-алый — Алана. Танцующие пары в зале королей маячили движущимися огоньками, но вот желтой вредной капельки Мэллина и впрямь не было видно нигде.

Мидир, сделав круг, поднялся выше, чтобы разглядеть не только дом Волка, но и соседние земли. Напоследок кинул взгляд вниз, где светилась розовым нежная, открытая душа Этайн. И тут же охнул, припомнив фоморские бичи Балора и Глубинный Ужас неблагих, потому что…

…разглядел рядом волка. Мэллина! Брат подкрался в образе зверя, чтобы он, Мидир, не увидел света его души!

Времени не было даже на злость. По ярко-синему куполу пробегали оранжевые сполохи. Мэллин, пользуясь родством крови, умело проник сквозь его защиту и выставил свою. Он все время был рядом и только того и ждал!

Что задумал брат, неведомо и старым богам.

Волчий король не стал пробивать ход или искать пролом. Перевернулся и устремился вниз — куда быстрее, чем можно просто упасть.

Одна секунда, другая…

Женщина отступала, втаптывая в траву сверкающие камни, черный волк с длинной шерстью и желтыми глазами — приближался. Зарычал и вернулся в облик ши, когда Этайн прижалась спиной к дереву.

Мидир приблизил звуки с летящей навстречу земли.

— Ты попала к волкам, маленькая глупая человечка. И Мидира нет, чтобы защитить тебя. Что скажешь?

Глаза Этайн почернели, волосы зашевелились без ветра, рука поднялась вперед, уперлась пальцем в грудь Мэллина:

— Скажу: ты примешь смерть из-за женщины!

Мидир наконец рухнул на купол защиты, разлетевшийся на множество осколков. Они запылали ярко-синим огнем, рассыпались искрами и погасли.

— Мидир, мне страшно! — закричал Мэллин.

— Не надо было пугать ее! — рявкнул Мидир.

Отшвырнул брата не рукой — волчьей лапой. Когти разорвали рубашку и вспороли мышцы. Треснули кости.

Схватить бы зубами, потрясти, сломать так, чтобы больше никогда… Мидир, услышав шорох, обернулся к осевшей на землю, бледной как смерть Этайн — и багровая ярость схлынула.