Но это было почти шесть лет назад. А сегодня у Джеймса был день рождения. День, когда вся семья собирается вместе. Кто бы где ни находился, кто бы чем ни был занят, в этот день большой дом снова наполнялся смехом, шутливой возней и разговорами обо всем и ни о чем. Утро Джеймс начинал с похода на могилу Нейта, потом был набег на магазин, а у самого дома — на кондитерскую. Все его сыновья были сладкоежками, и каждому из них на большом праздничном торте полагалось задуть по одной свече.

Джеймс воткнул в крем последнюю и отошел от стола, оглядывая дело рук своих. Семь свечей. Семь имен.

Наверное, теперь уже можно сказать, что он справился? Джеймс почему-то был уверен, что справился. И что Нейт сейчас улыбается, глядя на него. На них. Потому что за окном уже шуршит гравий. Потому что уже слышен веселый смех. И потому что так тепло на душе. Его «великолепная семерка» наконец-то дома.

Джеймс улыбнулся, поправил свечу и поспешил к двери.

========== 1. Тыгриску ==========

Комментарий к 1. Тыгриску

Понятия не имею, почему Муз решил начать с него.

Слэш, ксенофилия, NC-17, первый раз, чуть-чуть ангста, чуть-чуть романтики, флаффа,

капелька любви-ненависти

Он называл его Ириской. То ли в насмешку, то ли потому, что ему самому нравилось, как это звучит — Тыгриску так и не смог понять. Как и то, почему он, вместо того, чтобы быть в лаборатории, сидит на скамейке в парке на вечерней жаре, рядом с лохматым парнем, не способным запомнить его имя. «Лохматый парень» был младшим братом его лучшего друга и сотрудника по совместительству, и, наверное, только это удерживало Тыгриску на месте. Можно было, конечно, еще прикончить надоедливого шалопая, и удрать с места преступления, но народа слишком много, так что сдадут его сразу.

Тыгриску вздохнул, лениво смахнул хвост с бедер, чтобы было не так жарко, и повернулся к уплетающему за обе щеки мороженое Саю. Красивый. С этими светлыми своими лохмами, в расстегнутой на три пуговицы рубашке, выглядывающими ключицами и тонкой цепочкой на шее. Четкие черты лица, полноватые губы, большие глаза за частоколом коротких, но очень густых и острых на вид ресниц. Сейчас он был похож на ребенка, увлеченного лакомством, и Тыгриску нахмурился, напоминая себе, что этот «ребенок» всего на четыре года его моложе. И что у них вообще-то свидание. Ну, это Сай назвал эту нелепость свиданием. А вот Роджер, чтобы ему икалось, выразился по-другому. «Он сохнет по тебе третий год, Тыгриску. Ну сходите вы куда-нибудь, хоть в парк, пусть он убедится, что ты зануда каких поискать, и перестанет выносить мне мозг. Заодно воздухом подышишь».

Идея «подышать воздухом» Тыгриску понравилась, и он согласился. И вот уже третий час «дышал воздухом». Сначала счастливый Сай затащил его покататься на каком-то совершенно безумном аттракционе, затем они наведались в тир, а теперь оккупировали эту лавочку. Все это время Сай что-то рассказывал, смеялся и в общем был похож на головную боль. Тыгриску и мороженое-то ему купил, только бы побыть немного в тишине. Но вот Сай затих, а Тыгриску вдруг стало… скучно. Чего-то не хватало. Неужели так привык за три часа?

Тыгриску растерянным жестом дернул себя за кончик хвоста. Что-то во всем этом было не так. А он очень не любил ощущение непонимания происходящего. Он задумчиво почесал нос и вдруг понял, что тишина рядом стала… совсем тишиной. Тыгриску обернулся и невольно вздрогнул, встретившись с тяжелым взглядом темных глаз. И подумал вдруг, что сейчас Сай выглядит гораздо старше. Пожалуй, даже его самого.

— Сай? — стремясь избавиться от странного ощущения, позвал он, но тот только передернул плечами, не отпуская его взгляда.

— И года не прошло, — только усмехнулся уголком губ.

— О чем ты?

— Ты меня увидел. Наконец-то ты меня увидел, — Сай подобрал ноги и уткнулся подбородком в колени, глядя на него с тоской. — Ты достал меня, Ириска.

— Я Ти…

— Я в курсе. Но я буду звать тебя так, как хочу. Считай это своим наказанием за мои нервы и бессонные ночи.

Тыгриску нахмурился. Он знал Сая почти столько же, сколько самого Роджера, то есть почти четыре года. Мелкого шалопая Роджер просто привел однажды с собой на работу и, виновато улыбаясь, объяснил это тем, что его просто некуда девать. Это потом Тыгриску узнал, что в тот день Роджер и Сай выехали из съемной квартиры, а снять новую не успели, и что в шкафчике стоят две сумки с их вещами.

Тогда на Сая он не обратил никакого внимания. Да и после тоже особо этим не баловал, хотя в квартире друга был регулярно. Сай казался тенью Роджера, шумной, веселой, но всего лишь тенью. По крайней мере, так было первые года три. Потом что-то изменилось, Тыгриску сам факт наличия этих изменений отметил, но внимание на этом не заострил. Но он стал видеть Сая чаще, чем обычно. Иногда даже разговаривать на отвлеченные темы. И чувствовать его прикосновения. Но, как и все остальное, что не касалось его обожаемой химии, это проходило мимо его сознания. А теперь Сай сидит рядом. Совсем не такой, каким он его знал. Другой. Взрослый. Злой.

— Сай… — он не знал, что сказать. Да и что делать — тоже. И чувствовал себя растерянным. Какие-либо близкие отношения в его жизни отсутствовали напрочь, хотя личная жизнь периодически появлялась, когда он вспоминал, что есть мир вне стен лаборатории и что химией его жизнь не ограничивается. Разрядка для тела была приятной, ему даже кто-то нравился периодически, но сердце обычно молчало.

— Я понял, — хмыкнул тот и вдруг перетек на бедра, прижавшись и закидывая руки за шею. — Ты из числа тех, кого нужно бить по голове, чтобы они обратили на тебя свое внимание. Просто камень тебе нужен потяжелее. С меня весом.

Тыгриску вскинулся от его движения. Хвост заметался по земле, ушки на голове встали торчком, и Сай тут же потянулся их погладить. Тыгриску замер. К своим ушам он позволял прикасаться только отцу и братьям, даже Роджер однажды получил по рукам, но сейчас отстраняться почему-то не хотелось. Может потому, что на лице Сая был написан чистый восторг. А может потому, что его прикосновения были такими нежными, что Тыгриску не смог отказать себе в этом удовольствии. И только вздохнул, прикрыв глаза и подаваясь навстречу ласке вместо того, чтобы отстраниться. Странно, но тяжесть на бедрах была приятной тоже. От этого всего вид у него стал, видимо, какой-то совсем интересный, потому что Сай почти простонал в его шею, зарываясь пальцами в волосы и носом утыкаясь в ключицы.

— Сволочь ты… Убил бы.

Тыгриску улыбнулся. Причину этого желания он слишком хорошо чувствовал. Она упиралась ему в живот.

— Тогда отпусти меня.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — Сай несильно дернул его за волосы, отстраняясь и заглядывая в лицо. — Тогда переспи со мной. Не бойся, я не девственник. Одна ночь, и утром я исчезну.

Внутри почему-то полоснуло болью. Поддавшись эмоциям, Тыгриску выпустил когти, и Сай вскрикнул. Тыгриску тут же отдернул руки, закусывая губу.

— Извини.

Сай только шипел, глядя на пятнышки крови, выступившие на светлых летних брюках.

— Кому-то не помешало бы сходить на маникюр.

— Кому-то не помешало бы помнить, на чьи колени он садится.

— Это значит «да»? — Сай вскинул на него взгляд в упор.

— Ты три года ходил кругами вокруг только для того, чтобы затащить меня в постель?

В глазах Сая что-то промелькнуло, но что именно, Тыгриску прочитать не успел.

— Можешь считать так, мне все равно.

Тыгриску медленно выдохнул. Почему-то он был уверен, что совершит ошибку в любом случае, независимо от того, выполнит он желание Сая или нет. Понять бы еще почему так больно вдруг стало от этого предложения.

— Ириска, — Сай с силой провел подушечкой пальца по его губе. — Я все еще здесь.

Тыгриску автоматически облизнулся, кончиком языка шершавой лаской пройдясь по теплой коже, и замер, глядя ставшими огромными глазами в такие же распахнувшиеся глаза Сая. Хвост беспокойно заметался, подметая и без того чистое покрытие, чувство неловкости словно сковало тело, и Тыгриску выпалил первое что, попалось на язык. Только бы избавиться от этого странного ощущения.