Узнав, что тот тоже причастен к кузнечному делу, хмыкнул, но одобрительно пробормотал, что это дело зело доброе, помощники завсегда нужны. И послал Радку вперед попросить соседку Агафью собрать что-нибудь на стол поснедать. Девчушка нахмурилась, услышав про ту (оправдывая этим поговорку про одну хозяйку на кухне), однако спорить не стала и умчалась ланью вперед.

– Ничего особенного не скажу, – пожал плечами Николай. – Парой слов с Любимом всего лишь перемолвились, да и горн в полутьме не разглядел. А как расположена кузня, ты и сам видел. Понабросаны тонкие стволы на края яруги, все тяп-ляп, на скорую руку. Надо признать, правда, что времени у них не было что-то дельное построить… А! Заметил я, что звук из оврага наружу глухо доносится, и все больше в сторону леса. Так что это еще один довод, что хоронятся они от гостей с Ветлуги. Если примут нас, то попрошусь у Любима осмотреться в его хозяйстве да поспрошаю, как железо они добывают и что с ним делают.

– Лады. Как железо они получают… в принципе понятно. В этих местах только болотная руда имеется. А вот то, что кирпича я у них не увидел и домишки плохонькие стоят, так это тебе флаг в руки, твоя идея была плинфу строгать.

– Ну да, моя. Лучше будет, ежели я по мастеровой части пойду… Тьфу ты! Правильно говоришь, уже начинаю местные обороты речи заимствовать.

Домишки внутри тына были действительно аховые. С точки зрения будущего, конечно. Да и что можно построить за пару лет, особенно если еще и другими делами надо заниматься?

Весь оказалась одной улицей с двумя рядами домов полуземляночного типа, разгороженных между собой жердяными изгородями либо плетнями. Каждый жилое сооружение было длиной метров девять-десять, с двухскатной крышей, упирающейся концами почти в землю и покрытой дерном.

Вход в них был с обоих концов.

Увидев рядом с задней дверью козу и девчушку лет шести-семи с хворостиной в руках, Вячеслав высказал предположение, что используются эти строения не только для людей, но и для скотины. По крайней мере, зимой, в сильные морозы.

Отдельные летние пристройки для скотины тоже стояли. Сбиты они были из жердей и обмазаны наспех глиной. Вокруг копошились куры, однако другой живности видно почти не было. Как узнали потом от Антипа, скотину пасли на дальнем выгоне. Ближняя пажить весной заливалась водой и высыхала нескоро.

Труб над домами видно не было – это явно указывало на то, что топились они по-черному.

Исключений из такого рода жилищ, заглубленных в землю примерно на метр, было два. На небольшой площади рядом с воротами стоял деревянный двускатный сруб с высокой подклетью и торчащим на крыше дымоходом. К входной двери дома вела длинная пологая лестница, более похожая на мостки, однако в подклеть был еще один заход снаружи, выглядевший как небольшая дверца в половину человеческого роста.

Судя по зашедшему в дом воину, который за минуту до этого открывал им калитку, это была дружинная изба. Рядом с ней толкался народ, собравшийся среди дня поглядеть на гостей и неторопливо здоровающийся по очереди с Антипом и гостями, но с расспросами не лезший.

Вторым исключением был дом кузнеца, примыкавший к тыну в дальнем углу веси. Это был небольшой сруб, рубленный в лапу и объединенный под одной крышей с хлевом. Труба тут, к сожалению, тоже отсутствовала.

Придя на место, путники сложили вещи в отведенную им поветь на жердяной настил, служивший, видимо, для хранения сена. Рядом была пристроена сараюшка с глинобитным очагом для приготовления пищи, которым разрешили пользоваться при необходимости.

Свара около дома их бросил и уединился около колодца с бойкой молодухой, довольно смазливой и по виду явно не страдающей сдержанностью на язык. Так что все дальнейшие действия прибывших гостей, скорее всего, тщательно протоколировались и впоследствии живо обсуждались. Однако те явно не были склонны давать пищу для размышлений, быстренько почистили одежду, умылись с дороги и сразу же юркнули под крышу подальше от любопытствующих глаз.

Войдя в дом, гости перекрестились на образа (причем вся команда, не исключая обученных заранее мальчишек, слаженно осеняла себя двуперстием, хотя за хозяином слов молитвы, кроме Ивана, никто не повторял) и сели вечерять.

Пища была предложена немудреная, но голод путешественников прекрасно утолила. Сыто, оказавшееся холодным медовым напитком, приправленным сбором ароматных трав, щи и просяная каша с мясом. Хлеба не было.

После ужина Любим, сославшись на дела, покинул их на некоторое время, предложив отдохнуть. Антип же, всю дорогу от кузни что-то выведывавший у Вячеслава, уволок того за руку в хлев, пытаясь продолжить свое дознание. Ребятам взрослые дали задание разобрать все имеющиеся вещи, а Иван, прихватив с собой Николая, присел около сарая, чтобы разложить увиденное по полочкам в преддверии вечернего разговора с десятником.

После окончания беседы не прошло и пяти минут, как из хлева вышел Вячеслав, вытирающий руки пучком соломы, и Антип, семенящий за ним следом и вопросительно заглядывающий тому в лицо:

– Одна она кормилица у нас. Сдохнет, как есть сдохнет без помощи…

– Куда, сказываешь, ее гоняли на выпас?

– Да ить, как батюшка сказывал, она последнюю седмицу со всеми паслась на дальнем выгоне и вечор вроде там же была. А вот днесь на новое место ее погнали с соседской буренкой – трава сочная там…

– Похоже, там она и потравилась – нажралась травы сорной.

– Подскажешь чего, лекарь, али сдохнет она? – Антип огорченно махнул рукой и прокомментировал ситуацию сидящим около повети остальным гостям. – Стоит, милая, раздулась, дрожит, чуть не падает…

– А льняное масло у вас есть? – поинтересовался Вячеслав.

– Найду, не сумлевайся.

– Надо дать буренке несколько ложек, а также воды нагреть горячей, тряпицами ей крестец парить будем. А деготь берестяной?

– Есть, есть, как не быть?

– Будем еще теплую воду корове в горло вливать вместе с ним. Пропорции не скажу, сам попробую намешать. Рот ей только надо не забыть распереть чем-нибудь… пучком соломы, что ли. Давай неси все, попробуем полечить. – И прокричал в сторону уже убегающего Антипа, получив ответное мотание головой: – К соседке забеги, спроси, как там ее скотина!

– Ну как, дохтур? К вам на прием записываться можно? – дурашливо склонил набок голову Николай.

– Балбес ты, Николай, серьезным разве что выглядишь! Черт… образование, говорите, высшее? А без лекарств как предлагаете лечить, даже если симптомы понятны?!

– Да молчим мы о высшем образовании, молчим, – вступил в разговор Иван. – У меня те же проблемы были в армии, потом переучиваться приходилось. И я не про технику, а про людей. На психологов нас надо было учить!

– А нам второй специальностью надо было какое-нибудь травоведение преподавать! Лекарства мне нужны или какая-нибудь бабка-знахарка, в травах досконально разбирающаяся. Кстати, это мысль… – задумался Вячеслав.

– Ладно, мы с Николаем – ревизию наших вещей делать. Участвуешь?

– Не-а. Сейчас Антип прибежит, после коровы еще и им надо заниматься. Нитки из швов попробую выдернуть, пора уже. Разберетесь как-нибудь без меня. Кстати, все иголки, нитки, остатки йода, скальпели, э…

– Пинцеты? – хохотнул Николай.

– Не смешно, – не обиделся «светило» местной медицины. – Тонкий острый нож нужен позарез! Ну и тряпки… Это все мне, уговорились?

– А как иначе? Ты нам на жратву зарабатываешь, пока мы тут баклуши бьем! Лечи… и не унывай, если что не так. Не сразу Москва строилась… – заметил Иван, заворачивая за угол под навес сарая.

– Лучше бы и не строилась, как посмотришь, что получилось в итоге, – донеслось вслед. – За чужой счет жирует. Это справедливо?

Ему никто не ответил. У остальных тоже чесались руки заняться делом.

– Так, робяты, – начал рассматривать разложенные вещи Иван. – Докладай, что у нас есть! Я гляжу, вы тут по полочкам все разложили! Ага, слева направо… Начнем с самого убойного оружия – самострела! Глянь, Степаныч, что-то сделать можно, чтобы эта конструкция из игрушки в оружие превратилась? И не в одном экземпляре?