– А то. Спасибо! А у тебя дети есть?

– У меня? Нет. – Он поставил Кэлли на пол и шутливо шлепнул ее по попке. – Мне пора, Рыжонок.

Девочка обхватила его руками за ноги.

– До свидания, мистер.

– Грифф. Зови меня просто Грифф.

– Гвиф.

– Грррифф, – машинально поправила Шелби.

– Грррр, – зарычала Кэлли и хихикнула.

– Грррифф должен идти, – сказал тот и снова обернулся на Шелби. – Отдышалась?

– Да. Спасибо тебе большое!

– Не вопрос. – Он двинулся к выходу. – Симпатичная кухня, – бросил он на ходу и вышел, Шелби даже опомниться не успела. А походка у него и впрямь была немного развязная.

– Грррифф, – говорила Кэлли своей Фифи. – Мама, он красивый. И вкусно пахнет. Он еще придет и будет со мной играть.

– Я… хмм… Угу.

– Мама, я голодная!

– Что? Ах, да. Конечно, голодная. – Шелби стряхнула наваждение и спустилась на землю.

Когда мама вернулась, у Шелби уже в духовке стояла курица, картошка и морковь были начищены, а на столе в столовой, использовавшейся только по особым случаям, красовался сервиз. Не самый парадный – тот принадлежал еще бабушке отца и был скорее дорог как память, нежели имел реальную ценность, – но и не разрозненные тарелки, а сервиз с розочками.

Она добавила льняные салфетки, сложив их затейливым веером, по центру красиво сгруппировала цветы и свечи и уже вынимала из духовки последнюю партию профитролей.

– Боже мой, Шелби! Какой нарядный стол! Как для великосветского приема.

– А мы и есть высший свет.

– Во всяком случае, ужинать мы сегодня явно будем как короли. А запах-то какой! Ты всегда знала, что с чем лучше всего сочетается.

– Мне в удовольствие немного похлопотать. Надеюсь, ты не против, что я бабушку с дедушкой тоже позвала?

– Ты же знаешь, я только рада. Мама мне уже доложила, я к ней заезжала после своего собрания садоводов – и после того, как мы с Сюзанной пробежались по магазинам. Я накупила Кэлли очаровательных нарядов на весну. Прекрасно провела время.

Она водрузила на кухонную стойку три пакета и стала их разбирать.

– Прямо не терпится увидеть ее в этом наряде – прелестный, правда же? Юбочка в розовую и белую полоску, а блузка с рюшами, смотри-ка! И туфельки розовые взяла. Размер перед выходом я проверила, должны подойти. А если нет – отвезем назад.

– Мама, она будет в восторге. От туфелек просто с ума сойдет.

– А еще купила вот эту милую блузочку с надписью «Принцесса» и бесподобный белый кардиган, обшитый лентой. – Она все доставала и доставала. – А где она сама-то? Может, дадим примерить?

– Спит. Сегодня со сном припозднились, я что-то время не рассчитала, и наша прогулка в город затянулась. А потом надо было еще на обед что-то сообразить, одним словом, она перегуляла и укладываться никак не хотела. Только в три часа уснула.

– Ну, это не страшно. Так вот. Я заскочила к Ви, а там Максин Пинкетт – это которая, если помнишь, несколько лет назад уехала в Арканзас. Она сейчас здесь, гостит у своих и пришла в салон в надежде, что я ее подстригу и покрашу. Вообще-то я теперь редко за креслом стою, но она наша старая клиентка, и вкусы ее я хорошо знаю.

Шелби смутно помнила миссис Пинкетт, поэтому невнятно поддакивала, а сама уже начиняла пирожные кремом.

– Она сказала, что жутко расстроилась, когда Кристал сообщила, что я в отгуле, а тут, представляешь, являюсь я. Она, конечно, кинулась просить, чтобы я ею занялась. У себя в Литл-Роке она никак не найдет мастера, который бы ей подошел. Короче, пришлось обслужить. Представляешь, теперь муж ее дочери с большой вероятностью перейдет на работу в Огайо, а она-то специально переезжала в Литл-Рок, чтобы быть поближе к дочке и трем внукам! Должна тебе сказать, она в жутком состоянии. Я ее прекрасно понимаю.

Ада-Мей закрыла глаза и тряхнула головой.

– Н-да, молчать я так и не научилась. Язык мой – враг мой.

– А тебе и не нужно молчать. Ты с Кэлли за три года сколько раз виделась? Много тебе есть, что вспомнить из вашего общения? И самое ужасное – и теперь я это понимаю – она ведь тоже была его лишена. Это моя вина.

– Ну, теперь все позади, и мы с ней будем общаться вволю. А ты тут что такое делаешь? Булочки с кремом? Ой, кажется, проснулась! – Ада-Мей повернулась к стоящей на столе «радионяне». – Поднимусь к ней с обновками, и мы немного развлечемся. Тебе тут помочь не надо, дочь?

– Нет, мама, спасибо. Я хочу, чтобы в этом ужине ты участвовала только в одном качестве – как почетный гость за столом. Иди развлекайся с Кэлли.

– Ой, как мне хочется, чтобы туфельки подошли! До чего хороши!

Надо будет сфотографировать Кэлли в этих розовых туфельках, подумала Шелби. Кэлли вырастет и, скорее всего, о них забудет, а снимок будет ей напоминать, как ее любила бабушка и с каким удовольствием покупала ей красивые вещи. И еще она будет вспоминать, как прабабушка сделала ей прическу, как у настоящей принцессы.

Вот что важно. Не меньше, чем торжественный семейный ужин за большим столом.

Шелби закончила возиться с пирожными, полила соком курицу, положила запекаться картошку и морковь.

Надо было еще переодеться, не только для ужина, но и для последующей встречи с Эммой-Кейт. Она бросила взгляд на таймер и помчалась наверх, на цыпочках прокралась от лестницы к своей комнате, чтобы не отрывать Кэлли с бабушкой от модного дефиле.

Следующие пятнадцать минут прошли в терзаниях. Что надеть? Когда-то у нее было в три, а то и в четыре раза больше одежды, но она никогда не затруднялась с выбором.

Может, потому, подумалось ей, что с какого-то момента это перестало иметь для нее значение.

Так, сказала она себе. Это всего лишь гриль-бар. Туда никто специально не наряжается. Конечно, это на порядок выше какого-нибудь фастфуда, но и не шикарный ресторан при дорогом отеле.

Шелби остановила выбор на черных джинсах и простой белой рубашке. А сверху наденет кожаную куртку – одну, которая ей особенно нравится, она себе все же оставила. Мышиный серый цвет хорошо сочетается с ее волосами и не такой резкий, как черный.

Поскольку вечер обещал быть прохладным, на ноги она решила надеть полусапожки на каблуке.

Вспомнив про духовку, Шелби стремительно сбежала вниз и схватила фартук, чтобы наконец приняться за печенье.

Приятно все-таки хлопотать на кухне, подумала она, нашла красивое блюдо для курицы и стала думать, как лучше подать картошку с морковкой – выложить вокруг курицы или в отдельных мисках.

Со стороны сада в кухню вошел Форрест.

– Это что у нас тут такое? – повел он носом. – Что это?

– А что тебя не устраивает?

– Я не сказал, что меня что-то не устраивает. А запах! Запах такой, что сразу слюна прошибает.

– Если хочешь, оставайся на ужин. Бабуля с дедом придут. Сегодня я готовлю.

– Ты готовишь?

– Ты правильно расслышал, Форрест-Джексон Помрой, так что или оставайся, или уходи.

– А ты всегда наряжаешься, когда встаешь к плите?

– Я не наряжалась. Черт! Я что, для «Бутлеггера» слишком разряжена?

Он прищурился.

– Почему это?

– Потому что, балда, я потом иду в «Бутлеггер», и мне не хотелось бы выглядеть там белой вороной.

– Я спрашиваю, почему ты идешь в бар, если ты готовишь торжественный ужин?

– Я иду после ужина, если уж тебе так важно знать. Мы договорились с Эммой-Кейт.

Его взгляд прояснился.

– А-а.

– Так скажи мне: я нормально одета или нет?

– Ты нормально одета. – Он открыл дверцу духовки и заглянул внутрь. – Курочка? На вид очень вкусно.

– Она и будет очень вкусная. Слушай, не вертелся бы ты под ногами! Мне пора закуски выкладывать.

– Ого, как у нас тут все шикарно! – Он обошел ее и достал себе пива.

– Я просто хочу, чтобы все было красиво. Мама мне массажи всякие организует, бабуля делает прически Кэлли, да и вообще! Ты видел, как они наверху нам комнаты приготовили? Я просто хочу, чтобы все было со вкусом.