— Не надо сидеть около меня, Майя, иди, отдыхай.
— Нет — нет, — та испуганно замотала головой.
У Констанцы не было сил спорить: — хорошо, оставайся, только возьми у меня одну подушку и ляг на диван. Если ты будешь мне нужна, я позову.
Накатила слабость и апатия. Она как-то притерпелась к боли и даже задремала. Утром проснулась от тихих голосов: Майя разговаривала с лордом Нежином. Констанца не хотела его видеть, слышать его голос, но он уже заметил, что она проснулась. Сквозь полуприкрытые ресницы девушка увидела, что хозяин замка сидит у кровати на низеньком пуфике. Прекрасные тёмно-синие глаза смотрели с сочувствием. Но ни грамма вины, ни тени раскаяния! Как ни старалась она сдержаться, слёзы выступили из-под ресниц. Он ласково похлопал её по руке:
— ну — ну, не плачь, всё заживёт. Ты сама виновата, малышка! Если бы не убежала, то не была бы наказана, а если бы смирила гордость и не молчала под плетью, то Кром бы не разошёлся.
Она разозлилась! Злость высушила слёзы, заставила вспыхнуть румянцем бледные щёки. Он наклонился к её губам, но не поцеловал, сказал укоризненно: — вот что ты, глупая, сделала с собой? Губы-то как искусала! И на спинке рубцы останутся! Некрасиво. Да-а, Констанца, я думал, что ты умнее. — Он поцеловал её в волосы, прикусил ухо, шепнул: — думаешь, отвертелась от моей постели? И не надейся! Такая ты мне ещё желанней! — Улыбнувшись, он вышел из комнаты.
О, как же она ненавидела его! Это была чистая, искренняя, ничем не замутнённая ненависть. Констанца обрадовалась ей, потому что ненависть раскрыла ей глаза, помогла увидеть его истинное лицо и избавиться от глупой девичьей влюблённости.
Она плохо помнила эти дни. Постоянная, непрекращающаяся ни ночью, ни днём боль в истерзанной спине, посещения лекаря, накладывающего свежую мазь, доброе, простоватое лицо Майи, её слёзы и умелые сильные руки. Её прежняя жизнь казалась ей нереальной, далёкой. Тихая, мирная деревенская улица, лишь из отцовской кузни доносится перестук молота о наковальню, родные и любимые лица: отец, данна Эдита, ворчливая Феониста… Она думала о том, что никогда уже не вернётся её счастливая и беззаботная жизнь.
Но наступило время, когда боль отступила, и она смогла, наконец, повернуться с живота на бок. Днём пришёл Ласси, сел на стул у кровати, помолчав, сказал: — ты оказалась очень сильной и мужественной девочкой, Констанца. Твой отец не оставляет попыток освободить тебя, но его не пускают в замок. Святой отец и его жена написали жалобу наместнику короля, но она пришла к лорду Нежину. Он сжёг бумагу, а священнику пригрозил плетьми.
Констанца, поражённая, слушала Ласси, потом с горечью сказала: — значит, лорд Нежин обманул меня! Он уверял, что отец не возражал, когда меня увезли в замок.
Ласси улыбнулся: — Его милость не хотел, чтобы ты волновалась. Он всем девушкам так говорит.
— Он чудовище и негодяй, ваш лорд! — Констанца негодовала. Ласси, оглянувшись на дверь, зашикал на неё:
— ш-ш-ш, девочка, нельзя так говорить о Его милости. Он не посмотрит на твою израненную спину и прикажет снова избить. Смирись, Констанца, ты ничего не сможешь сделать, а твоя строптивость дорого тебе обойдётся. Теперь тебе даже за ворота выходить запрещено. Если ты будешь с ним поласковей, то жизнь в замке покажется тебе не столь уж и плохой.
— Ни за что! Данн Ласси, я всё равно сбегу из замка! Пусть он лучше меня сразу убьёт.
Уходя, Ласси сказал от двери: — обдумай всё хорошенько, Констанца! И если не передумаешь, мы ещё вернёмся к этому разговору.
****
— Джеймс, ты долго ещё намерен отлёживаться в постели? Можно подумать, твоя дублёная шкура так уж сильно пострадала!
— Хе, несмотря на все старания Крома, я всё ещё жив. Да и он, к сожалению, тоже. А как там девочка? Нам было жутко смотреть на её спинку. Ребята прямо рассвирепели, я думал, наш палач сам под плетями умрёт.
— Да-а-а, негоже мужчине бить плетью маленькую девочку.
— Да и приказывать такое тоже негоже!
— Джеймс, ты бы выздоравливал уже, а? Раз уж пожертвовал своей шкурой ради неё, так придётся тебе ещё раз рискнуть. Она опять собралась бежать, но если мы не поможем, то всё повторится.
Стражник расхохотался: — да ты что? Ай да малышка!
— Надо всё хорошо обдумать. Пешком она далеко не уйдёт. Значит, нужна лошадь. Все эти женские тряпки тоже не годятся. Через ворота её не выпустят, лорд Нежин запретил.
— Ну, это ерунда. В задней стене замковой ограды дыру видел? Для нас она маловата, а девочка пролезет.
— Ладно, пойду я. Ты пока думай.
****
Констанца стала потихоньку вставать. Лорд Нежин забегал к ней по нескольку раз в день. Он снова был тем любезным, ласковым, чуточку насмешливым мужчиной, который очаровал её в лесном домишке Феонисты. Он не вспоминал о побеге и жестоком наказании, да и об их единственной ночи тоже не вспоминал. Порой Констанца ловила себя на том, что снова любуется его мужественной красотой, сильной, ладной фигурой, смеётся его шуткам и краснеет под его восхищёнными взглядами. Она с иронией думала, что слишком быстро забыла всё плохое, что он принёс в её жизнь.
Как-то вечером, когда она сидела в кресле с книгой, взятой в замковой библиотеке, дверь открылась и, как всегда, без стука, вошёл лорд Нежин. Она подняла на него вопросительный взгляд, а он, ни слова не говоря, подошёл к креслу и принялся жадно её целовать. Она не сопротивлялась, покорно позволив его настойчивому языку проникнуть в её рот. С силой сжав грудь, он потянул её из кресла, заставляя встать, обнял и прижал к себе. Его руки грубо надавили на раны на спине. Боль была ужасной. Констанца тихо ахнула. Лорд Нежин сразу же отстранился, внимательно посмотрел ей в лицо: — что, Констанца? Неужели всё ещё больно?
Она кивнула, закусив губу и опустив голову. Его милость повернул её спиной к себе, и она почувствовала, как он распускает шнуровку на платье. Она стояла молча, опустив руки, потому что знала, что он увидит. Констанца чувствовала, как намокает и прилипает к телу рубашка. Вскоре лорд Нежин тоже увидел кровавые пятна на тонком полотне. Он выругался сквозь зубы и резко сказал: — ложись в постель. Сейчас я пришлю Майю, она поможет тебе раздеться, а потом лекарь снова займётся твоей спиной. — Он оттолкнул девушку от себя и, бормоча проклятья, выскочил из комнаты.
Вскоре пришла служанка, с ахами и охами раздела Констанцу и помогла ей лечь в постель. Следом появился лекарь. Укоризненно качая головой, смазал вскрывшиеся раны заживляющей мазью, утешающе сказал: — ничего страшного, данна Констанца. Это кое-где лопнула молодая кожа. Вам надо бы поберечься.
Констанца усмехнулась, но вслух сказала: — я вам очень благодарна, данн Хоррш. После вашей мази мне сразу стало легче.
Вскоре она осталась одна. Сон не шёл. Побаливала спина, а грустные мысли окончательно развеяли дремоту.
В темноте скрипнула дверь, и голос Ласси тихо спросил: — Ты не спишь, Констанца?
Она обрадовалась ему: — данн Ласси, я думала, вы забыли обо мне! — Ей стало жалко себя, опять глаза подозрительно защипало. В конце концов, она всего лишь молоденькая неопытная деревенская девчонка! Ей плохо, страшно и нет рядом человека, который помог хотя бы советом.
Ласси почувствовал, как дрогнул её голос. Он подошёл и сел на постель рядом с ней, осторожно погладил по голове: — как ты себя чувствуешь, Констанца? — Он улыбался, она услышала смех в его голосе: — ты ещё не передумала распрощаться с лордом Нежином?
Она обрадованно схватила его за руку: — данн Ласси, вы что-то придумали, да?
Он ласково похлопал её по руке, держащей его: — завтра, после обеда, лорд Нежин уедет на пару дней. Его сосед, лорд Анастэзи, претендует на нашу деревеньку. Она стоит как раз на границе с его лордством. Он на неё давно зуб точит. Так что Его милость поедет к соседу утрясать спор, а ты, тем временем, сможешь спокойно покинуть замок.
— Но, данн Ласси, я, наверно, не смогу долго идти. — Она всё же не сдержалась и заплакала. Мужчина опять погладил её по голове: