- Это будет наш первый настоящий танец, - снова улыбнулся он. - Жду не дождусь.

Всего пустоты и ярости, все, что чувствовала Яэль, - давление своего ножа в ботинке. И лишний вес Уолтера П38 прямо на груди.

Не с ним она планировала танцевать.

- Я тоже, - сказала Яэль и улыбнулась в ответ.

ГЛАВА 33

2 АПРЕЛЯ, 1956

ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ

ТОКИО, ЯПОНИЯ

Поздний полуденный свет выливался сквозь открытые окна и двери Императорского дворца. За ним следовал теплый воздух, а замыкал процессию сладкий аромат цветов вишневых деревьев. Яэль вдохнула свободной грудью.

Столько всего было новым. Или собирается быть.

Когда она впервые взглянула на себя в зеркало, она увидела полностью разбитую девушку. Хотя вся грязь и жир на волосах были смыты утренним душем, вокруг глаз все еще были розоватые круги: тени изнеможения, нацарапанные на них, как детская иллюстрация. Царапины от дорожной пыли покрывали ее щеки, так что веснушки, которые она разделяла с Феликсом, стали полностью невидимыми. Губы были такими же иссохшими и треснувшими, как у Луки до не-бальзама для губ.

Яэль скрывала все эти недостатки один за другим благодаря косметичке, которую она нашла в одном из шкафчиков ванной комнаты. (Один из немногих навыков, которым Влад ее не обучал. Помада и тональный крем были прерогативой Генрики.) Пока каждый след дороги не исчез. Пока она не выглядела так, будто с ней ничего и не произошло.

Остальная часть ее тела чувствовала себя так же разбито. Каждая конечность одеревенела, каждая связка растянута. Она опустила их в воду на несколько часов, принимая ванну, уставившись на покрашенные деревянные доски на потолке. Представляя грядущую ночь, снова и снова.

Существовало официальное расписание, которое ей предоставили сразу, как только провели в комнату:

6:00–Представление гостей 6:30–Закуска и коктейли 6:45–Тосты

7:00–Ужин

8:00–Танец

8:15–Убийство

8:16–Побег

Конечно, последние два в списке не указывались, но именно там им было место. Лучше убегать на полный желудок, подумала Яэль. Кто знает, когда она сможет передохнуть?

С утра она прогулялась вокруг дворца. Она знала его наизусть благодаря чертежам Генрики, но было полезно осмотреть его вживую. Прочувствовать здания с черными, как уголь, крышами и идеальными тропинками.

К концу осмотра у Яэль сформировался стойкий план: Выйти из зала, как можно быстрее, взять спасательный рюкзак, который она спрятала в саду, переплыть через ров (мосты даже не рассматривались: слишком много охраны) и исчезнуть в ночном Токио. Оставить лицо, имя и жизнь Адель Вулф далеко-далеко позади.

Ее комната была специально оформлена под западных гостей. Посередине стояла высокая кровать, а окна были украшены пышными бархатными занавесками. В углу даже был телевизор: больше и качественнее, чем у Генрики. Яэль включила его, а сама готовилась к балу, слушая черно-белые истории и освежая макияж с прической.

В отличие от телевизора Генрики, у этого было больше одного канала, но каждый из них показывал одно и тоже: результаты гонки. Показывали кадры с каждой части тура, из каждого города. Хотя Яэль и раньше видела такие кадры, эти приковывали к себе взглядом.

Было так странно, так далеко, за стеклом. Как драматический спектакль, а не последние три недели, которые она только что пережила. Журналист канала в деталях рассказывал о приключениях гонщиков на идеальном японском, и даже она не все понимала. (Ларса чуть не укусила змея в Сахаре. У Норио была серия панических атак на пароме из Сицилии до Туниса.)

Ведущий дошел до Багдада, когда Яэль была готова одеваться. Вместе с расписанием ей предоставили красивейшее кимоно для бала. Шелк был синевато-зеленого цвета, он заставлял глаза Адель Вулф практически меркнуть на своем фоне. На ткани прорисовывался красноватый узор, который олицетворял корни либо ветви. Для Яэль они больше были похожи на вены.

Она закрыла шторы, тем самым погрузив комнату в темноту, и начала раздеваться. По телевизору рассказывали историю о чудесном появлении гонщиков в Нью-Дели без мотоциклов. (Ведущий рассказывал ложную историю об оползне.) Показали кадры того, как они бегут сквозь пыль Холи к финишной прямой. Экран пожирал все цвета. Никакой радости, лишь пепел, изливающийся на их головы, прилепляющийся к шее и рукам.

Кимоно село идеально, когда Яэль завязала его во всех нужных местах. Рукава были свободными, но достаточно длинными, чтобы прикрыть ее татуировку. Хотя волк Влада практически зажил, Яэль решила все же перевязать его. Рулон бинта лежал на кровати, ожидая, когда его используют для каждой татуировки, но Яэль не могла пока что заставить прикрыть их всех. Она сняла грязные бинты при первом приеме душа, и ей нравилось давать волкам подышать.

Затем ей нужно было решить вопрос с оружием. Хотя рукава кимоно и были свободными, юбка достигала пола. Даже если она наденет свои ботинки, наклон и доставание оттуда ножа займет слишком много времени. В то время как нож вместе со своими ножнами легко обхватывал ее бедро, она никак не смогла бы его оттуда взять. Она уже нашла способ поместить Уолтер П38 в шелковый пояс на талии: быстрое движение, и он у нее в руках. Но без своего лезвия Яэль чувствовала себя голой, поэтому она удлинила волосы Адель и сделала их немного гуще. Затем собрала их пучок, засунув туда нож.

Легко спрятать, легко достать.

Ведущий продолжал говорить сквозь темноту, рассказывая историю Ханоя. Яэль сидела на краю кровати, неспособная оторвать взгляд от экрана, в то время как камера сосредоточилась на Катсуо. Он ехал сквозь километры рисовых полей. Ленивое лицо, конечности расслаблены, наслаждаются роскошью огромного отрыва.

Один из последних его кадров.

Камера откатилась назад к Адель Вулф, которая гнала прямо на хвосте победителя, губы крепок сжаты вокруг зубов. Выражение лица было практически диким. Наклон тела над Рикуо точно походил на хищный. Как будто ждущий правильного момента, чтобы прыгнуть и впиться когтями...

Легко было смотреть теперь, с другой стороны экрана. Через пиксели на километры и отрезвляющую смерть.

Она снова потерялась. В чужой жизни. Запуталась в улыбках и историях, секретах и отношениях, которые она не могла играть. На секунду она забыла, кто она. Больше, чем на секунду. И Катсуо заплатил за это жизнью. Из-за этого она проиграла.

Легкое постукивание по двери вернуло Яэль обратно к жизни. Еще ведь не время, так ведь? Бал начинался через сорок пять минут. Да, она была одета и вооружена, но еще не готова. Она чувствовала себя слишком рассыпанной, поделенной на части. Рулон бинта все еще валялся на кровати Яэль, но времени для перевязки не оставалось. Она спрятала бинты, в то же время опуская левый рукав максимально низко, прежде чем ответить на стук.

Когда она открыла дверь, то увидела не Луку, а Феликса. Она видела, что брат Адель провел свой день практически так же, как она: стирая с себя грязь дороги. Его волосы были выбриты, а нос перевязан. Вместо кожаной формы для езды, на нем была униформа. Коричневая, застегнутая на все пуговицы рубашка с символами партии по всех нужных местах: символ Гитлерюгенда на отвороте, свастика на плече. Черный галстук повис на груди.

Он выглядел, как совершенно другой человек. Яэль понадобилась секунда, чтобы выловить имя из этой внешности.

- Феликс...

Он казался таким же пораженным при виде ее плавного кимоно и макияжа.

- Так это правда. Ты идешь на бал с Лукой Лоу.

Яэль кивнула и отошла в сторону, приглашая его в комнату. Это не коридорный разговор, там слуги ходили туда и обратно, а уши слушали через слишком тонкие стены.

- Я пытался найти тебя эти утром, но тебя здесь не было, - Феликс вошел внутрь. Его взгляд упал на экран, где Такео давал интервью на борту Кайтена о том, как нашел тело Катсуо, используя слова запутанный и сломанный (прямо как она чувствовала себя внутри).