- Но моя рука, на ней ведь числа. Я не могу заставить их исчезнуть.
- Спрячешь метку под свитером. Они не заметят разницы, - сказала она.
- Я не хочу оставлять тебя, Мириам, - губы Яэль задрожали. - Я не хочу быть одна.
- Ты будешь смелой, - Мириам засунула руку в тайник матраса и вытащила подарок Бабушки. Она начала открывать и отделять друг от друга матрешек с особой нежностью. Прямо как сама Бабушка. Одна за другой куклы отдалялись друг от друга, пока не осталась самая маленькая.
- Ты не будешь одна. Я буду думать о тебе. И Рэйчел с Бабушкой тоже, и все остальные... они все смотрят.
- Ты правда так думаешь? - Яэль привыкла, что за ней наблюдают: смотрители, медицинские работники. Теперь к ним прибавились глаза погибших.
- Я должна, - Мириам взяла самую маленькую куклу и вдавила ее в руку Яэль. - Ты не можешь забрать их всех, они слишком большие. Я сохраню для тебя остальных.
Деревянная кукла, размером с горошину была такой маленькой, что почти терялась даже в ладони Яэль.
- Если будешь чувствовать себя одиноко, - продолжила Мириам, - можешь посмотреть на нее и вспомнить, что остальные у меня.
Ладонь Яэль зажалась в кулак. Она поднесла его к сердцу и подумала о всех невидимых глазах. Они наблюдали за ней.
- Когда-нибудь мы воссоединим их, - голос Мириам задрожал. Они обе понимали, что это неосуществимо.
Сумерки. Время, когда уродство казармы виднелось лишь под светом электрических ламп. Темнота проникала повсюду, даже в самые дальние уголки зданий. Яэль шла между ними прямо к своей первой преграде - охраняемому забору.
Яэль много раз проходила через него, когда направлялась в медицинский блок. Это был единственный выход отсюда.
Два смотрителя стояли перед воротами, осматривая ряды казарм впереди. Решетки на воротах переплетались в форме буквы Х.
Они ограничивали ее свободу. Но в то же время они позволят ей сбежать отсюда.
Яэль глубоко вдохнула в легкие воздух, по которому ежедневно рассеивался чей-то прах, и выступила на освещенный участок. Ее рука была повернута таким образом, что цифры на предплечье отчетливо виднелись.
—ИДИ ПРЯМО ДЕРЖИ ГОЛОВУ ВЫСОКО ГОВОРИ ЧЕТКО И УВЕРЕННО—
- Мне необходимо увидеться с доктором Гайером, - сказала она.
Смотрители замерли. С того самого момента, как ее внешность изменилась, они наблюдали за ней таким же взглядом, как когда-то женщины казармы номер 7. Их зрачки наполнились страхом.
- Я странно себя чувствую, - она положила руку на живот. Мириам с особой тщательностью прикрепила ее новые туфли. Платье и свитер были спрятаны под рабочей юбкой. - Он велел мне прийти, если такое случится.
—ПОКАШЛЯЙ ДЛЯ ЭФФЕКТА—
Смотрители отступили назад, как будто она была заразна.
- Он разозлится, если вы меня не пустите, - Яэль выпалила все фразы, которым научила ее Мириам.
Смотрители посмотрели друг на друга и кивнули в безмолвном согласии. Ворота открылись.
Яэль едва дышала, продвигаясь сквозь пути. Каждая частичка ее тела освещалась лампами. Идеальная цель для ружей смотрителей на башнях. Даже волосы на ее руках блестели. Украденная одежда и туфли прижимались к коже под тонкой тканью юбки. Охрана лишь чудом не заметила, что она что-то прячет.
Она не видела звезд, небо закрывал постоянно исходивший отовсюду дым. Но она чувствовала, что за ней наблюдают. Она представила, что Бабушка сейчас смотрит на нее сверху, издавая волшебство и чудеса.
—ИДИ ПРЯМО ДЕРЖИ ГОЛОВУ ВЫСОКО БУДЬ СМЕЛОЙ
Еще одно чудо: она шла одна. Протаптывала дорогу к свободе маленькими, неуверенными шажками. Пересекая железнодорожные пути, через вторые ворота.
Здесь она немного поколебалась. А затем за ней с лязгом закрылись ворота.
Смотрители остались на своих позициях, в то время как Яэль свернула налево. Прямо к лазарету. Лампы здесь светили не так ярко, создавая иллюзию живого города. Подойдя ближе к офису доктора Гайера, она остановилась.
Дальше идти в облике Яэль она не могла. Еврейская дочь. Эксперимент. Объект. Сосуд. Жилец 121358ΔX.
Монстр.
Яэль нырнула в тень, сняла рабочий костюм, скинула деревянные башмаки, трансформировалась. Затем спустила рукава свитера, которые Мириам так осторожно закатала. Цифры скрылись под мягкой тканью одежды.
Она стала Бернис Вогт. С кудрявыми волосами, отцом, который носит ее фотографию в кошельке, матерью, которая готовит шоколадные торты с семью коржами.
Яэль всмотрелась в свое отражение на оконном стекле. Попыталась представить, как засовывает в рот целый кусок торта. Как бы он окутал стенки ее желудка.
С такими мыслями она продвигалась по медицинскому блоку. Через двери.
—ИДИ ПРЯМО—
Воздух тут казался тяжелым, теплым. Наполненный ароматами соли, красного и железа. Свитер кололся ей в кожу.
Доктор был у себя. Как и медсестра с вечно кислой миной. Оба стояли спиной к двери, склонившись над каталкой, освещенной маленькой, неподвижной ламой. Красный цвет рекой стекал по белому кафелю и запачкал туфли Яэль.
—СТОЙ—
Она остановилась в дверях, неспособная оторвать взгляд от крови. Она выглядели так по-другому. Свежая, все еще хватающаяся за жизнь и свет.
Большинство детей не возвращаются из его кабинета. Он бережет тебя. Передает тебя дальше.
Чудо Бабушки, ее волшебные слова возникли у нее в голове. Запах крови прокрался в ее ноздри, объял ее всю изнутри.
- Мой папа здесь? - спросила она, пытаясь не смотреть на зависшую в воздухе над каталкой руку. Губительную, в голубой перчатке и такую маленькую.
Доктор Гайер и медсестра одновременно подняли головы. Их глаза расширились, застыли и наполнились ужасом. В кулаке доктор зажал скальпель, а весь халат был пурпурно-красного цвета. Только его лицо побелело. И в этой комнате, полной крови, из доктора Гайера как будто высосали все до капли.
Ей было все тяжелее оставаться в образе Бернис. Воображаемый шоколадный торт дразнил ее желудок, остатки гнилого супа застряли у нее в горле. Она увидела щель между зубами доктора Гайера и вспомнила, как сильно ненавидит его.
- Б... Бернис? Что ты здесь делаешь? - страх в голосе доктора заставил Яэль продолжать. Она Бернис Вогт, дочь командира, стоящая в красном море, увидевшая то, чего ей не полагалось видеть. Все это огорчало доктора Гайера больше, чем сотни семей, разрушенных одним махом руки с коробки из-под яблок, больше, чем вся кровь, стекающая с его рук.
Поэтому Яэль выпрямилась, проигнорировав бурчание живота.
- Мне сказали, что папа в медицинском корпусе. Меня за ним послали.
- Командир Вогт?
Она кивнула.
- Что вы делаете?
Доктор Гайер спрятал скальпель за спиной, как будто это смогло бы спрятать маленькое изрезанное тело на операционном столе. Затем он обратился к медсестре, прошипев:
- Позаботьтесь о ней! И удостоверьтесь, что она ничего не разболтает отцу!
Медсестра подошла к Яэль осторожными шажками, ступая пряо по луже крови.
- Пойдем со мной, милая, - проговорила она, схватив руку Яэль и зажав ее в своей, толстой и потной. - Отведем тебя обратно домой.
Яэль задумалась, была ли она так же любезна с человеком на каталке. До того, как ангел в белом халате пожертвовал его жизнь, разломал и раскромсал его на части. Яэль не обернулась, уводимая полной женщиной. Шагом марш в ночь, где листья тополя развевались на встречу весеннему ветру. Так громко, что почти заглушали песнь казармы. Так свежо, что Яэль почти забыла о своих заботах.
Почти.
Путь медсестры на волю был таким легким. Никаких ружейных выстрелов. Никаких шипений проволоки и запаха обгоревшей плоти. Ворота открыли перед ней без единого слова, и она прошло через них, уводя за собой Яэль.
- Ты никому не должна говорить о том, что видела сегодня, - сказала медсестра, уводя девочки дальше от казарм по дорожке, усыпанной гравием. В конце стоял домик со светящимися окнами, труба испускала смертельный дым. Вся собственность была окружена сосновым лесом. Отличное место, чтобы скрыться.
