Исмир вздохнул, отобрал вату и мазь. И резко притянул меня к себе…

— Мы не слишком спешим? — поинтересовалась я, когда смогла дышать. — Может, хотя бы в спальню?

Он уже успел расстегнуть на мне платье.

— Думаешь, я тебя отпущу? — с хрипловатым смешком ответил он. Бесцеремонно усадил меня на стол. (Уй, крошки!) Скользнул ладонями под края чулок…

М-да, если Бирта нас застукает, чего доброго, родит до срока.

А, к йотуну! Переживет. Я обняла Исмира за шею и потянулась к пахнущим глинтвейном губам…

Разбудил меня голод. Я полюбовалась на разметавшегося на постели любовника (в конце концов мы все же добрались до спальни) и, накинув халат, босиком прошлепала на кухню.

Нога все еще немного ныла, но от кровоподтека и припухлости не осталось и следа. Метод «поцелую и все пройдет» в исполнении Исмира дал отличные результаты. Еще бы, ледяная магия куда эффективнее банального компресса! Я цапнула со сковородки холодную котлету — вчерашний несостоявшийся ужин. Мммм, наслаждение! М-да, сексом котлету не заменишь.

Появления Исмира я не заметила, увлеченно жуя. Он обхватил меня сзади, крепко прижал к теплому телу, уже… хм, вполне готовому на подвиги.

— Приятного аппетита! — пожелал дракон насмешливо.

— Спасибо! — пробормотала я с набитым ртом, торопливо прожевала и обернулась.

Исмир — в расстегнутой рубашке, растрепанный, босиком — был поразительно хорош. Так и хотелось съесть или хотя бы понадкусывать. Должно быть, он что-то такое уловил и предпочел перевести мой голод в другое русло. И все-таки надо нормально поесть… Ох, ладно, потом!

— М-м-м, — я с трудом оторвалась от упоительно горячих и умелых губ. — В спальню?

И так чудо, что Бирта еще не хлопотала на кухне. Иначе был бы мне очередной концерт, можно подумать, мне маминых выступлений мало!

Исмир усмехнулся торжествующе, обхватил меня за талию… и вдруг напрягся.

— Что? — я невольно понизила голос.

— Плач, — кратко ответил он, прислушиваясь. Прикрыл глаза и определил: — Твоя служанка, с ней что-то неладно.

Уточнять я не стала, молча направилась к комнате Бирты. Минутой позже выяснилось, что эта поганка снова заперлась изнутри. Я стукнула в створку раз, другой… никакой реакции.

— Бирта, открой! — скомандовала я резко. За дверью молча всхлипывали, и я повысила голос: — Быстро! А то уволю!

Сработало. Скрипнул засов, и зареванная служанка появилась на пороге, придерживая живот рукой. На вид живая и здоровая, только насмерть перепуганная. Она вскрикнула, торопливо заслонила глаза. Исмир понятливо отступил, чтобы не нервировать ее еще больше.

— Что случилось? — коротко спросила я.

— Я… — губы у нее задрожали. — Я… кажется… рожаю! Но мне ра-а-ано!

Она всхлипнула и обхватила живот второй рукой. Ревела она явно давно. Еще и эта подозрительная лужа у стола. Хель, накаркала!..

— Идиотка! — рявкнула я. — Интубить твою налево, почему сразу не позвала?

— Я, — она спрятала глаза. — Я… хотела. Но вы же… заняты были…

Ну конечно! Увидела меня в постели с любовником и засмущалась. Говорю же, идиотка — отставание в умственном развитии налицо.

— В постель, быстро! — скомандовала я, лихорадочно вспоминая, что вообще знаю о родах. Признаюсь, в тонкости этого процесса (при нормальном его течении) я не вникала. Не моя специализация, прямо скажем. Вот смерть при родах — другое дело, хотя очень надеюсь, что до этого не дойдет. Проклятье, ей же в самом деле рано!

Нужно срочно позвать кого-нибудь сведущего в родовспоможении. Главный вопрос: кого? Не к доктору Храни же обращаться! После недавнего слишком бодрого покойника он от меня шарахался. Отношения с коллегами у меня вообще так себе, а с местной повитухой вообще глухая вражда. Она на меня разобиделась за ту историю с умершей от подпольного аборта девицей. Не захотела я «по-дружески» закрыть глаза, написала все как было. А, что теперь вспоминать? Придется просить о помощи доктора Рунульфа, ему я вроде бы не успела насолить.

Укладывать постанывающую Бирту в постель пришлось мне. Исмир помочь не мог — девчонка шарахалась от него, как от прокаженного, и начинала истерически рыдать, стоило ему приблизиться. Зато он сварил кофе, что оказалось весьма кстати.

В прихожей хлопнула дверь. Звон, сдавленная ругань… Надо же, кто пожаловал!

Я забрала у Исмира чашку и отпила на ходу. Проклятье, горячо! На кухню, не разуваясь, ввалился Эринг. Вот же грязнуля! М-да, а кто теперь будет заниматься готовкой-уборкой? Бирта еще не скоро сможет работать.

— О, какие люди! — фыркнул он, узрев Исмира. Плюхнулся на стул и вытянул ноги. — Точнее, драконы. Привет, Регина!

— Привет, — отозвалась я, неодобрительно разглядывая его заляпанное пальто и грязные ботинки. Где он успел так изгваздаться?

— А мне кофе можно? — поинтересовался он нахально.

М-да, с таким синяком на скуле образ малолетнего хулигана удавался ему на ура.

— Можно, — вздохнула я и придвинула к нему почти полный кофейник. — Наливай.

— А поухаживать? — начал паясничать он.

Я не успела предложить кофе в постель (тяжелым кофейником по голове — постельный режим обеспечен).

— От вас пахнет кровью, — заметил дракон, поднимаясь. Ноздри его трепетали, а стиснутые до белизны губы словно с трудом пропускали слова.

— Как вы заметили?! — сарказма в голосе инспектора хватило бы на пару фельетонов. — Я ранен вообще-то. Думал, ты меня заштопаешь, Регина.

Строго говоря, возня с живыми не входила в мои должностные обязанности. Но не к полицейскому костоправу же ему идти! Милейшему доктору Храни не нравилось, что его старшая дочь вешалась на шею инспектору, а тот отбрыкивался руками и ногами. Так что, попади Эринг в его лапы, мог потом и не досчитаться чего-нибудь нужного.

— Погоди минуту, — вздохнула я, окончательно смирившись, что мой дом превратился в лазарет.

Эринг, морщась, ощупывал дырку в плече.

— Йотун! Жалко пальто.

Гардероб Эринга знавал лучшие времена — не до обновок ему сейчас. Денег вечно не хватает, а у меня не брал принципиально, даже в долг. Приятель, негромко ругаясь сквозь зубы, неловко стянул пальто. Рукав пиджака потемнел от крови.

— Как тебя угораздило? — поинтересовалась я, привычно потянувшись за аптечкой. Одним глотком допила кофе, сполоснула чашку и хорошенько вымыла руки.

Так, что тут у нас?

— Сам не знаю, — признался Эринг и болезненно поджал губы, прошипев что-то нецензурное. — Напали втроем.

Судя по амбре, щетине и красным с недосыпа глазам, ночь у него была бурной. Небось опять подрался в баре, шалопай!

Так, кость не задета, крупные сосуды тоже. Царапина, даже без швов обойдется. Только обработать.

— Надеюсь, их вскрывать не придется? — поинтересовалась я.

— Вот еще, — отмахнулся он здоровой рукой и потрогал повязку. — Дураков не убиваю. Уф, спасибо!

Исмир чуть повернул голову, прислушиваясь к происходящему в глубине дома, и гибко поднялся.

— Боюсь, мне уже пора.

Я выглянула на улицу. Вновь разыгралась буря, уже намело солидные сугробы. Тротуары скрылись под снежной целиной, не тронутой лопатой дворника, а проезжая часть едва угадывалась. Как же хорошо, что у меня отгул!

— А я останусь, — заявил Эринг нагло и прикрыл ладонью зевок. — Устал, как собака!

— Тебе разве не надо на работу? — намекнула я.

— Не-а, — отмахнулся он. — Дядя сказал до завтра не появляться. Ну, Регина! Знаешь же, дома мне поспать не дадут.

Пожалуй, надо что-нибудь приготовить, а лучше припрячь к этому Эринга.

— Ладно, — согласилась я. — Только с тебя обед. У меня служанка рожает, знаешь ли.

Из комнаты Бирты, как по заказу, донесся сдавленный крик.

— Договорились! — просиял Эринг. — И обед, и даже завтрак. Хочешь яичницу?

Идиллия! Я кивнула и предупредила честно:

— Учти, тут будет шумно.

Эринг только хмыкнул — дрыхнуть он мог даже под бой барабанов. Наклонился по мне и спросил громким шепотом: