Собственно говоря, давно и почти повсеместно признано и доказано, что люди придумывали богов испокон веков. И это не некий недостаток или дефект – хотя, конечно, как посмотреть – мышления, но вполне естественный его атрибут. Более чем логично предполагать, что всё неким мистическим – или нет – образом связано между собой – разумеется, не на абстрактном, как теперь считается, вспомните о кварках, а на физическом уровне, т.е. непосредственно – а, значит, есть кто-то или что-то, кто или что регулирует всю эту систему. Рационально также выводить из наличия своих собственных способностей какие-то их сверхразновидности. А, кроме того, вполне нормально считать, что просто так дышать и бегать как-то не с руки, и для всего нужен смысл. Поэтому боги не только постоянно рождались, но и, как предполагалось, вершили судьбами мира с самой древности. Тем не менее, одно дело анимистические воззрения, и другое – те, что возникли, укрепились и распространились вместе с появлением цивилизации. Первые я рассмотрю в одной из следующих глав, а вторыми займусь прямо сейчас.
У Ю.А. Гагарина – и я думаю, у многих других космонавтов, астронавтов и тайконавтов – спрашивали, видел ли он Бога на небесах. Разумеется, он – и все остальные, хотя тут не всё так однозначно – отвечал, что нет, седого старика там нет, а есть лишь отличный вид на Землю. Увы или к счастью, но такой подход к искоренению возвышенного попросту бьёт мимо цели и слишком топорен. Какая проблема в том, чтобы переместить Его куда-нибудь ещё, подальше от наших любопытных глаз, а то и вовсе поселить где-то по ту сторону от этого бытия? И это, собственно, то, что и было сделано. Бог в итоге ничуть не пострадал, но зато гарантировал себе право невмешательства в его существование, при этом не утратив ни силы, ни знания, ни своего положения среди людей. Зря, короче, интересовались.
Я говорю об этом потому, что представления о Боге эволюционировали, и с какого-то момента они приобрели именно метафизический характер, который, как некоторые наивно и неправильно считают, были с нами всегда. Нет, в прошлом мы буквально встречались со своими идолами, могли спасть и есть с ними, разговаривать и даже драться. Трансцендентность же была выдумана намного позже, и она связана именно с возникновением цивилизации – как-то странно, что Ю.А. Гагарина вообще о чём-то спрашивали, если указанные события давно стали историей.
Впрочем, здесь надо быть осторожным. Сомнительно, чтобы, скажем, Мардук или Ра или Кетцалькоатль действительно воспринимались именно как метафизические сущности, у которых по определению не может быть ни одного сугубо материального атрибута. И, кстати, Яхве или Аллах тоже изначально всё-таки сталкивались – не аллегорически, а напрямую – со своими адептами. Как бы то ни было, но всё когда-то начинается. Боги охотников-собирателей вряд ли были в состоянии перерасти свою плотскую оболочку с тем, чтобы возвыситься над самим бытием, а вот у цивилизованных божеств это всё-таки получилось, а, значит, по крайней мере, в зачаточной форме, но трансцендентностью они уже обладали. Как это произошло и почему продолжается до сих пор?
Возьмём для примера десять заповедей в христианстве. Помимо общечеловеческих ценностей они также пропагандируют такое поведение, которое направлено на, во-первых, закрепление наличного положения вещей – это делают все религии в принципе – а, во-вторых, по сути, утверждают патриархат, никак его не оправдывая, а лишь навязывая, причём весьма бесцеремонным способом. Но удивительно во всём этом не то, что именно внушается, а то, что всё это видится как само собой разумеющееся, что, конечно, неправда.
Скажем, заповедь о том, что нельзя прелюбодействовать, в общем и целом, направлена не столько на мужчин, сколько на женщин. С принятием оседлого образа жизни возникла потребность в том, чтобы богатство – которое вообще стало возможным только с появлением городов и возделываемых поблизости полей – передавать по наследству, т.е. своим, а не чужим детям. Для этого стало необходимо быть уверенным в том, что ваши отпрыски и вправду несут ваши гены, в противном же случае вы оказывались эдаким социальным неудачником, потому что всё общество строилось на частной собственности, которая тоже, кстати, стала осуществимой лишь с приходом цивилизации.
Можно сколь угодно долго говорить о демократической природе учения Иисуса, но на деле – если, разумеется, он действительно жил там и тогда, где и когда это указывается в Новом Завете – он был идеологом, а не революционером, потому что утверждал по большей части весьма архаичный порядок с закабалением женщин и, по сути, психическим и ментальным насилием над человеческой натурой, ведь нашему виду не свойственны жизнь в городах и сопутствующие этому ограничения, привычки, правила поведения. И если вам кажется, что касается всё это только или исключительно христианства, то это не так. Любая институционализированная религия априори требует концентрации власти и создания – с последующим распределением – богатства – хотя бы для того, чтобы строить культовые сооружения, но, разумеется, не только для этого.
Понятно, что ни сам Иисус, ни его ближайшие соратники и ученики вполне вероятно не думали о новом – не сильно – мировоззрении именно в таком ключе, но, напротив, рассматривали его как нечто освобождающее и рвущее со старым. Проблема, однако, заключается в том, что, во-первых, они были продуктом своего времени, а потому не могли не нести в себе его доктрину, и та содержала в себе связанные с цивилизацией подходы к реальности, а, во-вторых, любую пусть даже и хорошую – как знать, конечно – идею всегда можно использовать совершенно не так, как предполагалось изначально. Как бы то ни было, но надо понимать, что мы не свободны от идеологических представлений своей эпохи, а также нередко становимся жертвой манипуляций и индоктринаций, и нет таких инструментов, которые бы позволило их избежать.
Давайте будем честными. Духовенство, которое занимается только и исключительно обслуживанием какого-то культа, по определению невозможно в обществе охотников-собирателей. Это не значит, что в последних нет шаманов или колдунов, но те преимущественно обслуживают себя сами и выполняют ритуалы, если так можно выразиться, в своё свободное время. Возражения же о том, что, скажем, монахи тоже сами выращивают себе пищу, несостоятельны, потому что их освободили от всех прочих социальных обязательств, отгородили и выдали им землю, построили им храмы, наконец обеспечивают их различного рода коммуникациями. Да и вообще религиозные практики по своей сути являются весьма успешным именно бизнесом, а это имеет весьма отдалённое отношение к поискам Бога. Тем не менее, нас волнует несколько иной вопрос – как получилось так, что последний стал жизненным ориентиром?
Во-первых, он и так им был. Какие-то воззрения на трансцендентную тематику есть у любой группы людей, и хотя они не обязательно столь же сложны, как и в нынешних религиях, они всё-таки присутствуют, а потому не могут не влиять на тех, кто их имеет и их разделяет. Каждая культура в принципе обладает набором – не обязательно большим – таких взглядов, которые довольно некоторым образом связаны с повседневными делами и обязанностями. В конце концов, ту же свинью можно уложить так, чтобы она увидела-таки небо – утверждается, что это животное физиологически на это не способно – но его ещё нужно выделить как особую сущность, а без этого смотреть по большому счёту не на что. Человек же и обозначает его словом, а потому и замечает, видимо, вследствие того, что так устроен наш мозг.
С переездом в города ситуация, конечно, изменилась, но взгляды относительно чего-то потустороннего хотя и претерпели определённые и весьма значительные метаморфозы никуда, разумеется, не делись, а лишь получили дальнейшее развитие. Но для того, чтобы что-то улучшать, закреплять, трансформировать, это что-то уже должно быть и проявлять готовность к прохождению всех этих процедур. Цивилизация не изобрела человека, а лишь переделала, приспособив его вполне естественные свойства и черты под свои нужды. И это коснулось в том числе и представлений о трансцендентном. И даже больше – они были рекрутированы чуть ли не в первую очередь.
