Госголпаек включал в себя строго определенное количество продуктов питания, в основном хлеба, муки, круп, овощей. Он мог выдаваться голодающим в двух видах. В земледельческих районах его чаще всего выдавали через столовые, в которых из госголпайков готовили горячую пищу. В кочевых районах большое распространение получила выдача госголпайка в сухом виде, хотя также были открыты 173 питательные юрты. Кроме продовольственного пайка голодающие снабжались обувью, одеждой, предметами первой необходимости, а также им оказывалась медицинская помощь.[24]
Продовольственная помощь оказывалась и по другим каналам. В том же отчете ЦК Помгол указывалось, что американский комитет помощи АРА открыл в Казахстане 1549 столовых с выдачей 297759 пайков в сутки. Международный рабочий комитет помощи голодающим (Межрабпомгол) в апреле-мае 1922 года предоставил 10097 пайков в сутки, предназначавшиеся для рабочих на промышленных предприятиях, крайне немногочисленных тогда в Казахстане. Красный Крест предоставлял некоторое время продовольствие на 14 тысяч человек в день. В Уральской губернии работал врачебно-питательный отряд с Украины, который в марте распределял 4 тысячи пайков в сутки. Наконец, квакеры прислали в Кустанайскую губернию 60 вагонов зерна.[25]
Оценить потери населения от голода очень нелегко из-за крайнего недостатка надежных данных. Убыль населения Киргизской (Казахской) АССР с 1914 по 1922 год приблизительно оценивается в 1 млн. человек, по другим данным в 1,7 млн. человек. Однако, вне всякого сомнения, часть из них погибла в годы Гражданской войны, часть приходится на откочевавшее население, а часть убыли, видимо, стоит отнести на несовершенство статистического учета населения, тем более, что границы автономной республики в то время неоднократно изменялись. Потери от голода 1921–1922 годов можно оценить приблизительно в диапазоне от 200 до 400 тысяч человек. Насколько можно судить по документам, в Казахстане в это время не наблюдалось массовой смертности, подобной смертности от голода в Поволжье или на Урале. На этот порядок цифр указывает также количество детей, собранных в детских домах.
Активная помощь голодающим позволила в июне 1922 года ЦК Помгол при КазЦИК сделать вывод: «Судя по последним данным, поступающим с тем, нужно полагать, что голод в КАССР значительно ослаблен».[26]
Впоследствии Казахстану оказывалась весьма широкая помощь в продовольственном снабжении и восстановлении сельского хозяйства. До 1 октября 1922 года было собрано 1 млн. 402,4 тысяч пудов продовольствия, из которых 251,1 тысяч пудов было прислано из других губерний РСФСР и из частей РККА, и 143,2 тысячи пудов собрано за счет пожертвований и отчислений.[27] Внешняя негосударственная помощь составила 28 % всего объема заготовленного для республики продовольствия. Остальное приходилось на централизованную помощь государства и сбор продналога по КАССР. Весь продналог и закупленный по товарообмену хлеб был в 1922 году забронирован за республикой.
В посевную кампанию 1922 года Казахстану была оказана значительная помощь семенами, которые составили 60 % всего семенного фонда. В 1923–1924 годах в Казахстан было направлено 11,5 млн. пудов семенной и 3,8 млн. рублей денежной ссуды[28] специально для нужд восстановления сельского хозяйства. Крестьяне долгое время не могли отдать семссуду, выданную в голодные годы, и она была отсрочена до урожая 1924 года, а многие хозяйства и вовсе освобождены от ее возврата.[29]
Голод вовсе не отступил в 1922 году. Отдельные его проявления по губерниям и уездам отмечались вплоть до 1925 года. Например, в марте-апреле 1923 года весь Северный Казахстан и прилегающие области Сибири, были охвачены спорадическим голодом. Согласно Госинфсводкам, которые составлялись в ОГПУ, в Уральской губернии голодало около 70 тысяч детей, в Акмолинском уезде насчитывалось 24 тысячи голодающих, а приграничном Тарском уезде Омской губернии вовсе голодало 30–40 % населения.[30]
Сразу после подавления голода встала неотложная задача восстановления сельского хозяйства и увеличения производства продовольствия, поскольку Кирреспублика не могла жить только за счет внешних источников. Но вот с восстановлением сельского хозяйства и увеличением запашки были большие трудности, связанные с предельно низким техническим уровнем отрасли.
По подсчетам Наркомзема КАССР, по минимальной потребительской норме требовалось обеспечить запасы в размере не менее 60 млн. пудов зерна.[31] При урожае в 92 млн. пудов, запасы зерна позволяли лишь покрыть потребности и что-то направить на посев. Урожай в засушливой степной зоне был очень неустойчивым, а размеры запашки очень незначительные. В среднем в первой половине 1920-х годов хозяйство засевало 5,8 гектара, среднегодовой урожай составлял 6,2 центнера с гектара. Но при этом из 10 лет 3–4 года были неурожайными, когда урожай составлял обычно 1,5–2 центнера с гектара, а то и меньше. В неурожайные годы крестьяне едва возвращали посеянное зерно. Сказывались особенности засушливого климата Казахстана, помноженные на примитивную агротехнику, и полное отсутствие мероприятий по задержанию влаги, в частности. При этом, резкое сокращение запашки по сравнению в довоенными временами, постоянно вынуждало Казахстан балансировать на грани продовольственных затруднений, которые любая засуха могла превратить в голод. Положение со скотом было лучше, количество скота к 1926 году удвоилось по сравнению с весной 1922 года, с 7,8 млн. голов до 13,5 млн. голов.[32] Но это было лишь ненамного больше, чем Казахстан имел в 1920 году (13,1 млн. голов). При этом уровень товарности животноводства не превышал 7–10 %.
Крайне низким был технический уровень сельского хозяйства, даже в растениеводстве. По данным 1920 года в Казахстане насчитывалось в использовании 317,5 тысяч деревянных сох, косулей и сабанов, 207,8 тысяч деревянных борон, 30,9 тысяч железных борон, и только 8234 конных сеялки. Трактора и более сложные сельхозмашины появились только при Советской власти и были необычайной редкостью. Разумеется, руководство Кирреспублики прилагало огромные усилия к завозу в Казахстан сельхозорудий, насколько это можно было сделать в тех условиях, когда заводы только стали подниматься после военной разрухи, а закупки за рубежом были очень ограниченными. Все же, усилия дли определенный результат. В 1923–1925 годах было ввезено 21961 плуг, 1089 сеялок, 22594 уборочных машин разного типа, 1155 молотилок, 391 трактор.[33] Но и этого было очень мало, в особенности с учетом огромных пространств Казахстана и большого количества практически некооперированных крестьянских хозяйств (в 1926 году учтено 1220668 хозяйств[34]). Кооперативное движение тогда далеко не было движущей силой в сельском хозяйстве. Валерий Михайлов приводит цифры кооперации на 1925 год: 2811 кооперативов, в которых состояло более 320 тысяч хозяйств,[35] 26,2 % от численности хозяйств. При этом, далеко не все кооперативы были производственными, значительная часть из них была потребительской, сбытовой, кредитной кооперацией.
Экономика Казакской АССР полностью зависела от сельского хозяйства. В валовой продукции сельскохозяйственный сектор занимал 84,4 %, а отдельно животноводство – 48,5 %.[36] С такими показателями, у КазАССР было крайне ограниченное пространство для хозяйственного маневра. Подобное положение не оставляло особых надежд на быстрый и динамичный подъем этой главной отрасли экономики КазАССР. Валовый объем сельскохозяйственной продукции только в 1927/28 году достиг довоенного уровня, то есть в 1925 году говорить о восстановлении было очень и очень рано. Напротив, состояние сельского хозяйства в то время можно оценить как состояние затяжного кризиса, с небольшой тенденцией к улучшению.
