Он замолчал, тяжело дыша. На лице выступили крупные капли пота. Гермес тоже молчал. Думал. Наконец спросил:

– Ну, предположим… А напал-то кто на вас? Следы-то хоть какие остались?

– Остались. Трупы остались.

Старшина аж дернулся на стуле:

– Так что ты тянешь хоммута за хвост! Ну, что за трупы?!

– Так я это… Я ж по порядку, Гермес.

– Давай короче! – рявкнул старшина. – Узнал нападавших?

– Узнал. Капитолийцы это были. Их форма. А еще – я одного точно видел. Который вчера к тебе приходил – с посольством. Этого – в мундире.

– Ничего не путаешь? – с придыханием спросил Гермес.

– Нет, не путаю. Мундир у него с погонами. Еще такие веревочки висят.

– Аксельбанты?

– Ну, наверное. Бахрома и веревочки – как у клоуна. И шлем его, посла – с кокардой. Шлем, правда, на земле валялся. Видимо, слетел, когда ему по шее дубиной врезали. Но он это – точно.

– Дубиной, говоришь? – Глаза Гермеса расширились.

– Ну или палицей какой. Башка напрочь свернута. Но шлем целый, я его узнал. Красивый шлем, с фигуркой птицы.

– По карманам не пошарил?

– Пошарил. – Фрол вздохнул. – Пустые карманы.

Фрол сказал правду. Карманы убитого капитолийца были пусты. Правда, на безымянном пальце красовался золотой перстень с печаткой. На ней была выгравирована фигурка птицы.

Фрол сразу смекнул, что перстень ценный. Ну и прибрал, конечно. Только зачем об этом Гермесу докладывать? Старшина и без того человек небедный. А вот он, Фрол, еле концы с концами сводит.

– Все? – спросил Гермес.

– Все, – безучастно отозвался раненый, прикрывая глаза.

Он и на самом деле чувствовал себя очень паршиво. Считай, с того света вернулся. А тут еще Гермес со своим допросом. Понятно, что старшина теперь будет землю рыть. Дело-то на измену смахивает.

– Так, значит, ты Тимоху с начала боя не видел? – спросил старшина.

– Мельком видел. – Фрол приоткрыл глаза. – Видел, как он с брони соскользнул на землю. Перед тем, как нас из гранатомета подбили. И больше не видел.

– Хочешь сказать, он знал о засаде? И заранее улизнул?

– Не в курсе я того, чего он знал. Чего видел, того и говорю, старшина. Как на духу.

Фрол снова опустил веки, подумав: «Я не дурак, чтобы лишнего болтать. Знаю тебя – ухватишься за словечко, потом все жилы вымотаешь. Так что сам докапывайся. А мое дело сторона. Свидетелей нет, а Тимоха сбежал. Кто же еще тут лазутчик, как не он?»

Но старшина, вопреки предположениям Фрола, не торопился зачислять Тимоху в лазутчики. Потому что знал некоторые обстоятельства, неведомые рядовому бойцу вроде Фрола. И эти обстоятельства противоречили версии об измене Тимохи. Зачем ему вести отряд в ловушку, подстроенную капитолийцами, если те его ищут и готовы казнить? Настолько готовы, что даже наемных убийц подсылали.

«Нет, тут что-то не так, – подумал Гермес. – Уж слишком сложно. Сбежать Тимоха мог, когда заварушка началась. Это верно. Но заранее замыслить измену? Нет, тут многое не вяжется.

А вот то, что Тимоха сбежал с места боя, здесь нестыковка. Он же понимает, что его Алена сейчас в заложниках. Я ведь ее, если что, на лоскуты порежу. Даже нет – зачем товар портить? Лучше дампам продам, чтобы с выгодой дело обернуть. Они сами ее порвут. И Тимоха это понимает.

Или он решил девкой пожертвовать, чтобы шкуру свою спасти? Мол, теперь все равно в измене обвинят после гибели десанта. И лучше драпануть. Резонно?

Резонно. Я бы тоже так поступил. Не рисковать же жизнью из-за бабы.

Впрочем… Впрочем, Тимоху могли и убить. Откуда Фролу наверняка знать? Провалялся контуженным весь бой и ни фига не видел. Ему самому веры ни на грош. Он, между прочим, лично должен был за Тимоху отвечать. Получается, не уследил. А теперь все хочет на парня свалить? Не выйдет.

Не мог отряд случайно на капитолийцев наткнуться. В такое совпадение лишь дурачок поверит. Кто-то предупредил Бориса о том, что сегодня мы отправим десант к развилке. И Борис заранее, еще на рассвете, ушел со своими людьми, чтобы устроить засаду. Значит, изменник окопался на Стадионе. И подкупили его заранее. Кто же этот мерзавец? Вот кого надо на лоскуты резать».

Гермес посмотрел на бледное, в поту, лицо Фрола и еле заметно усмехнулся: «Ишь ты, герой… Вздернуть на дыбу, чтобы все выложил как на духу?

Рановато еще, пусть подышит пока. Сначала надо проверить его рассказ. Завтра придется послать разведчиков, пусть все обшарят до последней развалины и травинки. Ну и тайное следствие необходимо провести. Информацию о десанте мог слить не только Фрол. Хотя он, конечно, в числе главных подозреваемых. Надо же – весь отряд погиб, а он выкрутился, счастливчик…»

Гермес, не говоря ни слова, поднялся с табуретки и вышел в коридор. Там он увидел начальника службы охраны есаула Степана, который о чем-то негромко переговаривался с лекарем.

– Отнесите его в общую палату, – распорядился старшина. – А ты, Степан, за мной. Есть срочное задание…

Последний отрезок пути напарники преодолели при свете луны и звезд. Слава Всевышнему, небо после жуткой утренней грозы было очень чистым – ни одного облачка. Да и луна, как прикинул Тим, входила во вторую фазу. Поэтому светила хотя и не очень ярко, но вполне достаточно для того, чтобы не сверзиться в яму или не зацепиться ногой за ржавую железяку. Ржавые-то они ржавые, но распарывают ноги не хуже тупой пилы со всеми вытекающими последствиями. Вроде сепсиса, к примеру, от которого иногда и ампутация не спасает.

Тем не менее, несмотря на подсветку с неба, прогулка мимо ночных руин никак не тянула на категорию приятных развлечений. Территория Зоны Москвы и днем-то вызывает стойкое ощущение депрессии у большинства людей и отдельных впечатлительных человекообразных мутантов. А уж при холодном и тусклом свете ночных светил, когда любой куст кажется затаившемся пауком-мясоедом, а силуэт каждой развалины напоминает оголодавшего био, мир вокруг превращается в натуральную преисподнюю.

Тут нервишки даже у титанового киборга зашалят. Пусть киборги, по слухам, и не верят в загробную жизнь. Но в нее и не надо верить, если она окружает тебя чудовищными тенями и утробным воем голодных тварей – таким, что душа леденеет и уходит в пятки, а мертвецы просыпаются в могилах.

Вот и Тим, честно говоря, о чем-то таком – загробном – неоднократно подумал по пути к убежищу. Не оттого, что так уж сильно дрейфил. Но человеческое воображение – куда от него денешься? – работало. И если бы не могучая фигура Ивана в нескольких шагах впереди, внушавшая непоколебимую уверенность в счастливом будущем, то Тим мог бы и заскучать.

В том смысле заскучать, что залез бы куда-нибудь в развалины и просидел там до утра. Не приучен он был пока к ночным вылазкам – ни в прошлой, ни в нынешней жизни. А тут еще и совершенно незнакомая местность у черта на куличках. Или у болотника – как кому больше нравится.

Ориентируясь на передвижения мохнача и поглядывая под ноги, Тим окончательно пришел к выводу о том, что не ошибся, отправившись к Нави. Даже если бы ему и удалось каким-то образом улизнуть от Ивана, как бы он в одиночку добирался до Стадиона? Наверняка бы заблудился и ночевал в развалинах. А ведь его могли и капитолийцы догнать. Да что могли? Догнали бы и прикончили.

Нео внезапно остановился и поднял вверх руку. Потом огляделся по сторонам и негромко бросил:

– Все, Тим, пришли.

Тим хотел спросить: «Куда пришли?» – потому что никакого входа не видел. Так же, как не видел строения или забора. Они находились на разбитой, некогда асфальтированной, дороге, поросшей травой и мелким кустарником. Ну и четырехколесный грузовой прицеп еще стоял – с невысокими бортами, изъеденными ржавчиной. И где же здесь пресловутое убежище? Не в прицепе же они обитают, эти «новые хомо»?

Но через несколько секунд все разъяснилось. Иван подошел к прицепу, нагнулся и залез под него. Затем раздался негромкий скрежет. После чего из-под днища показалась голова космача и недовольно произнесла: