— Я служил в королевской гвардии, — бросил Н., разглядывая ружьё, — эх, как давно не держал в руках славного английского оружия! Уверен, что не хочешь оставить себе?

Росс помахал пистолетом:

— Этот малый не раз спасал мою жизнь. Мой талисман, если можно так сказать.

Всё это время Шарлотта наблюдала за их разговором — не слышала, но знала, о чём они говорили, как знала и то, что будет делать Росс.

— Я не имею права удерживать тебя, да и не хочу этого делать, — сказала она, когда он подошёл к ней перед самым отплытием. — И я не буду говорить тебе “прощай”.

— И не надо, — он коснулся её лица, и Шарлотта закрыла глаза, закусив губу и из последних сил сдерживая слёзы, — я вернусь. Но если всё же… Не возвращайся на остров, здесь, с ними тебе будет безопаснее. Обещаешь?

Она не хотела это слышать, не хотела ничего обещать. Лишь вцепиться в него и оказаться за тысячу миль от острова в уюте и безопасности.

— Лучше ты пообещай мне, что когда вернёшься, то, наконец, заделаешь чёртову дыру в крыше нашей хижины. Скоро сезон дождей, и я не хочу просыпаться от того, что мне на голову льётся вода.

Росс улыбнулся. Его маленькая храбрая Шарлотта. И куда только делась та напуганная девчонка, что дрейфовала с ним в шлюпке посреди океана?

Зычный оклик Бабао вернул его к действительности. Все мужчины уже собрались и направлялись к берегу, где их ждали лодки.

— Мне пора.

Он отстранился и, не оглядываясь, зашагал прочь.

— Росс!

Шарлотта не выдержала — подбежала к нему и бросилась на шею.

— Возвращайся, — сквозь слёзы прошептала она, целуя его, — пожалуйста… Я буду ждать.

Вместе с другими женщинами она отправилась на берег проводить мужчин, некоторые из которых, Шарлотта знала, уже не вернутся, ибо войн без потерь не бывает. Она не могла назвать себя верующей, но в тот момент была готова молиться любому Богу, чтобы он не забирал у неё Росса.

Рядом стояла Наяра и крепко сжимала её руку. Шарлотта могла лишь догадываться, что чувствовала её новая подруга — сын в руках кровожадных дикарей, а муж и отец уходят биться не на жизнь, а насмерть.

Наконец, все погрузились в лодки. Каноэ, в котором оказался Росс, шло последним, и он всё-таки не выдержал, оглянулся. В темноте Шарлотта не могла видеть его лицо, но ей показалось, что он улыбнулся.

“Я должна быть сильной. Должна верить”. Они простояли на берегу до тех пор, пока лодки не скрылись из виду.

***

— Каков план действий?

Росс привык быть честным с самим собой и признавал, что ему страшно. Но то был не липкий ужас, что сковывает по рукам и ногам — страх подгонял его, злил и разливался по телу холодной решимостью. “Страх страху рознь” говорил их командир, когда они воевали в лесах Вирджинии “научитесь управлять им, использовать во благо, и, помяните моё слово, он спасёт ваши шкуры. Страх заставляет человека бороться за жизнь, в то время, как паника убивает”.

— Эти ублюдки наверняка знают, что мы придём, — сказал Н., вглядываясь в чёрную даль, — и голову на отсечение даю, именно этого и добивались. Сукины дети давно искали повод для войны. Так что внезапной атаки, скорее всего, не получится. Будем действовать по обстоятельствам.

Росс кивнул. Даже здесь, на этих забытых Богом клочках земли шла извечная человеческая война. Не важно, насколько развито общество, и какие технологии ему доступны — борьба за власть идёт везде и всегда.

— Далеко отсюда до их острова?

Вместо ответа Н. вытянул руку, и Полдарк увидел чёрный силуэт острова.

— Да тут, оказывается, целый архипелаг.

— Радуйся, что вашу лодку в своё время не выкинуло на этот берег, — Н. мрачно усмехнулся.

Чем ближе становился остров, тем сильнее обострялись старые навыки. И когда днище каноэ скользнуло по песчаному дну, Росс был уверен. Он знал, что делать. За время, проведённое здесь, он привык жить неторопливой, размеренной жизнью, даже походка и жесты его изменились, но в ту минуту, когда ноги его ступили на берег, он вновь стал капитаном Полдарком. Скользящим движением вынул из-за пояса мушкет, снял с предохранителя… На ремне поблёскивал заточенный армейский нож, которым он скоро воспользуется, ибо десяти патронов ему не хватит. Росс числился одним из лучших стрелков в батальоне, но попасть в цель десять раз из десяти удается не всегда, а с учётом нынешних обстоятельств, он бы поставил на семь.

Пляж был окутан безмолвием. На песке Росс не увидел ни следов, ни отпечатков.

— Они ставят лодки с другой стороны, — пояснил Н. — но не удивлюсь, если в кустах нас ждёт засада. Точнее, я удивлюсь, если её не будет.

— Примерное число известно?

— Если бы… Они плодятся, как кролики и дохнут, как мухи. Периодически жрут друг друга или приносят в жертву своему божку. Но чаще и то, и другое. Это вам не американские партизаны, капитан Полдарк. Дикость в её чистом виде — вот, что они такое.

Васадаи, включая Росса и Н. было двадцать пять человек. В сущности, не так уж мало, четверть роты, но, кто знает, что ждёт их там, в окутанных мраком зарослях?

Бабао велел всем остановиться и ждать. Выстроившись в шеренгу, мужчины держали наизготовку самодельное оружие, в то время, как вождь раздавал последние указания.

— Никакого милосердия к врагу, ибо от нашего врага милосердия не дождёшься, — перевёл Н.

— Но сразу предупрежу, что не стану убивать женщин и детей, — уточнил Росс, — кем бы они там ни были.

Н. не ответил.

Не видя смысла делать крюк, Бабао повёл их напрямик через заросли. Точную дорогу не знал никто, но, учитывая, что хозяева острова ждали гостей, найти их будет нетрудно. Факелы зажигать не стали — полная луна освещала путь.

Остров был буквально испещрён тропами, но за то время, что они шли, им не встретилось ни одной живой души. Не слышались и голоса — лишь отдалённый рокот прилива, да ночные шорохи. Росс, идущий в середине шеренги, знал, насколько обманчивым бывает подобное безмолвие и держал наготове снятый с предохранителя мушкет.

Неожиданно шеренга остановилась. Росс не видел, что происходило впереди — выглянул сбоку впереди стоящего, вытянув шею, и различил мелькающие в зарослях огни. Судя по всему, они находились недалеко от поляны, где уже разворачивалось ритуальное действо. Пальцы сжали мушкет.

Шли тихо, настороженно вглядываясь в темноту по бокам, и прикрывая друг друга. Чем ближе подходили они к поляне, тем отчётливее становились голоса, сливающиеся с глухими ударами, отдалённо напоминающими стук барабанов, но только ниже и тише. Зычное пение, больше похожее на несвязный вой, то и дело прерывалось громкими выкриками — короткими, отрывистыми.

Когда подобрались совсем близко, Бабао жестом отдал приказ разойтись и затаиться в кустах. Сквозь ветви Росс видел человеческие фигуры с неровными отблесками пламени на загорелых телах. Одежды, не считая оборванных тряпок и пальмовых листьев, на них не было. В тон самодельным барабанам позвякивали украшения из костей и ракушек. Головы и тела покрывали узоры — белые, красные и чёрные. “Интересно, из чего они добывают краску?” мелькнула в мозгу совершенно неуместная мысль. Но тут взгляд его упал на широкий отшлифованный камень, судя по всему, исполняющий роль алтаря. Располагался он на противоположном краю поляны, и свет костра выхватывал только половину святилища, но даже этого хватило, чтобы разглядеть очертания слабо ворочающегося человеческого тела. Балиг. Н. перехватив взгляд Росса, чуть заметно кивнул. Полдарк не мог не восхититься его хладнокровием — будь на месте Балига его собственный ребёнок, он не смог бы с уверенностью сказать, как повел бы себя.

Неожиданно всё стихло. Один из танцующих, на голову выше и крепче соплеменников, поднял руки, и остальные замерли. Прокаркав что-то на своём языке, он подошёл к алтарю.

Росс видел, каких усилий стоило Н. держать себя в руках, и не понимал, чего ждёт Бабао. Выкрасть пленников незаметно уже не получится, а действо, судя по всему, близится к своей кровавой кульминации. Не выдержав, Н. всё же попытался было рвануть вперёд, но один из мужчин схватил его за ворот рубахи. Бабао нахмурился и помотал головой.