«Призраки с Дженни танцуют в чертогах былых королей…».

– Петир! Петир, ты где? – голос Лизы, в котором уже явственно слышатся досада и слезы, заставляет мальчишку морщиться.

Лиза, так похожа на старшую сестру – те же рыжие волосы, обрамляющие белоснежную, практически прозрачную кожу, огромные глаза, смотрящие на него с обожанием. Вот только в Кейтелин есть что-то такое, чего нет в Лиззи. Нет и, наверное, не будет.

Приближающиеся шаги предупреждают Петира о том, что еще немного и его убежище будет раскрыто. С досадой захлопывая книгу, он выходит навстречу младшей из сестер Талли и, стараясь, чтобы улыбка выглядела естественной, произносит:

– Лиззи, ты так далеко зашла в Богорощу? Тебе не страшно?

От обожания, проступившего на мордашке Лизы, его воротит, но Петир из последних сил сдерживает себя, беря ее под локоть. Практически не вслушиваясь в то, что лепечет Талли по поводу того, что Кет искала его, чтобы поиграть в Дженни и повелителя стрекоз, он неторопливо направляется с ней к выходу из рощи.

Шум, поднявшийся на поле, отведенном для стрельбы из лука, вернул Пересмешника в реальность. Пытаясь понять, что произошло за те несколько мгновений, пока он предавался воспоминаниям, мужчина цепким взглядом скользил по снующим фигурам. Вот конюший торопливо, практически бегом, направился в замок, вот двое подростков, обычно помогающих кузнецу, неловко переминались с ноги на ногу возле дородной дамы, кажется помогавшей кухарке, которая поддерживала согнувшегося практически пополам Робина. В последний момент он на короткое мгновение выхватил из этой суматошной толпы маленькую пигалицу Мормонт, стоявшую на противоположном краю поля. От цепкого взгляда Мизинца не укрылось то, что не смотря на внешнюю браваду, с которой держалась эта девчонка, в ее взгляде, обращенном сейчас к юному Лорду Аррену, сквозил испуг. Всего на долю секунды его губы тронула недобрая усмешка: «И как же теперь вы, юная леди, будете выкручиваться? Людей, которых вы захватили с собой в столь долгую поездку, будет недостаточно, чтобы отразить нападение. А люди Долины слишком преданы своему юному Лорду».

Следующие пару недель в крыле, отведенном под покои Робина Аррена, стоял резкий запах настоек и лекарств, который, казалось, прочно въелся в каждый дюйм полов, стен и мебели. Стараясь избегать лишних пересудов, которые ему сейчас были не нужны, Петир появлялся у пасынка каждый день, исправно справляясь о его здоровье.

Надо отдать должное несносной пигалице, все еще гостившей в Лунных вратах – Лианна Мормонт после последних событий немного поутихла, стараясь как можно меньше попадаться на глаза Лорду-Протектору Долины, за что он был ей несказанно благодарен.

Единственной отдушиной для Пересмешника в это время стали два письма, полученные с разницей в пару дней. Первое, которое принес ворон-подранок, гласило о том, что Бриндену Талли удалось без особого труда отбить Риверран, возвращая на его стены знамена рода Талли. Вместе с Бриенной, которую Санса отправила в помощь деду, и остатками людей, которых удалось вывести из замка, подкрепленными рыцарями Долины, Черная рыба быстро расправился с тем, что некогда было объединенной армией Ланнистеров и Фреев. Обезглавленные и практически обескровленные, промышлявшие по большей части мародерством, едва стоявшие на ногах из-за беспробудного пьянства, они представляли собой легкую мишень, справиться с которой Бриндену Талли было не сложно.

«Любовь моя, мой муж. Через несколько дней, после того как вы получите это письмо, я буду в Лунных Вратах. Беседа с королевой была удачной…»

Раз за разом, когда Пересмешник перечитывал эти строки, губы его трогала улыбка. И те, кто знал бывшего мастера над монетой, могли поклясться, что впервые за многие годы улыбка эта сулила хорошие перемены.

Дни, оставшиеся до возвращения Сансы, были наполнены для Лорда-Протектора суетой. Вот только, если других эта суета валила с ног, заставляя, когда по близости не было ни самого Лорда, ни его пташек, недовольно перешептываться, то мужчине, казалось, она придавала второе дыхание. Постепенно замок преображался – то там, то тут появлялись мелочи, которые невольно напоминали о Севере и Винтерфелле, переплетаясь с памятью об Арренах, владевших Долиной не одно поколение. Робин, отошедший после болезни, с восторгом наблюдал за изменениями, затронувшими замок. В сопровождении Лианны Мормонт, ставшей его неизменной спутницей в эти дни, он наблюдал, как толстые стены преображаются под причудливыми узорами, складывающимися то в лютоволка, ощерившего пасть на врагов, то в парящего сокола, свысока заприметившего свою добычу, то в пересмешника, затаившегося в листве.

Изменения, коснувшиеся Лунных врат, начиная от изящных узоров, покрывших мрачные стены и заканчивая небольшой теплицей, разбитой в южном крыле замка, не оставили равнодушными никого из тех, кто обитал под этой крышей. Наблюдая за тем, как даже во взгляде Нестора Ройса, который все эти дни ходил мрачнее тучи, негромко бормоча о том, что все то, что сейчас происходило вокруг, было мотовством, вспыхивали искорки довольства и гордости, Пересмешник лишь едва заметно улыбался. От одной мысли о том, что он, выскочка, чей прадед был простым наемником, мог позволить себе многое из того, что не приходило на ум ни одному из этих благородных обитателей Вестероса, мужчина испытывал нечто похожее на удовлетворение. Но за всей этой суетой, царившей в замке, от взгляда Лорда Бейлиша не укрылось и то, насколько за эти дни сблизились Робин Аррен и дерзкая медведица. Порой ему казалось, что эта девчонка смогла сделать то, чего не удавалось ни Лизе, ни Нестору Ройсу, присматривавшему за мальчишкой в его отсутствие – молодой Лорд Аррен менялся на глазах, постепенно забывая о своих прихотях и дурном характере. Единственное, что не под силу было изменить Лианне Мормонт – его здоровье.

Но даже недовольное ворчание мейстера, которому, с приездом девчонки, прибавилось забот о здоровье юного Лорда, никак не влияло на устраиваемые вылазки. И хотя детский гомон, раздававшийся под сводами замка в самые неподходящие моменты, заставлял Мизинца недовольно морщится, отвлекаясь от дел, требовавших его внимания, мужчина предпочитал не вмешиваться, со стороны наблюдая за происходящим. Остальные же выбрали схожую позицию, открыто не выражая своего недовольства, не горя желанием испытать гнев Лорда Харренхолла.

– Милорд! Милорд! – голос мейстера, в котором явно слышались встревоженные нотки, заставил Бейлиша недовольно поморщиться, откладывая перо.

– Да, мейстер. – Не смотря на все недоразумения, которые возникали порой между ними, Петир предпочитал не ссориться с Колемоном, служившим мейстером в Орлином гнезде слишком долго. Ведь никому не было суждено знать, как повернется его жизнь, а заполучить толкового мейстера в разгар суровой зимы было задачей не из легких.

– Милорд, Лорд Аррен и Леди Лиана вознамерились отправиться на конную прогулку, – наконец выдохнул Колемон, переводя дух после стремительной ходьбы.

Петиру не надо было повторять дважды. В его глазах тут же вспыхнули огоньки, не сулившие ничего хорошего. Откидываясь на спинку стула, мужчина вкрадчиво поинтересовался:

– И что же вызвало у вас такую тревогу, мейстер Колемон? Я давно говорил, что Робину, как Лорду Долины, стоит овладеть теми искусствами, которые сделают из мальчика мужчину.

– Но милорд, – на лице мейстера одна эмоция сменяла другую, а голос, не смотря на желание его владельца совладать с ним, дрожал, – Лорд Аррен только поправился после предыдущей забавы. И ему еще нужен уход.

Неторопливо поднимаясь со своего места, Пересмешник сцепил руки за спиной, направляясь к окну. Несколько мгновений он молча стоял, подставив лицо нежарким солнечным лучам, столь редким в эту пору года, а потом продолжил, растягивая слова, словно пробуя их на вкус:

– Я полностью согласен с вами, мейстер. Но свежий воздух все же будет юному Лорду на пользу, и он пойдет на поправку гораздо быстрей.