– Сейчас важнее всего на свете спасение жизни моей сестры, – сказал он, – но я не собираюсь бросать тебя. – Он мог бы растопить ее своими глазами. – Ты узнаешь, где я буду. И больше никто.
– Ты обещаешь? – спросила она.
Тим кивнул.
– Ты узнаешь, где мы будем, если будешь держать рот на замке, вот так-то, – добавил Марти. В его голосе слышалась угроза, что напомнило Кики о том, как неуютно ей было сначала рядом с ним.
– Конечно, она никому не разболтает.
– Но… – Кики пыталась заглянуть в будущее. Свое будущее. – Означает ли это, что я всегда буду встречаться с тобой украдкой? – спросила она.
– Не обязательно, – ответил Тим. – Если ты приедешь туда, где я в конце концов обоснуюсь, мы сможем открыто поддерживать отношения. Только я больше не буду Тимом Глисоном.
– Но я подала заявление в Каролину, – сказала она, – я должна оставаться здесь.
– Тогда тебе следует также подать заявление в пару других университетов, – сказал он.
– Вы, голубки, поговорите об этом позже, – вмешался Марти. – Отцепитесь друг от друга, чтобы я мог достать до пиццы, ладно?
Тим отпустил ее руку и откинулся на стуле, пока Марти клал себе на тарелку еще один кусок.
– Впрочем, есть один момент, – сказал Тим. – Многим известно, что мы с тобой встречаемся. После нашего, так сказать, исчезновения тебе будут задавать вопросы.
Она не подумала об этом.
– То есть независимо от того, согласишься ли ты помочь нам, придется притвориться, что мы расстались, идет?
– Нет. – Кики хотелось расплакаться.
– Это для твой же безопасности, Кики, – сказал Тим. – Мы не хотим, чтобы кто-нибудь подумал, что ты в этом замешана. И это будет спектакль.
Все так осложнялось. Ее устраивало теперешнее положение дел. Ей нравилось встречаться с ним по утрам в кафе и проводить свободное время в его роскошном особняке. Какое бы решение она ни приняла, все уже никогда не будет так, как прежде. Смерть Энди нависла над братьями как саван, и она понимала, что Тим не успокоится до тех пор, пока не спасет сестру.
– Согласна? – спросил Тим, поскольку она не ответила.
– Когда мы должны будем сделать вид, что расстались? – уточнила Кики.
– Скоро, – сказал он. – На этой неделе. Даже Ронни должна думать, что мы расстались.
Девушка кивнула. Она опустила глаза на листок бумаги, лежавший на столе.
– Если бы я помогла вам, – сказала она, – жена губернатора смогла бы узнать меня?
– Мы придумаем для тебя отличный грим, – сказал Марти. – Наденем светлый парик или, может быть, рыжий. – Он посмотрел на ее длинные волнистые волосы. – Такие волосы можно скрыть под париком? Может быть, тебе остричь их?
– Нет, черт, – прервал его Тим. – Она не стрижет волосы.
– Я могу потуже заколоть их на голове, – сказала Кики, хотя это было бы проблематично.
– Думаю, из тебя получилась бы привлекательная блондинка. – Марти запрокинул голову, оценивая ее. – И ты наденешь маску. Скажешь жене губернатора, что тебя зовут не Кики, а как-нибудь по-другому. Она никогда не узнает, кто ты на самом деле.
– В хижине есть телефон? – спросила она. – Как я узнаю, что происходит между вами и губернатором?
– Там нет телефона, – сказал Тим. – Вот почему мы не сможем остаться там и вести переговоры.
– Но как я узнаю…
– Ты не узнаешь, по крайней мере узнаешь не сразу. Мы собираемся дать ему, скажем, дня три. Хотя уверены – ему хватит всего нескольких часов.
Марти захохотал.
– Впрочем, кто знает? Старик, возможно, захочет отдохнуть от своей старушки, – пошутил Марти.
На лице Тима улыбки не было. Он бросил взгляд на ее список.
– Что еще тебе нужно знать? – спросил он.
– Должна ли я буду держать ее связанной или что-то в этом роде?
– Нет, – сказал Тим. – Я полагаю, нам, возможно, придется надеть ей наручники во время перевозки, если она не захочет… сотрудничать. В хижине же есть замки с засовами, а у тебя будут ключи, и как только она окажется там, тебе не придется беспокоиться.
– А что, если она будет кричать? Соседи могут услышать ее.
– Это очень глухие места, – сказал Тим.
– На много миль вокруг никого нет. – Марти отпил глоток пива. – Впрочем, разве что медведи. Как ты относишься к медведям?
– Заткнись, Марти, – сказал Тим. – Ты только мешаешь.
– Что, если я усну? – Она не могла поверить, что задает вопросы так, словно и вправду может согласиться помочь им. – Что, если все затянется на два или три дня? Мне нужно будет иногда спать.
– Что же, да, тебе нужно спать, – сказал Тим. – Ее можно к чему-нибудь пристегнуть наручниками. К кровати или к чему-нибудь еще. Ты достаточно умна для того, чтобы понять, что тебе нужно сделать.
– А что, если она подерется со мной, а? – Она не могла представить себя дерущейся с женой губернатора Северной Каролины.
– У тебя будет пистолет, – сказал Марти.
Тим бросил короткий взгляд на брата. Марти перешел черту.
– Я не хочу пистолет, – сказала она.
– Ладно, мы дадим тебе незаряженный пистолет, – сказал Тим. – Просто в качестве устрашения.
То, что у Тима был пистолет, встревожило ее больше, чем все остальное. Ей не хотелось ни на йоту разочароваться в нем: мужчине, который, как она была уверена, подарил ей пять тысяч долларов и который обращался с ней как с сокровищем, который любил ее больше, чем кто-либо, с тех пор как умерла ее мать. Серьезный аспирант, который собирался защищать людей, не имеющих возможности самим постоять за себя. Внезапно у нее перехватило дыхание.
– Твоя магистратура! – воскликнула она. – Если ты… уйдешь в подполье, как ты получишь степень магистра?
– Есть более важные вещи, – ответил Тим.
– Но ты так усердно работал.
Он улыбнулся, глядя на нее, словно Кики была слишком маленькой или слишком наивной для того, чтобы понять.
– Честно говоря, Кики, меня это не слишком волнует, – сказал Тим. – Это всего лишь бумажка по сравнению с жизнью моей сестры.
Марти склонился к ней.
– Правительство постоянно убивает невинных людей, – сказал он. – Энди упрятали за треклятую решетку, и мы не хотим, чтобы она оказалась в их числе.
– Мы будем не одиноки, Кики, – сказал Тим. – Кое-кто из ОСКП знает о том, что мы задумали, и полностью на нашей стороне, они готовы помочь. Эти люди живут в подполье, поэтому я пока не могу рассказать тебе о них больше. Не потому, что ты кому-нибудь проболтаешься, – быстро добавил он. – Я знаю, что ты ничего не скажешь.
Она покачала головой.
– Они живут неподалеку от хижины, о которой мы тебе говорили, поэтому мы останемся у них до тех пор, пока не будем окончательно готовы выйти, – продолжал Тим. – Мы обеспечим хижину едой и всем остальным. У них есть старая машина, которой мы сможем воспользоваться, то есть в день… – Кики внезапно показалось, что он не решается произнести слово «похищение». – В тот день, когда мы сделаем это, ты поедешь в хижину, а мы направимся в Джэксонвилл, где в доме есть телефон, а потом снова встретимся с тобой в хижине. Понятно?
– Как вы это сделаете? – спросила она. – Как вы доберетесь до жены губернатора?
– Мы знаем ее распорядок дня, – сказал Марти. – Раз в неделю она преподает вечером испанский язык в университете. Когда она закончит, уже стемнеет, и мы похитим ее на парковке.
Мысленно Кики нарисовала эту сцену: женщина вечером идет в одиночестве к своей машине, двое мужчин выскакивают из темноты, закрывают ей рот ладонью и тащат к задней двери фургона.
– Вы до смерти напугаете ее, – сказала Кики.
– Ну да, – рассмеялся Марти. – Блестящая дедукция.
– Малышка, мы будем с ней максимально предупредительны, – сказал Том. – Мы не хотим причинить ей боль. Наша главная цель – помешать тому, чтобы боль причиняли другим людям.
Кики уставилась в свою тарелку, пропитавшуюся жиром и ставшую прозрачной по краям от нетронутого ломтя пиццы. Мужчины сидели молча, словно понимая, что ей необходимо немного времени, чтобы осмыслить то, что было только что сказано.
