– Неприятная болезнь. – Вмешался другой егерь. – По себе знаю. Жар по всему телу такой, что мозги в голове закипают. Совсем ничего не соображаешь. Вокруг тебя что-то происходит, но то ли во сне, то ли наяву – ничего не понять. Ты тот день, когда в лазарет попал, помнишь?

– Нет, – подумав, ответил Ладвиг. – Плохо мне было. Очнулся где-то через декаду.

– Вот. Представляю, что ты там в бреду нёс. Сам, поди, и поверил в это.

– Так, наверное, и было… – растерянно произнёс Ладвиг. – Извините…

– Бывает. – Миролюбиво улыбнулся пожилой егерь. – Поторопись, с обедом. Скоро у другой смены наступит время приёма пищи.

Пройдя несколько шагов, сержант оглянулся:

– Не подскажете, где найти тех двоих… как вы их назвали? Буйных ребятишек?

– На том свете, парень. Через несколько дней после того, как их из карцера выпустили, оба умом тронулись вместе с ещё одним постояльцем. Затеяли они серьёзную потасовку с охраной периметра, а те шуток не понимают, вот и перебили всех троих.

Обеденный зал оказался светлым просторным помещением с высоким потолком, но без привычного вида окон, располагавшихся под самой крышей, из-за чего, проникавший внутрь солнечный свет рассеивался и на уровне человеческого роста глаза уже не слепил. Ладвиг успел привыкнуть к тёмной камере и слабоосвещённым коридорам, и в первый момент поразился, насколько светло в обеденном зале. Первым, что он увидел, были длинные столы, за которыми с двух сторон сидели люди.

– Чего встал? – Раздался недовольный голос с противоположного конца обеденного запомещения. – Тащи сюда свою задницу!

– Первый раз человек пришёл. Не видно, что ли? – Гнусаво произнёс сидевший ближе всех к выходу мужчина и, взглянув на Ладвига, добавил: – Эй, новенький, здесь не ресторан, еду никто не принесёт!

Сержант кивнул и направился к некоему подобию барной стойки, где хозяйничал человек в белом поварском фартуке.

– Какая камера? – Спросил он тем же недовольным голосом.

– Тёмная и неуютная. – Ответил Ладвиг. – Мне там не понравилось.

Обедавшие постояльцы дружно захохотали, а лоснившееся от пота лицо повара начало покрываться багровыми пятнами.

– Шутник, или придуриваешься? – Процедил он сквозь зубы. – Отвечай, какой номер у камеры, в которую тебя поселили?

– Тридцать восемь, – не очень уверенно произнёс сержант, – кажется.

– А то ты не знаешь, Тунор, что с нашей половины, только тридцать восьмая до сегодняшнего дня и пустовала! – Послышалось со стороны выхода из обеденного зала. – Корми новенького, а то время заканчивается!

– Заткнись, Роалд! – Брызгая слюной, взвизгнул повар. – Как ты мне надоел! Обойдусь без твоих дурацких советов!

Тунор сердито посмотрел на Ладвига, с грохотом поставил на стойку глубокую миску и стал наполнять её наваристой мясной похлёбкой.

– Лопай, шутник. Хлеб вон там возьмёшь.

– Сколько кусков брать? – Спросил сержант, глядя на крупно нарезанные ломти. – Я пока не знаком с местными правилами.

– Сколько в тебя поместится, столько и бери. – Повар выставил на стойку наполненную пивом кружку средних размеров. – Сразу предупреждаю: больше одной кружки не положено. Понял? Чтоб не ходил и не клянчил. Всё равно не налью!

– Монастырское? – Поинтересовался Ладвиг, кивком указав на пиво.

– Да ты, действительно, шутник. Суп сначала отнеси. – Посоветовал Тунор, видя, что сержант увидел свободное место за одним из столов и уже собрался идти туда вместе с кружкой. – Пиво без присмотра я тебе не советую оставлять.

«Знатная стряпня, – восхитился сержант, уплетая густую похлёбку, – теперь я начинаю верить, что это не тюрьма. Заключённых никто не стал бы так кормить».

Сидевший напротив Ладвига постоялец отставил в сторону пустую миску и сыто рыгнул.

– Слышь, новичок, – сказал он, ковыряя в зубах длинным ногтем на мизинце левой руки, – говорят, у начальства есть комната, куда они нескольких шлюх поселили. Ходят к ним по очереди развлекаться. Ничего про это дело не слышал?

– Нет.

– Люди рассказывали, что по ночам откуда-то сверху женский смех доносится, – с мечтательными интонациями в голосе произнёс постоялец. – Давно я не слышал этой сладкой музыки…

– Почему сверху? – Из вежливости поинтересовался Ладвиг, принимаясь за пиво.

– Все помещения для начальства находятся под самой крышей. Вход туда только через комнату отдыха охранников. У тебя какой номер камеры?

– Тридцать восемь.

– Далековато. – Разочарованно вздохнул собеседник. – По моим прикидкам, из восемнадцатой камеры лучше всего должно быть слышно. Жаль, что там Айдж живёт. Глуховат он… У тебя со слухом как? Нормально?

– Наверное, – усмехнулся сержант. – Когда нёс службу в Энгельбруке, бывало, за полсотни шагов слышал, как часовые на посту тихонько посапывают.

– Тогда навостри уши, новичок. Если что услышишь – скажи мне. Я в долгу не останусь, найду, чем отблагодарить хорошего товарища.

– И какая тебе в этом польза, Исмо? – Спросил его сосед слева. – Даже если шлюхи действительно там, то, как ты решил до них добраться?

– Когда я твёрдо буду уверен в том, что они есть, – серьёзным тоном ответил Исмо, – то найду способ, не сомневайся.

– Закончить приём пищи! – Скомандовал повар. – Посуду на столах не оставлять! Пошевеливайся, Роалд! Надо было молча челюстями работать, а не трепаться попусту.

Вместе со всеми Ладвиг встал из-за стола и направился к выходу. Решётчатая дверь в коридоре была открыта, и возле неё уже собрались постояльцы из второй смены. Первые из них закончили мыть руки и норовили пройти в обеденный зал, но на их пути стояли надзиратели, ожидавшие, пока опустеет помещение.

– Арне? – Удивлённо воскликнул сержант, увидевший среди толпившихся людей знакомое лицо.

– О! Вот уж кого не ожидал здесь увидеть! – Засмеялся бывший обитатель подземных коммуникаций Энгельбрука. – И давно вы, господин сержант, гостите в Озёрном замке?

– Формально, первый день. – Ответил Ладвиг, решив не рассказывать про историю с ранением.

– Проходи до своей камеры. – Сказал стоявший позади надзиратель. – Не создавай помеху остальным.

– Не ругайся, мы с приятелем давно не виделись. – Арне покинул очередь в обеденный зал и отошёл вместе с Ладвигом в сторону. – Я как из подземелий выбрался, сразу же пустился в загул. Оторвался по полной! Приятно вспомнить. Выпивка, девки, выпивка с девками и без девок. В кости играл столько, что на ладони отпечаток от кружки в мозоль превратился. Не помню, сколько дней проторчал в квартале красных фонарей, не выходя на улицу. И тут, на мою беду, случилась облава. Кого там стражники искали – не знаю, но нашли меня, и с опознанием больших проблем у них не возникло. Один день продержали в Энгельбруке, а потом сюда доставили. Я уже больше декады в Озёрном замке. Недавно сюда привезли ещё четверых, из тех, с кем мы вместе шалили в городе. Остальные пока на свободе. Тебя-то за что взяли? Не оправдал надежд Магистрата?

– С заданием не справился. – Неохотно признался сержант. – Сопровождал в Остгренц одного человека. Погиб он по собственной глупости, а меня признали виновным в том, что плохо его охранял.

– Всего-то? – Снова засмеялся Арне. – Я в своё время немало насолил городской страже. Когда поймали, думал, что сошлют на рудники до конца скончания дней. Оказался здесь и понял, что эта тюрьма не страшнее богадельни для старушек при женском монастыре. А тебе не обидно за какой-то пустяк свободой расплачиваться? Как сам считаешь?

– Человек тот важной птицей оказался. Мне сказали, что его смерть могла обострить отношения с Восточным герцогством.

– Тогда понятно. В подобных ситуациях обязательно найдут, на кого свалить всю вину. Это мне хорошо известно. Вахмистра Виланда тоже арестовали?

– Скорее всего, нет. Наши дороги разошлись. Во время последней встречи он даже пытался втолковать мне, что это задание до добра не доведёт. Я не послушал опытного человека…