Литмир - Электронная Библиотека

Глеб, как всегда в момент раздумий, принялся наигрывать на пианино. Тихо и медленно, не беспокоя соседей, пытаясь вспомнить мелодию, возникшую в уме, когда пальцы скользили по щеке соседки. Ведь тогда явно слышалась музыка. Он будто играл на соседской чужой девчонке, как на музыкальном инструменте. Разве такое бывает?

Мысли плыли по кругу, как резиновые уточки в ванной, невольно возвращаясь к девушке. Имя Ляля казалось слишком детским. Она, конечно, сама так назвалась. Но из «до-ре-ми-фа-соль-ля-си» много вариантов не составишь. Может, просто подобрала что-то похожее? Глеб начал перебирать возможные имена: Лена… Лёля, то бишь Ольга… Лиля… Угадал? Какая-то тяга появилась к риторическим вопросам. Заразился от кого? Или сам заболел? Спрашивал, не получая ответов, и заболел. На всю голову.

Кажется, мать говорила о двух девушках с пятого? Интересно, это та, которая дикая? При случае надо будет сказать, что она просто немая. То-то матушка удивится. Быстренько поднажмет да разузнает о причине немоты: с рождения или в результате жизненных обстоятельств. Пусть проявит свое репортерское рвение, малость поутихшее с момента аварии. Хотя, пожалуй, зря он так о своей родительнице. Не знала же она о его чувствах к Светлане. Светлане… Андреевне, которая приходила к ним домой заниматься с Глебом. Игриво сверкала глазами и улыбками. Пудрила мозги подростку ложными посылами. Или это ему так казалось, что были посылы? Время-то показало совсем другое…

Музыка приобрела жесткий оттенок. Наверное, зря вспомнилось. Совершенно некстати! Глеб захлопнул крышку пианино, словно инструмент оказался в чем-то виноват. Настроение испортилось. Свернулось скользким червяком на праздничном блюде. И опять стало душно.

Лиля погуглила. Поисковик по запросу «Глеб Аронов» выдал массу информации. И картинки, и послушать, и скачать, и СМИ. Немудрено, что парень показался знакомым. Наверное, видела мельком в новостях и невольно запомнила. А под одну его композицию они целую четверть учили танец. Классный, кстати, получился. Жаль, Глебу его не покажешь. И уже тем более – не расскажешь.

Элла заглянула через плечо. Ткнула в экран наманикюренным пальчиком, бросив небрежно:

– На нашего соседа похож, – и ушла в свою комнату.

Уже оттуда поинтересовалась, когда Лиля поможет ей с английским.

И зачем Элка ходит на допзанятия? Чтобы при случае ввернуть в разговор? Или в качестве благотворительности голодающему преподавателю? В своем десятом классе Лиля понимает в инязе больше, чем Элла на третьем курсе.

Попыхтев час, Лиля сделала довольно сносный перевод, выполнила парочку упражнений, составила топик. Сестре осталось только все выучить и сдать. Должна справиться. Фраза: «Элла у нас красивая, а Лиля – умная, вот и поможет», неоднократно произносимая и отцом, и бабушкой, уже стала семейной фишкой. А ведь между сестрами больше четырех лет разницы. И младшая еще школьница.

Кстати, про школу… Совсем некстати. Лиля полистала конспекты. Память у нее была отменная. Зрительная, что очень удобно, когда тебя все время спрашивают не устно, а письменно.

Однако даже такая легкомысленная подготовка домашнего задания утомила. Чтобы расслабиться, Лиля нацепила наушники и загрузила один из дисков. Под музыкальное сопровождение просмотрела пару сайтов, где ушлые журналисты смаковали подробности аварии и того, что ей предшествовало. Писали, что юный музыкант по уши влюбился в свою учительницу по английскому (опять английский!). Она была старше парня на десять лет и играла с ним, как кошка с мышью. А потом вдруг бортанула мальчишку и улетела во Францию с новоиспеченным женихом, каким-то банкиром, годившимся ей в отцы. Узнав, что Светлана улетает, юный талант сел в родительскую машину и погнал в аэропорт. Не справился с нервами. И с управлением. Пострадавших, кроме него, нет. А особа, из-за которой все произошло, от комментариев отказалась, но жеманно попозировала папарацци. Прилагались фото. Англичанка – Светлана – была стройная, высокая, шикарная особа. Рядом с ней – приземистый лысый загорелый толстячок. И фото Глеба до аварии – и после. Еще с синяками, в бинтах и гипсе.

Зная СМИ, они и приврут – недорого возьмут, лишь бы сделать сенсацию. Но дыма без огня тоже не бывает.

Лиля невольно вспомнила шрамы. Наверное, в душе парня их гораздо больше, чем на теле. Это как раз очень знакомо. Девушка ощутила какую-то сопричастность, схожесть со своим соседом. Его стало жаль.

А вот незнакомка Светлана разозлила своим пофигизмом по отношению к чужим чувствам. Любила ли она Глеба? Вряд ли. Любит сейчас мужа? Ответ аналогичный. Просто избалованная красотка, в совершенстве владеющая иностранным языком. И то не факт. Может, просто болтает на уровне средней школы (почему-то очень хотелось думать именно так).

Лиля захлопнула ноут. В ушах рыдала и смеялась музыка. А перед глазами все стояло лицо нового соседа. Его неподвижные, потухшие глаза. В ушах бабочкой билась фраза, что теперь он не выступает, совсем. Надо думать. Для Лили-то как раз творчество – это попытка выплеска, а для него – топтание на одном месте. На первый взгляд. На второй – он просто боится жалости. Ему бы изменить все кардинально, а не сидеть дома, поигрывая на пианино.

Девушка вновь обратилась к всезнающему Гуглу. Закончил ли Глеб школу? Об этом нигде не писали. Но надомное обучение он может и сейчас получать. Суперски было бы учиться с соседом в одном классе. А вот потом… «Какое образование может получить слепой?» Лиля и не думала, что будет такое количество ответов. И адвокат тебе, и учитель, и программист, и куча еще всего. Пожалуй, только медик исключается. И часовщик. Сплошная инклюзия в образовании. Только вот загвоздка: учебников со шрифтом Брайля практически нет. Да и умеет ли Глеб читать на ощупь? Вряд ли. Правда, сейчас уйма сайтов, где можно информацию не читать, а слушать. И диктофоном пользоваться никто не запрещает.

– Лялька, в какие дебри тебя потянуло?

Она даже не заметила, как сестра снова очутилась за спиной. Лиля постаралась придать лицу как можно более бесстрастное выражение и пожала плечами.

– За шоколадкой не сбегаешь?

За окном уже смеркалось, опять моросил дождь. Ну конечно. Иначе Элла прогулялась бы сама. Лиля поморщилась и кивнула на тетради и учебники.

– Ну пожалуйста! А то я не знаю, как ты уроки делаешь. Вон сейчас лазила по посторонним сайтам.

Лиля вздохнула.

– Я буду такой лапочкой-лапочкой, – скорчила моську сестра.

«И получишь тапочкой-тапочкой», – подумала девушка.

Но начала собираться. В конце концов, проветриться не мешает. Заодно проверить, закрыта ли дверь у Глеба.

Глеб сидел в темноте. Родители еще не вернулись из гостей. А ему – что со светом, что без него… – сплошная экономия электричества. А вот в больнице он лежал на одном этаже с дедом, который потерял зрение уже лет десять назад, но все эти годы в сумерках зажигал свет. Говорил, что без него душно. Привычка – странная штука.

Процокали каблучки наверху. Наверняка не его новая знакомая, а ее сестра. Вон даже замурлыкала что-то громко и фальшиво. Попсовая песенка без смысла и мотива. К черту идеальный слух.

Прислушался, пытаясь уловить присутствие в квартире сверху еще одного человека. Ляля, как он мог убедиться, перемещалась почти бесшумно, разумеется, если не спотыкалась о коробки. Но ведь может скрипнуть пол. Или зазвучит композиция с его диска.

Однако было слышно только одну из девушек. Она прохаживалась туда-сюда, наслаждаясь собственным пением. Похоже, в наушниках. И пусть ей не хватало не только слуха, но и грации, все же звуки, производимые Лялиной сестрой, доказывали, что жизнь продолжается.

Даже стало немного досадно, когда где-то со стороны включились почти одновременно дрель и пылесос. Звукоизоляция на грани фантастики!

Надев наушники, попытался расслабиться под «Mozart L'Opera Rock», не себя же слушать. Откинулся в кресле и прикрыл глаза. Можно не прикрывать, конечно. Но так возникало ощущение, что все по-старому. И мелькающие в воображении картинки – не давние воспоминания, а сегодняшние или вчерашние видения.

6
{"b":"592194","o":1}