На тротуарах и площадях выстроились киоски и лотки. Мороженое, фрукты, детские игрушки и флажки, сладкие газированные напитки, чего только не было! Возле торгового центра продавали огромных надувных медведей, зайцев, лис… Они были сделаны так искусно, что казалось, будто озорные веселые звери вместе со всеми отмечают великий праздник. Около продавца, худощавой пожилой женщины в черном платке, столпились улыбающиеся покупатели. Дети вразнобой гомонили, упрашивали родителей купить жирафа или слоника. Наполненные гелием игрушки раскачивались на длинных шнурках, шаловливо поворачивались вокруг и будто пытались вырваться, улететь в сказочные края.

– Папа, купи мне лошадку! – закричала Даша, указывая на распустившего огненную гриву каурого коня, взметнувшего вверх передние копыта и присевшего на задние ноги, в стремительном прыжке готового мчаться бешеным галопом. На лбу устремленным острием сверкал нарисованными снежинками прямой отточенный рог.

– Это не лошадь, Даша. Это единорог, помнишь, я тебе сказку читала про волшебного единорога и злую ведьму?

– Да, помню… Мама, я хочу единорога!

– Купим, купим Дашенька, будет у тебя свой конь-единорог. – Они подошли к смеющейся детской гурьбе.

– Дайте нам единорога, – Вадим с улыбкой обратился к повернувшейся продавщице.

– Шестьсот пятьдесят рублей, – женщина как-то недобро и пристально посмотрела на него и Светлану с Дашей.

– Вот, пожалуйста, – он протянул деньги.

– Сдачу возьмите, – продавщица вернула несколько купюр. – На тебе, деточка, – передала ребенку веревочку с рвущимся в небеса единорогом. – Крепко держи!

– Спасибо! – Вадим и Света улыбнулись, открыто глядя в лицо женщине. Но та сердито сдвинула брови и, блеснув черными бесовскими глазами, заявила глухим отрывистым голосом:

– Нечему радоваться, касатики! Катится колесо! Недолго осталось…

С растерянных лиц медленно сходила улыбка. Они ничего не поняли, и с недоумением смотрели на странную продавщицу.

– Какое колесо, бабушка? – спросила с удивлением Светлана.

– Тележное колесо, милая. Тележное… – Женщина потеряла к ним всякий интерес и повернулась к следующему покупателю: – Слушаю вас!..

– Папа, пойдем! – Даша тянула отца за руку. – Купишь мне мороженого?

– Куплю, – Вадим никак не мог осознать, что сказала им продавщица. Светлана взяла его под руку, и они отошли от лотка с надувными игрушками.

– Какая неприятная женщина! О чем она говорила, интересно?

– Не знаю, какое-то колесо тележное… Что это значит?

Она пожала плечами. Этот неожиданный эпизод испортил праздничное настроение, сбил радостное состояние. Непонятная фраза встревожила душу. Особенно беспокоил тот мрачный фатальный тон, с каким было произнесено это загадочное пророчество.

– Да она нас с кем-то перепутала! – Вадим легко рассмеялся. – Ну, какое колесо? Двадцать первый век идет, уже и телег не осталось. Не обращай внимания, Света. Ерунда это все…

– Наверное, ты прав, – она задумчиво глядела вдаль. – Недоразумение какое-то.

– Мама, мороженого! – потребовала дочь. – Ты обещала…

– Пойдем, пойдем красавица моя!

Взяли по сливочному пломбиру и, глядя на танцующую в парке молодежь, продолжили праздничную прогулку. Город морской славы с достоинством и размахом отмечал День Великой Победы. Огромный гранитный матрос с автоматом и развевающимися лентами бескозырки, – памятник героям-североморцам, – грозно охранял Родину с северо-западного направления. Стерег мирный покой, зорко вглядывался в морскую даль, приветствуя возвращающиеся корабли. Знал силу русского оружия, отвагу павших воинов. И стоял нерушимо, как символ мужества и доблести, бесстрашия и героизма, самоотверженности и суровой решимости.

Глубоким вечером, расслабленные после долгих жарких объятий, лежали, тесно прижавшись, и с наслаждением мечтали о будущем счастье. Строили планы, говорили о предстоящем отпуске, поездке в Сибирь к маме Вадима и престарелой бабушке Светланы, доживающей век в таежном селе Еловое. Решили после встречи с родными побывать наконец-то в Крыму. Купаться и загорать, не думая ни о чем, отдохнуть от холодов и пронизывающего ледяного ветра, темных полярных ночей. Показать дочери настоящие черноморские пальмы и дружных игривых дельфинов. Окунутся в курортную атмосферу, попробовать знаменитые крымские вина, зарядиться солнечным сиянием, побывать в соляных пещерах…

Как скорее хотелось этого! А до отпуска еще долгие шесть недель.

Глава 4

Боинг-737 по крутой траектории стремительно уходил за облака. Мощная тяга реактивных турбин вжимала пассажиров в кресла. От перепада давления закладывало уши, громкий рев двигателей не давал разговаривать. Люди с интересом смотрели в иллюминаторы на уходящие глубоко вниз вершины сопок, уменьшающийся в размерах Кольский залив с пришвартованными ледоколами, портовыми кранами и тесным нагромождением морских контейнеров.

Самолет набрал заданную высоту, выпрямился. Гул слился в одну низкую бесконечную ноту, земля скрылась за плотными облаками. Впереди сияло солнце, чудный синий простор открывался на сотни километров. Что-то торжественное и большое чувствовалось в этой грандиозной панораме.

Шесть часов полета. Многие спали, некоторые пассажиры, закрыв глаза, слушали музыку в наушниках, кто-то, не отрываясь, смотрел в окно. Даша уснула, удобно расположившись в мягком бархатном кресле. Светлана с интересом читала журнал, а Вадим смотрел на планшете американский боевик.

Наконец-то начался отпуск. Сегодня двадцатое июня, впереди два месяца беззаботной жизни. Взяли билеты в Крым из Новосибирска на десятое июля. С большим трудом добились очереди, в сезон отпусков мест просто не было. Помог командир корабля, капитан первого ранга Овчинников, заказавший билеты для своей семьи и имеющий хорошие связи.

Незаметно полет подходил к концу. Самолет плавно скользил, постепенно снижаясь к земле. Стали отчетливо видны ровно очерченные поля, сады и дачи пригорода Новосибирска. Шасси мягко коснулись бетонного полотна, и пилоты переключили турбины на реверс. Лайнер замедлял ход и уже через несколько минут неторопливо катился к пассажирским терминалам аэропорта Толмачево. Казанцевы сошли с трапа, получили багаж и направились к стоянке такси.

– Дети мои, любимые! Дашенька! – мама с радостью и восторгом обнимала всех, целуя и крепко прижимая внучку к себе. – Ой, а выросла как! Красивая девочка.

– Я уже большая! – Дашка с детской непосредственностью подставляла щеки. – А мы пойдем в зоопарк?

– Пойдем, солнышко! Пойдем, красота моя синеглазая.

– Проходите, чего в коридоре стоять, – мама, взволнованная долгожданной встречей повела гостей в комнату. – Как долетели? Все нормально? А я и стол уже накрыла…

– Все хорошо, мама. Даже не устали. Дарья вообще весь полет проспала.

В комнате празднично накрытый стол. Наталья Леонидовна знала, когда приедут дорогие гости и заранее подготовилась к приезду. Сын и любимая внучка были единственной отрадой в ее одинокой жизни. Ждала в гости с нетерпением. В прошлом году Вадим был настолько занят по службе, что даже отпуск не давали. Она радовалась и гордилась сыном, рано, в пять лет оставшимся без отца. После смерти мужа одна растила и воспитывала в трудные девяностые годы, отдавая ему все, что могла. Теперь у него семья, замечательная любимая жена Светлана. Сначала настороженно относилась к ней, но видя их отношения, влюбленные взгляды, Наталья Леонидовна успокоилась, всей душой приняв невестку как родную дочь. Когда родилась Дашенька, сердце бабушки совсем растаяло от любви и привязанности к этому маленькому сообразительному ребенку. Каждую неделю звонила, разговаривала с внучкой, слушала ее восторженный детский лепет.

А тут на удивление и в личной жизни изменения начались. Да так резко, неожиданно. Будто вторая молодость вернулась. Закружилась голова, затрепетало сердце в предчувствии близкого счастья, грезы как у молодой девушки зажглись. Пылала, плавилась, душой горела. Чувства забытые, женские через край плескали, разум отказывался мыслить логическими построениями. Все о нем только думалось, мечталось. Кровь страстью закипает, глаза светом сияют, улыбка с лица не сходит. Поздняя любовь, как падающий с ветки лист, подхваченный теплым игривым ветром. И несет тебя, и в высоту бросает, и каплями дождя к земле прижать пытается. А ты все летишь, стремительно и дерзко, к небу чистому стремишься, к легким перистым облакам. Зарыться в их шелковистую мягкость, парить вместе с птицами небесными, наслаждаться каждой минутой, мигом, проведенным вместе. Лишь одно огорчало и навсегда отравляло жизнь. Ставило под вопрос будущее. Только одно…