Она подняла на меня большие глаза бутылочного цвета с черными вертикальными зрачками.

  ...Кошачий взгляд завораживает. Бог знает почему. Можно совершенно спокойно смотреть в глаза собаки, козы, в глаза человека, если он не прочь поиграть "в гляделки". Ничего не случится, разве что захочется моргнуть. А эти глаза притягивали, как магнит, и погружали в себя до полнейшей отрешенности. Говорят, есть такой монастырь, где буддистские монахи медитируют, глядя в глаза ручным пумам.

  - А ты знаешь, что была моей аватарой? - спросила я. Кошка моргнула, не отводя пристального взгляда.

  Пропел дверной замок, хлопнула дверца машины, стоявшей ближе всех. Сосед постоянно почти в подъезд въезжает. Похоже, собрался куда-то. Интересно, на "работу", или развлекаться? Он поднял дверцу багажника, нырнул туда, покопался. Потом разогнулся и достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Я следила за ним боковым зрением, не отдавая себе отчета в том, что сознание быстро скользит по тонкому лучу, связавшему два взгляда, скользит вниз... Докурив, сосед собрался, было, захлопнуть багажник, но тут зазвонил телефон.

  Не думая ни мгновения, я метнулась серой тенью через двор и, запрыгнув в багажник, распласталась там кляксой, вжимаясь в пол. Дверца захлопнулась.

  Обойдя машину, сосед сел за руль и повернул ключ зажигания. Пол подо мной ровно завибрировал. Изумленная до глубины души не столько превращением, сколько собственной выходкой, я наблюдала сквозь стекло, как удаляется от меня знакомый двор, родная насквозь мусорка и растрепанная баба в трениках, старой куртке и тапочках на босу ногу, застывшая в провоцирующей позе над кошачьим блюдечком.

  Интересно, домой она вернется? Или не додумается? Нет, понятно, что основная часть интеллекта тут, со мной, но уж дойти до собственной квартиры должно и спинного мозга хватить. Или она сейчас вообще овощ? Ладно, дети уже спят, машины там не ездят, городок у нас маленький. Успею вернуться и позаботиться о своем теле. Кстати... выгляжу я отвратно. Кошкой куда как симпатичнее.

  Поездка оказалась недолгой, что и понятно - долго ехать здесь попросту некуда. Если только кругами. "Бэха" остановилась перед желтым "сталинским" домом с красивыми арочными балконами и висячим фонарем у подъезда, мигнула в окно фарами, и через минуту во двор вышел молодой паренек, лет двадцати - двадцати-двух.

  - Когда? - без долгих предисловий спросил он, едва нырнув в машину.

  - А где "Здрасте"? - осведомился сосед.

  - Дома забыл. Сходить?

  - Ладно, потом донесешь, - он мотнул головой. - Шестого, ночью.

  - На балу? - вскинулся парень.

  - Удобнее всего. Как раз решать будут, кому отдать. Пора уже, прежний король помер - в ту субботу как раз сорок дней будет, так что наследнику тянуть нельзя.

  - А почему ты думаешь, что он отдаст? Может, своими объявит...

  - Ему-то зачем? Он же не вор.

  - Ха! С каких это пор бизнесмены перестали быть ворами?

  - Да корона-то ему зачем? Он по-другому бабло рубит.

  - Моя задача какая? - спросил парень, посчитав философский диспут закрытым.

  - Простейшая. Снабдить машинку "лишней деталькой".

  - Жучком? - уточнил парень.

  - На кой мне его слушать? Он мне не интересен... - сосед помолчал и многозначительно добавил, - живой. А за наследство клиент столько обещал, что хватить нам обоим отсюда ноги сделать... в более цивильные месте. Где вместо "здрастье" говорят: "бонждорно".

  - За наследство? - въедливо спросил подельник, - Или конкретно за ключи?

  - Ключи бонусом.

  - Так может того... не отдавать? Вещь-то ценная.

  Сосед невесело фыркнул:

  - Голова тоже ценная, я в нее кушаю. А ключики нам с тобой все равно без пользы будут. Их же без крови надо взять. А клиенту другие наследники не нужны. Компроне-ву?

  - Ты ему добровольно отдашь, типа - подаришь. Вот и получится - без крови, - догадался парень, - но он тогда все бонусы сгребет: и ключи, и корону, и тачку...

  - "Жадность хуже, чем холера. Жадность губит флибустьера", - процитировал сосед, - Пусть сгребает на здоровье. Нам с тобой и гонорара за глаза хватит.

  Парень промолчал, не соглашаясь, но и не споря.

  А я сидела, ни жива, ни мертва. Это что же они, сволочи, задумали? Отгадай, Яна, загадку: "Лишняя деталь к машине, а не жучок"? Что бы это такое могло быть, а? Подушечки лап тихонько подрагивали, с трудом сдерживая рвущиеся наружу когти. Вдоль загривка прошла мощная волна, и я почувствовала легкое возбуждающее покалывание. С трудом задавив в горле шипение, я прислушалась. Но разговор свернул в ту веселую сторонку, где бравые молодцы бодро делят шкуры живых и ныне здравствующих медведей. Была там и новая тачка-концепт, и загородный дом с открытым бассейном, и абонемент в термы с бабами. В общем, привлекательно, но малоинформативно. Я постепенно успокоилась, свернулась клубочком и под негромкий разговор почти задремала.

  Разбудила меня мягко щелкнувшая дверь. Приехали? Приехали. Я осторожно подняла голову: сосед в машине был один. Видно, подельника по дороге скинул. Ну и что теперь? Как на волю? "Сезам, откройся, я хочу выйти?"

  Я тихонько, нерешительно мяукнула. Сосед вздрогнул, зашарил глазами и наткнулся на мой настороженный взгляд.

  - Ты откуда тут взялась, тварь блохастая? - опешил он, - А ну пошла вон! - он рывком распахнул дверцу багажника.

  - С большим удовольствием, - прошипела я, угрем выворачиваясь мимо его ботинка, чтобы второй раз не попасть под раздачу.

  Тела у мусорки не было. Видно, сообразило все-таки и убрело домой. Та-а-ак, значит, простейшие действия нам доступны - уже легче. А как мне? Да никак, внезапно решила я, на ветке переночую. Девчонки до утра будут подушку давить, завтра выходной, Павловна, грымза старая, с утра точно на рынок намылится - тут я и проскочу. Она грымза-то грымза, а кошек любит.

  - Ма-ам! Я гулять!

  - С Мариной?

  - Ага.

  - Что, еще не всех привидений переловили? И почем шкурка? Или вы клыки сдаете?

  - Ма-ам? - укоризненно протянула Ника, - Они же хорошие.

  - К обеду домой, иначе до ужина кормить не буду, - железным голосом приказала я, прекрасно понимая, что если моя старшая дочь вдруг САМА, не из под палки, попросит есть - я и среди ночи вскочу как миленькая!

  - Хорошо, мам, - с легким сердцем пообещала Ника, ни одной секунды не собираясь следить за часами.

  Едва дверь за ней захлопнулась, и я поспешила на кухню, предвкушая долгожданный кофе, из спальни донеслось требовательное:

  - Мама, я молока хочу!

  С тем, чтобы накормить Олю, проблем никогда не было. Проблемы возникали, когда приходилось объяснять, что она уже съела и свою порцию, и добавку, и Никину недоеденную порцию и больше, действительно, ничего нет. Серьезная и недоверчивая девочка не успокаивалась до тех пор, пока я не предъявляла ей честно-пустую кастрюлю.

  Едва Оля получила свою порцию молока, как затрещал мобильник. Глянув на экран, я тяжело вздохнула - звонила мама. Разговоры с ней короткими не бывали по определению. А в ванной ждала целая груда белья, которое нужно было рассортировать и вымазать пятновыводителем, в кладовке требовательно скребся пылесос, пустой холодильник ехидно перемигивался с пустыми кастрюлями, и если добавить к этой компании пустой кошелек, они, пожалуй, еще и анекдоты рассказывать начнут.

  Выходной называется! Скорее бы понедельник, да на работе отдохнуть... И какая, в таких условиях, к ляду, мыслительная деятельность? Хотя мыслитель из меня тоже еще тот.

  Оля успокоилась и уснула ближе к двум. Ника на обед так и не явилась, впрочем, я ее и не ждала. Сунув в микроволновку два куска хлеба с сыром и маринованными огурчиками и притопив кнопку чайника я, наконец, приземлилась, точнее, притабуретилась на кухне. Негромко бормотал телевизор, не мешая, а, скорее, помогая сосредоточится.