Тогда становится ясным примерный механизм действий участников похищения, да и время проясняется – сразу после полуночи. Вездесущий О’Рэйли нашел специальное записывающее режим питания устройство в одном из дорогостоящих индивидуальных мавзолеев парка, и тогда стало ясно: электричество на «Изумрудных Лугах» было отключено в двенадцать ноль семь после полуночи, а включение произошло через семнадцать минут, в двенадцать двадцать четыре. Времени вполне достаточно, чтобы отсоединить футляр с Чашей от постамента и вынести его из музея.

«Что же дальше?» – думал Потемкин, разглядывая склон, где одна к другой теснились в траве плиты недорогих захоронений. Сейчас этот склон был усыпан цветами – букетами, горшочками, вазами… И еще вертушками, которые тихо жужжали на ветру, и американскими флагами. Эрик Редвуд рассказывал Потемкину, что так бывает после каждого праздника. И по числу этих цветов можно, проезжая по парку, видеть, в каком секторе шли в последнее время самые активные захоронения – потому что чем свежее потеря, тем чаще посещают могилу, чем дальше отодвигается дата ухода близких – тем реже на могилу приходят. Так было, так будет… Закон жизни.

Потемкин выехал на площадь перед музеем и дворцом, где хранилось гигантское полотно «Распятие». Сейчас семь вечера, совсем светло, но парк уже закрыт, и посторонних тут не должно быть. Огромная площадь перед дворцом пуста, но три автомобиля все же есть – микроавтобус и два седана – старая коричневая «Хонда» и новенький «БМВ» – это, видимо, Айлин Меттль еще не уехала. А если она здесь, самое время заглянуть к ней на минуту.

– Ничего, если отвлеку ненадолго?

Айлин подняла голову от бумаг.

– Это вы? В такое время?

– У меня теперь круглосуточный пропуск, – сказал Потемкин серьезно. – Иначе ваша охрана задержит…

– А чего вы смеетесь? У нас охрана, как я слышала, одна из лучших в стране.

– А я и не смеюсь. Но хочу поделиться с вами секретом… – Потемкин прекрасно знал, что, сообщая Меттль то, что он собирался сказать, он мог бы с тем же успехом объявить это по громкой связи. Только громкую связь кто-то услышит, а кто-то нет, а то, что доверительно расскажет своим сотрудникам Айлин, немедленно будет передано из уст в уста. Итак… – Секрет простой, – продолжал Олег, внимательно наблюдая за собеседницей. – И состоит он в том, что представитель вашей доблестной охраны находится в тесных дружеских отношениях с представительницей вашего музея.

– Вы о Мартине, что ли? И о Джинне? Тоже мне, секрет. Об этом у нас не только весь персонал знает, но, кажется, и все покойнички. – Меттль наморщила нос. – Джинна – хороший сотрудник, у меня к ней по работе претензий почти нет… Ну если есть, то незначительные. Но она – женщина яркая и любит внимание. И пользуется этим вниманием…

Айлин сняла очки, помассировала виски двумя руками.

– Меня это как бы не касается, постольку-поскольку не отражается на работе. Но тем не менее… Мне бывает трудно.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, когда у моей подчиненной благоуханный роман с охранником – это одно дело. А когда одновременно у нее не менее благоуханные отношения с одним из руководителей нашей компании – это уже другое. Как вы понимаете, когда моя подчиненная спит с руководителем корпорации… Она ведь наверняка считает, что она, эта подчиненная, и сама в какой-то степени мной руководит? И кто знает, может быть, она действительно права?

Айлин перевела дыхание.

– Во всяком случае, хоть я и делаю вид, что ничего не замечаю, но на самом-то деле я давно знаю все. Знаю, а поделать ничего не могу. Потому что и руководитель – очень достойный человек, он меня когда-то позвал сюда работать, и я считаю себя ему обязанной. Во всяком случае, никакого скандала я не хочу.

«Или не уверена, что этот скандал будет развиваться по нужному тебе сценарию и принесет тебе пользу, – подумал Потемкин. – Но кто же это, неужели наш знакомый Грейслин?»

– Я вам обещаю, что, если не будет прямой необходимости в использовании этой информации в связи с делом об убийстве, я никому ничего не скажу. – Это уже Потемкин произнес вслух, и Айлин, видимо, ждала подобного обещания, чтобы легче было продолжать…

– Да вы же сыщик, вы наверняка все сами уже знаете. Да, Грейслин. Наш вице-президент… И вы должны понимать – компания большая, вице-президентов в ней пять или шесть, но реально делами парка заправляет Грейслин в единственном числе. Совет основателей и совет директоров ему безусловно доверяют. Он, говорят, способный бизнесмен – не знаю, ничего в этом не понимаю. Но то, что он трудоголик, что он отдает жизнь развитию и совершенствованию этого бизнеса, – это факт. Смотрите, сколько было в последние годы кризисов – а «Изумрудные Луга» процветают, и цены на места захоронений и на услуги у нас, как я знаю, растут, и парк расширяется…

– Понимаю, что вы – патриот своей организации. И это приятно. Но возвращаясь к нашим персонажам. Я не спрашиваю, откуда у вас информация, которой вы со мной любезно поделились. Раз вы так говорите – полагаю, так оно и есть. Но скажите, а сам Грейслин когда-нибудь давал вам понять, что между ним и Джинной существуют особые отношения? Ну не прямо, разумеется, а как-то косвенно, намеком, частной просьбой?

– Вы не знаете Эдварда. Да он скорее удавится, чем кого-то о чем-то попросит. Он из породы этих… благотворителей. Он обожает делать мелкие благодеяния. Это мало что значит, конечно, но лучше все же мелкие благодеяния, чем мелкие подлости… Но чтобы он попросил об услуге? Нет, никогда.

– Но он же не может не догадываться, что вы знаете о его отношениях с Джинной?

– Наверное, догадывается. Человек он уже не первой молодости. Наверняка все просчитал, когда решался на такую глупость. И наверняка сам понимал, что делает глупость, – он же хорошо планирует… Но говорят же, что страсти сильнее нас. Или как там? Короче, он надеется, что статус-кво будет сохранен.

– Да, – сказал Потемкин негромко. – У меня после первых дней работы в вашем парке именно такое впечатление, что тут кто-то стремится сохранить все как есть – и чтобы ничего никуда не двигалось… А между тем убивают людей и из музея пропадают экспонаты стоимостью в миллионы долларов.

– Не понимаю, что вы имеете в виду? – сказала Меттль чуть резче, чем предполагала общая тональность разговора.

– Я имею в виду сейчас, что охранник Мартин Дэвис развлекался с Джинной в автомобиле именно тогда, когда произошло похищение. Что именно в это время в парке было каким-то образом, пока не знаю каким, отключено электричество. И похитители действовали, можно сказать, в райской обстановке. А вы говорите, что это не имеет отношения к служебным обязанностям.

Айлин закусила губу.

– Вы что же, обвиняете меня в преступной халатности?

– Абсолютно нет. Я просто рассказываю вам о связи событий, которые, быть может, кажутся вам несвязанными. Разумеется, это все пока между нами.

(Потемкин прекрасно понимал, что Айлин найдет способ уведомить об этой информации Грейслина задолго до того, как они с Эдвардом встретятся.)

– А пока – просьба: давайте выйдем вместе на площадь.

И уже снаружи Потемкин продолжал мягко:

– «БМВ», я так понимаю, ваш…

Айлин кивнула.

– А что здесь делают другие две машины? Мне говорили, что сотрудникам запрещается оставлять автомобили на территории.

– Микроавтобус – Амилкара, строителя. «Хонда» – даже не знаю чья. Насчет запрета вы правы, он существует. Но Амилкар получил разрешение на то, чтобы оставлять здесь время от времени автомобиль, – это я точно знаю. А насчет «Хонды» – проверю. Спасибо за подсказку.

И снова аллеи парка… До чего красиво – мир, тишина, благодать. Мраморные скульптурные группы, величественные здания мавзолеев… И индивидуальные или фамильные усыпальницы… Фонтаны с лебедями, водопады, где тихо шумит вода… Все это придумывали люди с хорошим воображением и желанием подарить другим в их тяжелые минуты островок мира и спокойствия.