К вечеру я уже очень сильно хотел спать. Я уже утратил надежду выйти из комнаты без последствий, как напротив моей двери послышались шаги. Раздался стук.

— Оливер? Эй, открой, поговорить надо.

На его телефон приходит мое СМС.

«Пошел к черту»

— Послушай, ну не злись. Не хочу, чтобы ты злился.

«Поговорим, когда протрезвеешь»

— Я уже трезв. Открой дверь.

«Нет»

— Ты самый упрямый омега, которого я встречал. Имей в виду, завтра не отвертишься.

Он бьет рукой об дверь и уходит, оставляя меня одного.

И почему опять слезы? Раньше ведь было не так. Тогда было безразличие, сразу после операции мне было все равно, как я буду жить, да даже тогда, когда я только узнал диагноз, я был слишком шокирован, чтобы проявлять эмоции… А сейчас… Что изменилось сейчас?

Завтра мне придется с ним говорить. Хорошо, что скоро я смогу отсюда уйти, так будет меньше проблем с тем, что я ему скажу.

Скажу. Ага, как же…

В горле противно тянет, слезы не кончаются. Наверное, будь у меня возможность, я бы закричал, но такой возможности нет.

Теперь только сидеть в темноте и молча глотать слезы. По крайней мере до завтрашнего утра.

*

Я сидел в своем любимом баре, поглощая виски, когда раздался звонок моего телефона. Звонил Рей. И что ему от меня нужно? Не хочу ни с кем говорить. Просто потому, что я слишком подавлен и зол. Не лучшее из возможных состояний.

Трубку пришлось поднять.

— Да.

— Опять накидываешься? — саркастично вырвался из динамика вопрос.

— И тебе привет.

— Итан, едь лучше домой, проспись. Тем более, что тебя есть кому ждать.

— Что ты несешь? — я потер переносицу и попросил бармена плеснуть еще.

— Я про того омегу, про Оливера. Я заезжал сегодня, и мы встретились.

Я фыркнул.

— А мне это зачем знать? Хочешь — забирай. Возражать не стану.

Рей на том конце как-то горько усмехнулся.

— А я думаю, что станешь. Этот омега о тебе спрашивал, переживал. Он похож на него, не думаешь?

Я так и застыл, не донеся стакан со спиртным до рта. О чем он вообще говорит? Похож? Да не капли. Может, немного внешне, но… Все не так!

— Закрой рот, пока я не приехал и не убил тебя. Не говори о том, чего не знаешь.

С того конца послышался дрогнувший вздох.

— Да пойми ты, что я знаю, о чем говорю. Не ты один знал Криса, мы все по нему скучаем, но жизнь на таком не заканчивается! Он умер, Итан. Его нет.

— Пошел к черту.

Сбрасываю звонок. Вот ублюдок… Еще другом моим себя считает, гнида…

Я выпил еще… достаточно, чтобы забыться наутро, заказал такси и поехал домой. Где-то внутри болезненно кололо. Я, сам того не понимая, начал думать над словами Рея.

Я уже прошел через ад, я не хочу, чтобы подобное повторялось. Я не хочу, чтобы этот немой выскочка был в моей жизни. Чем только думали папа с отцом, когда подселяли его ко мне? Мое состояние их совсем не заботит. Видимо, все именно так. Ненавижу его. Из-за него все пошло вниз по наклонной. Лучше бы его вообще не было!

В моем доме, развалившись на диване в гостиной, закрыв карие глаза, слушал музыку омега без голоса. Жалкое зрелище. Смотреть мерзко. Мечтает, значит… Ему это дается так легко… Почему я не могу так же?!

— Молодец, так держать! Катись! — орал я, когда омега, весь в слезах, убегал от меня наверх. Что, больно, когда вот так что-то теряешь, а тебе об этом напоминают? Больно. А мне больнее. Я потерял смысл жизни, никто не понимает, как это больно, а он еще и провоцирует, каждый день маячит перед глазами, как живое напоминание. Да, он на него похож. Очень похож, а я ничего не могу сделать с чувством вины, что так нещадно выжигает меня изнутри каждый день. Каждый день.

Ненавижу его. Как можно…

Моя мысль оборвалась, когда я нажал на кнопку пульта. Хотел выключить эту, порядком доставшую музыку, но попал пальцем не по той кнопке… Экран напротив дивана, на который я упал, зажегся. Показывали какой-то клип, какой-то из немногих групп, которой я не знал. Меня привлек солист, совсем молодой парень, еще подросток, с почти белыми волосами, достающими до талии, стройный, с бледной гладкой кожей, в узких джинсах и черной жилетке, под которой не было совсем ничего. На утонченном лице была такая гамма эмоций, что уследить за всеми не представлялось возможным. Боль, отчаяние, страх, отрыв, страсть… Этот хрупкий омежка с силой сжимал в изящной ручке микрофон, почти выкрикивая слова песни, в которые я не вслушивался. Я слышал только голос, который я не слышал никогда в жизни, но он казался знакомым. До боли знакомым. Ложился на музыку, словно человек, обладающий этим голосом был создан для этой музыки. Только сейчас я понял, как по-своему красиво звучит эта песня…

Мгновенно протрезвев, я достал телефон и полез в интернет, искать информацию об этой группе, а конкретнее — о солисте.

Под вечер я был немного сбит с толку объемом информации, который на меня вылился. Это просто нереально. За пару часов я изучил всю его биографию, прослушал не один десяток песен и от каждой получил такой бешеный заряд эмоций и энергии, что хватило бы на несколько месяцев.

В клипах я видел живущего на полную катушку человека, что дышал свободно только на сцене.

Навеяло воспоминания пятилетней давности, когда я встретил такого же человека, живущего именно так, как этот парень с экрана телевизора. А я так не хотел возвращаться в это время. Так не хотел вспоминать…

Flashback.

Взрывы практически лишали возможности воспринимать происходящее, со всех сторон шел сумасшедший жар, от которого мутнело перед глазами… По описанию этот клуб походил на эпицентр ядерной войны, только в гораздо меньших масштабах.

Я не любитель таких мест, просто потому, что я не пью. Для меня все эти тусовки не важны. Да и музыка здесь так себе, если честно сказать.

У меня на плече повис уже порядком нажравшийся Рей.

— Ита-ан, пойдем танцевать.

— Иди один.

— Ну Ита-а-ан… Эй, там по моему батл намечается, пойдем, посмотрим.

Я посмотрел в сторону, куда указал немного подрагивающий палец друга. На танцполе образовывался круг из поддатых подростков, а в центре какой-то омега наезжал на стоящего рядом альфу, видимо, из-за пролитого на его рубашку коктейля.

— Мне отсюда видно.

— Ты злой. Я пойду, а ты сиди тут и тухни.

Ведет себя как истеричный омега, честное слово.

В это время на поле битвы становилось жарко. Омега, собрав длинные светлые волосы в неровный хвост, так, что несколько прядей выбивалось, стянул мокрую рубашку, оставшись в свободном топе и джинсах.

Музыка сменилась, я не успел понять, как этот низенький хрупкий пушистик начал двигаться в такт взрывам музыки, что вышибали из головы рассудок. Как он двигался… это просто нереально. Не удивлюсь, что он профессионально занимается не один год.

От его движений несло точностью, а от него целиком перло такой крышесносной энергией, что я наверняка упал бы под натиском взрывной волны, встав рядом.

Битва продолжалась недолго, альфа, как выяснилось позднее, вовсе не умеющий танцевать, слился уже на пятой минуте. Зал взорвался радостными криками, сам победитель незамедлительно проследовал к бару.

Я поздно понял, что идет он прямо ко мне. Стало как-то не по себе от его присутствия, тем более так близко.

Омега приземлился на соседний стул и попросил у бармена воды. На лбу танцора выступил пот, он все еще восстанавливал дыхание после своей победы. Только сейчас я смог как следует его рассмотреть. Длинные светлые волосы, глаза темно-синие или, может, карие, из-за освещения не разобрать, подтянутое, стройное тело, аристократичное лицо, чуть пухлые губы и немного вздернутый носик, а на щеках румянец…

— Ты же понимаешь, что я вижу, как ты на меня пялишься? — омега повернулся ко мне лицом и саркастично поднял бровь.

— Конечно. Мне перестать? Могу перестать, — я улыбнулся, дергая плечами.

Омега засмеялся. Громко и чисто, словно был создан для этого.