— Проснись…
На этот раз звучит не так. Этот голос. Он же не у меня в голове. Он здесь, на самом деле здесь. Ну же, Оливер, давай. Нужно постараться ради него. Ты же так хочешь снова его увидеть. Ну же…
«Проснись!»
Веки разлепить сложно, там, где я находился, горел неяркий свет, но все равно сильно бил по отвыкшим глазам.
Я не ошибся в своих догадках. Я действительно в больнице. Глаза болят. На шее жесткая конструкция, фиксирующая голову, хорошо знакомая мне вещь, пусть я так и не запомнил, как она называется.
У кровати на стуле сидит Итан. Он держит меня за руку ослабевшими пальцами. Он, наверное, не спал, раз выглядит таким помятым. Альфа не сразу понимает, что я очнулся, а когда я сжимаю его руку, он вздрагивает и направляет на меня полный облегчения взгляд.
Я улыбаюсь, а он грустнеет на глазах. Мне это совсем не нравится.
— «Только не извиняйся, ладно?» — спрашиваю, вырвав руку из его пальцев.
— Может, все-таки стоит?
— «Поверь мне, нет.» — улыбаюсь, он повторяет за мной, и между нами устанавливается неловкое молчание.
— «Что со мной?»
— Ты проспал около суток. Хордэктомия, которую тебе делали, прошла с большими осложнениями, а сейчас все только усугубилось. Но врачи сказали, что через пару недель ты вернешься домой.
— «И опять есть только печенье?»
— Я купил твое любимое, — поспешил заверить меня альфа, улыбаясь.
Мы оба молчим. Судя по всему, сейчас глубокая ночь, раз за окнами так темно, а в больнице так тихо.
— «А как там Рей?» — задал я вопрос, что донимал меня последние несколько минут.
— Он в травматологии. Врачи удивляются тому, как ювелирно ему сломали нос. И руку, — он медлил с ответом, сразу стало понятно, что ему неприятно об этом вспоминать. Я не хотел его напугать, а получилось так, что я сам напросился на визит в это прекрасное учреждение.
— «Может, поговоришь с ним?»
— Нет. Я не могу.
Что же мне с тобой делать? А почти уверен, что ты пойдешь к нему как только я вырублюсь. Вам нужно многое прояснить, так что…
— «Спать хочу»
— Конечно, отдохни, — мой альфа гладит меня по голове, ждет, пока мои глаза закроются и целует в лоб, когда это, наконец, происходит.
И он выходит из палаты, тихо закрыв за собой дверь. Теперь можно и отдохнуть.
С одной стороны я обижен на Рея. Горло давно так не болело, да и глаза наверняка красные, а на щеках, кажется, полопались капилляры. Выгляжу, должно быть, еще хуже, чем себя чувствую. Но с другой стороны я прекрасно понимаю, почему это случилось. Этим двоим нужно многое прояснить.
А мне и правда нужно поспать.
*
Я не собирался идти к Рею, не собирался с ним говорить и вообще видеться. Я был очень зол, но с другой стороны просто боялся того, что не знал, что я смогу ему сказать, когда увижу.
Вот он, сидит на кровати. Я знаю, что утром его отпустят. На носу стяжка, на руке гипс. А под левым глазом синяк.
— Привет, — что-то не так у меня с голосом. Нужно перестать звучать так жалобно.
— Мне дали палату. Здесь точно одни идиоты работают, — он всегда ворчит, когда ему неловко. Знаем, Рей, знаем.
— Моего папу тоже считать?
— Он онколог, это другое, — повисла тишина.
— Я…
— Я…
Мы заговорили одновременно и так же одновременно замолчали. Я дал ему возможность начать.
— Прости. Я уже просох, и понимаю, что поступил как последний урод, — опустил голову и рассматривает свои колени.
— Долго же до тебя доходило, — фыркнул я, подходя ближе. — Расслабься. Я все понимаю.
— Нет, — сокрушенно качает головой. — Ничего ты не понимаешь. Я хотел, чтобы стало лучше, а получилось…
— Знаешь, — я сел на край его кровати, стараясь как можно тщательнее подбирать слова. — Ты же никому не хотел причинить вреда. Я знаю тебя, Рей. Ты… запутался. Но все будет хорошо, слышишь? Тебе просто нужно сделать перерыв, пожить немного… для себя, проветрить голову.
Он помрачнел еще больше. Да, я не умею красиво говорить.
— Если захочешь, можем как-нибудь прокатиться… ты так хотел на Большой каньон… Сможешь расслабиться, отдохнуть от всего. Подумай, ладно?
Я встал на ноги и отошел от кровати, направляясь к выходу. Мне нужно было поспать хотя бы пару часов, пока Оливер не пришел в себя. Потом отдыхать уж точно будет некогда.
Уже у двери меня остановил тихий вопрос.
— Значит, зовешь в путешествие вместо того, чтобы влюбиться?
— Да, — ответ летит к нему почти без задержки.
— Не стоит, — его губы вздрагивают в такой знакомой улыбке, но он тут же отворачивается к окну, что в противоположной стене. Я почти чувствую, как его плечи начинают дрожать, предавая своего хозяина.
Опуская взгляд, выхожу из палаты. Не в первый раз приходится чувствовать себя последним из идиотов. Натягивая на лицо гримасу безразличия, вхожу в палату к своему солнцу. Оливер спит, сложив тонкие ручки на груди. Я занимаю уже обжитое кресло и быстро засыпаю, зная, что все равно не смогу выспаться с таким ворохом мыслей в голове.
*
Через две недели Оливера выписали из больницы. Дома его встречал успевший соскучиться Юме, выбежавший в прихожую к своему хозяину с радостным лаем.
Итан был доволен тем, как светло улыбался его мальчик при виде этого пушистого чудика.
Все вернулось на круги своя. Итан ездил в институт на занятия, а по вечерам возвращался к своему омежке, что всегда ждал его дома.
Были регулярные поездки в город, встречи с общими друзьями, шумные встречи и тихие, по-семейному уютные вечера. Моменты нежности, переходящие в долгие часы страсти.
К празднику в честь всех влюбленных мира альфа подготовился основательно. Ужин в шикарном месте, музыканты, исполняющие любимую музыку его ангела и тонкое колечко из белого золота в бархатной коробочке.
А в первый день весны состоялась лучшая из возможных свадеб. Пришли все самые близкие люди, а за друга жениха выступал Рей, только-только вернувшийся из путешествия к Большому каньону, о котором всегда мечтал.
Двое влюбленных завершили свою историю. Теперь самое время писать новую, совсем другую ее главу.
Конец…?
