«Дрисливый демон тебе брат!» – четко подумал стоящий слева Истатук, но вслух ничего не сказал. Его наполняло глухое раздражение, Танарет откровенно скучал, исподтишка разглядывая собравшихся. Впрочем, они тоже не слушали свою предводительницу. Дамы были заняты разглядыванием меня, и постепенно их охватывало самодовольство и самолюбование. Конечно, более жалкого зрелища, чем я в тот момент, невозможно было себе представить! Мужчины были удивлены, но и заинтересованы одновременно, и их тешило, что Истатук и Танарет стоят сейчас перед ними как провинившиеся школяры. Я довольствовалась лишь общим настроем: не то, что коснуться их разума – я даже посмотреть на них прямо боялась! Л-Дагга все же закончила вводную часть, и принялась задавать магам какие-то вопросы, на которые они отвечали заученно, точно нудный урок. Я мучилась своими неприятными ощущениями и вздрогнула как от удара, неожиданно услыхав свое имя.

- Мара, отвечай! – требовал голос предводительницы. – Ты меня понимаешь?

Я замялась, испуганно на нее глядя – я прослушала вопрос. Казалось, ей только того и надо было. Л-Дагга с раздражением обратилась к магам, стоящим подле меня:

- Уважаемые, мне что, нужно учить вас с материалом обращаться?! Посмотрите, бедняжка в шоке! Разве так можно?

«Где б ты его видала, материал? Жаба потная!» – со злостью подумал Танарет, но вслух сказал:

- Восприятие такой красоты и величия слишком тяжело для неподготовленного мозга смертных, прекрасная Л-Дагга. Вызов поступил так скоро, что у нас не было времени для ее подготовки! Прошу простить!

Он сделал какой-то жест, и в его руке появилась тонкая трубочка с острым носиком. Он взял мою руку и нашел вену на запястье. Ловко передавив сосуд, он прикоснулся трубочкой к вздувшейся вене. Я ничего не почувствовала, но через несколько секунд мне страстно захотелось говорить. Я все видела и слышала, понимала, что со мной что-то не так, но не могла остановиться. Я рассказала им все, как было: начиная с «тарелки» над дачей и кончая данным моментом. При этом я четко помнила все, что сказал мне Танарет перед Советом, и легко обошла опасные места, нанизывая слова на тонкую ложь, как бусины на нитку. Когда я подошла к концу повествования, и говорить больше было не о чем, я замолчала и начала мучиться оттого, что слов больше нет, а болтать хочется. Этот зуд даже вытеснил мой страх, и я, попыталась отвлечься, читая мысли собравшихся. Лиззиль злилась на Истатука и на женщину рядом, за то, что она проболталась, Та, другая – злилась на Лиззиль, и выдумывала, как бы ей насолить. Рослый мужчина в сверкающей серебром одежде думал о тех трех красотках, что ждали его дома, и представлял довольно грязные картинки, еще один, задумчиво глядящий на Л-Даггу, размышлял, как бы вступить в сговор с Истатуком и Танаретом и порешить предводительницу, причем так, чтобы в случае провала оказаться белым и пушистым. Танарет внимательно слушал все, что говорилось, стараясь вычленить и обезопасить скользкие моменты, Истатук просто тихо ярился, и мечтал, чтобы скорее все закончилось. От мыслей еще одного белокурого и тонкого юноши я в ужасе отшатнулась: он представлял себе кровавые сцены и раздумывал, опасно ли мясо колдунов? Это был людоед. И только Л-Дагга чувствовала себя просто прекрасно: она упивалась своей властью. Она снова обратилась ко мне:

- Скажи нам, Мара: ты совершенно уверена, что Божество не собиралось приземляться на нашей планете? Можешь ли ты точно утверждать, что летающий аппарат был сбит?

- Да, – сказала я. – Это совершенно точно. Он ругал каких-то «исходников» и говорил, что в него попали.

- Итак, – сказала предводительница, – мы рады, что слухи о недостойном поведении наших братьев так и остались слухами. Спешу напомнить всем присутствующим, что собирание сплетен, не является занятием, приличествующим столь высокому положению, которое занимаем мы с вами! То же касается и дуэлей. Ребята, – сказала она проникновенно, – нас так мало, давайте же не ссориться по пустякам! Тем более, что на планете сложилась такая нестабильная обстановка! Эти исходники становятся просто несносными! Нам надо подумать, как обезопасить себя и всю планету от гнева Хозяев. Какие будут предложения?

Некоторое время все молчали. Потом, тот, что задумывал заговор, сказал:

- Как я понял, тот Снисходящий, что вез этого человека, был не из нашей группы Хозяев. К нашему пантеону он не относится, и вряд ли нам стоит опасаться гнева наших Богов.

- Да, но случай может повториться уже с нашими Хозяевами! – возразила ему Л-Дагга. Тогда планета может быть уничтожена!

- Вряд ли, – вступил в разговор людоед. – Сомневаюсь, что они уничтожат столько первоклассного материала ради горстки исходников. Это все равно, лечить лишай сожжением на костре!

- А вдруг исходники размножатся и попортят наш скот? – подала голос дама в черном, что всю дорогу страдала, что ее платье невыгодно смотрится при таком освещении.

- Дорогуша, – язвительно ответила Л-Дагга, тебе надо поменьше заниматься собой, и побольше вникать в дела семьи! Танарет еще в прошлый раз докладывал, что пока исходники носят Золотую Сеть, у них не бывает детей. А мы имеем дело с заключенными – они все связаны Сетью.

Дама пристыжено умолкла.

- Ну, раз они связаны, то нам нечего опасаться! Рано или поздно они вымрут сами по-себе! – Сказал мужчина, что стремился домой к скучающим девушкам. – Надо только подождать. Сколько они живут?

- Сеть продлевает жизнь лет на пятьсот-шестьсот, – вступил в разговор Танарет. – Если считать грубо, они здесь двести лет, так что еще лет триста-четыреста. Кроме того, мы не знаем, какая продолжительность жизни на их родине, и не увеличится ли она на такой благоприятной планете, как Дом.

- Конечно, для нас этот срок ничтожный, – согласилась Л-Дагга, – но Хозяева могут прибыть в ближайшие двести лет. Я не могу допустить, что они застанут тут такой беспорядок, это задевает мою профессиональную гордость. Поэтому, я предлагаю разрабатывать планы зачистки острова, называемого Верн. К следующему Совету каждый из вас должен внести свои предложения, а теперь: до встречи! – ответом Л-Дагге прослужил молчаливый всплеск недовольства и досады.

Одно за другим, парящие кресла исчезали в ярких вспышках света. Танарет улыбался, глядя на меня.

- Я в туалет хочу! – омрачила я его лучезарное настроение своими низменными интересами.

Он повел руками, открывая портал. Мы вышли непосредственно перед шикарным санузлом.

====== Часть 31 ======

Дождавшись меня у дверей, Танарет снова отворил портал, и мы оказались в меховой комнате: видимо жилище Истатука было так обширно, что мои мучители не пожелали бить ноги. Маги пребывали в приятном возбуждении. Истатук хлопнул в ладоши и сейчас же шкуры на полу зашевелись, и из-под них выбрался стол и два глубоких кресла. Шевеля суставчатыми ножками, мебель, как живая, пробежала по полу и замерла перед магами. Откуда-то из глубины зала, мурча, появились три красно-коричневых рса. Они шествовали на задних лапах, а передними поддерживали подносы, уставленные едой и напитками. Рса расставили приборы на столе и, поклонившись, пали на четыре лапы. Истатук кивнул им, и они коротко рыкнув, скачками унеслись прочь. Истатук улыбнулся и гостеприимным жестом пригласил Танарета к столу. Тот поклонился и, опустившись в кресло, взял графин. Он принялся разливать вино, приветливо поглядывая на хозяина. Истатук посмотрел на меня и склонился в шутливом поклоне, указывая на кресло подле стола. Кресел было только два, и я, пролепетав: «Спасибо, я не хочу», опасливо отошла на несколько шагов, замерев в нерешительности и не зная, что мне сделать. Истатук поморщился, и так же молча пошевелил пальцами, указывая на пушистую голубоватую шкуру у стены. Я повиновалась, и села прижавшись к стене и судорожно обнимая колени. Маги тут же перестали обращать на меня внимание. Я перешла в разряд их собственности, и теперь была чем-то наподобие экзотического домашнего животного, послушного и безответного, как те дрессированные рса.