В-третьих, проблематика исследования охватывает основные темы и ракурсы изучения власти в локальных сообществах; при этом нами ставилась цель – не размывать анализ смежными проблемами, касающимися отдельных аспектов городской политики, а концентрировать внимание именно на властных отношениях, составляющих ее ядро. В центре нашего внимания были сюжеты, связанные с выявлением и реконструкцией иерархии наиболее влиятельных акторов городской политики, их ресурсной базы, форм влияния, политических интересов и стратегий их реализации, характера взаимоотношений, потенциала конфликта и кооперации, особенностей складывания локальных коалиций и режимов, роли субъектов власти регионального и федерального уровней, институтов гражданского общества и др.

В-четвертых, эмпирическую основу нашего исследования составляют глубинные интервью с влиятельными городскими и региональными акторами, непосредственно участвующими в формировании городской политики. Мы уверены, что именно глубинные интервью могут дать наиболее достоверную информацию о феномене власти и ее многообразных формах и проявлениях, в том числе в городском политическом пространстве.

В-пятых, исследование проводилось в пяти малых городах трех различных регионов России, что уже дает возможность сделать некоторые предварительные выводы и обобщения.

Поскольку подробное объяснение теоретико-методологической рамки, целей и задач исследования будет дано в специальном разделе, здесь мы ограничиваемся описанием логики и структуры книги.

В разделе I представлен зарубежный и российский опыт изучения власти в городских сообществах. Рассматриваются основные этапы развития данной отрасли политической науки и социологии (в большей степени это касается зарубежных исследований), проблематика, теоретико-методологические основания, эмпирическая база, основные результаты, дискуссионные проблемы и направления эволюции.

В разделе II приводятся основные характеристики эмпирического исследования власти в пяти российских городах – его цели и задачи, рабочие гипотезы, эмпирический объект и методы сбора информации, теоретическая рамка.

В разделе III представлены результаты исследования в каждом городе. В описании и анализе результатов исследования мы стремились следовать определенной логике и выделили несколько общих тематических блоков (конфигурация и иерархия основных акторов, роль региональной власти в локальной политике, взаимоотношения между исполнительной и представительной структурами муниципальной власти, взаимодействия и коалиции субъектов локальной политики, городские режимы и др.). Однако в силу различий между властными практиками в локальных сообществах и нашими возможностями их идентифицировать структура каждой из этих глав имела свою специфику. При этом размеры глав оказались неодинаковыми, поскольку в каждом случае получен различный объем информации, к тому же при описании властных практик в первых городах нам пришлось сделать ряд необходимых теоретических отступлений и пояснений.

В разделе IV информация по отдельным кейсам суммируется, анализируется и формулируются предварительные выводы о властных практиках в российских городах. Фактически эта глава представляет собой сжатое изложение основных результатов исследования.

В Заключении дается оценка эвристического потенциала зарубежных моделей исследования власти в контексте их использования для изучения властных практик в российских городах и регионах.

Изучение власти в городских сообществах имеет довольно длительную историю[1]. Обычно в качестве отца-основателя данной отрасли политической науки и социологии называется американский социолог Флойд Хантер, который еще в начале 1950-х годов провел эмпирическое исследование, специально посвященное изучению власти на уровне города [Hunter, 1953]. Однако самые первые наблюдения, размышления и выводы о власти на локальном уровне были сделаны супружеской парой Робертом и Хелен Линд в их обстоятельном исследовании основных аспектов общественной жизни Мидлтауна в 1920-1930-х годах [Lynd, Lynd, 1929; 1937]. Уже тогда стало формироваться проблемное поле исследования власти, центральное место в котором занял вопрос о том, кто и как правит в локальном сообществе.

В частности, Линды обнаружили, что политика в городе контролируется элитой бизнеса, в которой, в свою очередь, доминирует одна семья (семья «X»). Власть бизнес-класса опиралась на его материальные ресурсы и престиж. Семья «X» занимала стратегические позиции во всех важнейших сферах городской жизни – экономической, социальной, политической, фактически контролируя их. Политическое влияние семьи «X» осуществлялось как непосредственно через контроль за ключевыми позициями в местных органах власти и партийных структурах, так и через неформальные связи, а также в форме «правления предвиденных реакций»[2].

Городские политики и чиновники имели более низкий реальный статус, чем бизнес-элита. Последняя рассматривала их как «неизбежное зло», поскольку ей не (не очень) хотелось непосредственно заниматься управлением, но она была заинтересована в том, чтобы избежать серьезного вмешательства государства в ее бизнес.

Позднее подобного рода исследования были предприняты и другими социологами. В 1930—1940-х годах отдельные аспекты власти изучались Уильямом Уорнером [Warner, Lunt, 1941; 1942; Warner, Srole, 1945; Warner, Low, 1947; Warner, 1949; 1959], выпустившим серию книг о «Янки-сити» (Ньюбурипорт, Массачусетс). Уорнер пришел к выводу, что в городе доминируют высшие классы вместе с высшим средним классом, которые значительно более представлены в структурах власти, чем население в целом. Сосредоточение контроля над политической сферой в руках высших классов было выявлено и в исследовании Августа Холлинсхедав городе Моррис (Иллинойс) [Hollingshead, 1949], посвященном анализу взаимосвязи социального статуса и различных форм политического участия.

Однако исследования 1920—1940-х годов были эпизодическими и не сфокусированными непосредственно на изучении власти; отсутствовали четкие теоретические рамки исследования власти и специальные методы выявления ее субъектов. Исследования проводились только социологами (политологи подключились к изучению власти уже в 1950-е годы) и только на Американском континенте[3].

Ситуация существенно изменилась в 1950—1960-е годы. Во-первых, власть в городских сообществах стала предметом специальных исследований. Во-вторых, сформировалось проблемное поле исследований. Кто правит? На чем основано влияние основных акторов городской политики? Как осуществляется власть? Какие факторы оказывают существенное влияние на конфигурацию основных акторов и их взаимоотношения в различных городских сообществах? Происходят ли существенные изменения в паттернах власти и какова их направленность? Как выбрать оптимальный инструментарий для исследования власти?

В-третьих, в этот период сложились различные школы в исследовании власти на локальном уровне. Основная полемика велась между представителями «плюралистической» и «элитистской» школ, а также внутри них; позже, в 1970-е годы, к дискуссии активно подключились исследователи марксистской ориентации.

В-четвертых, были разработаны методы, специально посвященные исследованию власти. На этом этапе использовались три основных метода выявления субъектов власти – позиционный, репутационный, решенческий и их комбинации.

В-пятых, исследования стали массовыми и вышли за пределы США. Таким образом, в 1950—1970-е годы изучение власти в городских сообществах выделилось в самостоятельное направление исследования, получив название «community power studies».