Александр Кутиков: Мы собирались компанией, допустим, у Андрюшки или у кого-то еще, на флэту. Тогда принято было говорить: «На флэт пойдем?» – «Пойдем». И таскали пластинки с собой. Так вот, когда приносился диск «Led Zeppelin» и там, скажем, была песня «Since I’ve Been Loving You», Фокин всегда перед этой песней останавливал проигрыватель и говорил: «Ну, вы – уроды…»

Андрей Макаревич: Чуваки…

Александр Кутиков: Чуваки или уроды, в зависимости от того…

Андрей Макаревич: Тише, тише…

Александр Кутиков: …сколько выпито было. Вот. «Вот сейчас семь минут тишины – полной тишины!» И ставится «Since I’ve Been Loving You». И все замирают.

В 1979 году, когда «Машина» создавала «Маленького принца», «Led Zeppelin» записывали свой последний альбом «In Through The Out Door». Создатели тяжелого рока работали в студии группы «АВВА». Джона Бонэма не станет через год: два литра водки окажется для него чересчур. Юрий Фокин живет в Америке и работает при православном монастыре. Блюз «Ты или я» до сих пор время от времени всплывает в концертной программе «Машины». А строчкой из этой песни «Все очень просто» Андрей Макаревич озаглавил свою первую книгу.

…

Флэты 1970-х, на которых слушалось чужое и придумывалось свое, – это отдельная песня. О клубах тогда даже и не мечтали, тусовались по квартирам тех, у кого они были. Общий смысл воспоминаний ветеранов тогдашних «тусовок» таков: в то время это слово еще не означало бессмысленного прожигания жизни – нет, это было собрание с не очень ясной, но высшей целью. А не только ради портвейна и девушек.

Андрей Макаревич: Ну, было несколько мест. Был Азер, который жил на бульварах, и он был хорош тем, что у него, по тем временам, стояла сумасшедшая аппаратура, зарубежная. До этого я-то и наушников-то не видел. Когда мне надели «уши» и поставили «Whole Lotta Love», я упал со стула, потому что эффект был совершенно сумасшедший. Меня просто повело вбок, от этого перелета гитары из уха в ухо. А у Игорька Саульского была «Симфония» – громкая такая радиола с двумя большими колонками. У него мы сидели, у меня сидели…

Александр Кутиков: У тебя часто мы собирались, конечно.

Андрей Макаревич: Да!

Александр Кутиков: Это называлось «субботники». У Андрея родители уезжали на дачу. В июне у него сессия, он, естественно, в городе. Да и вообще он был не дачный человек в тот период.

Андрей Макаревич: Не! Не! Какая дача?!

Александр Кутиков: Вот. И на «субботник» к Макару. Замечательное время. И рассвет! Обязательно встретить рассвет.

С самого начала «Солнечный остров» был фирменным психоделическим блюзом, музыканты и играли его как положено и выглядели соответствующе.

Андрей Макаревич: Да, мы были чудовищно модные, чудовищно. Что касается внешнего вида, это было очень серьезно… Это само собой происходило: не было желания кого-то скопировать, но все равно неизбежно выходило копирование. Мне одна девушка знакомая, подружка Маргулиса, сшила концертную рубаху, она былаявно с Хендрикса срисована. Она была из такой ярко-зеленой ткани, которую я у мамы спер, в таких вот перчиках, значит, в завитушках, а по рукавам и по периметру была пришита бахрома от знамени, золотая. Выглядело это очень круто.

Александр Кутиков: Мне кажется, что вообще внешность любого человека – это в некотором смысле отражение его души. А наше душевное состояние в тот момент было, конечно, абсолютно солнечным и жизнерадостным, абсолютно беззаботным, несмотря на все сложности, которые были в стране, вокруг нас и в жизни. Состояние было соответствующее, ну и внешность такая же.

…

Возрожденная «Машина» неожиданно обзавелась базой и студией. По крайней мере, так тогда казалось музыкантам… Студия, она же репетиционная база, находилась в здании ГИТИСа. У «машинистов» там был свой человек. Свой человек числился в ГИТИСе уборщицей. Звали уборщицу Александр Кутиков.

Александр Кутиков: Ну, полтора года я там числился уборщицей: не было другой единицы. Не было единицы «звукорежиссер», хотя я работал звукорежиссером, участвовал в учебном процессе. Там радиоспектакли делались, и был предмет такой «Основы радио и телевидения». Для чего и студия была создана.

В ГИТИСовской студии, бедной, но все-таки настоящей, Кутиков к лету 1979 года записал альбом «Високосного лета», первый двойник «Машины Времени», – он вышел через много лет под названием «Это было так давно» – и дебютную программу «Воскресения». Свежесобранная «Машина» с азартом приступила к репетициям, но тут пришел лесник – то есть пожарник – и всех разогнал. Уже в октябре по требованию пожарных студию опечатали. При этом пропали оригиналы альбомов «Високосное лето» и «Это было так давно». Приличная копия второго обнаружилась только в конце 1980-х у Александра Градского. Она и вышла на диске.

Александр Кутиков: Мы были, конечно, абсолютно отвязные люди, без башки. И, в общем, для нас эти записи были, скорее, таким приятным времяпрепровождением. Интересно было послушать со стороны, как же ты все-таки звучишь-то. Те записи, которые делали на домашние магнитофоны из зала во время концерта, – они, конечно, не давали возможности почувствовать, что же мы из себя представляем. И поэтому, скажем, эти первые студийные работы для нас были интересны. Они жили какой-то своей жизнью, и оригиналы, которые были в ГИТИСе после закрытия студии, просто исчезли! Они просто исчезли!

В книге «100 магнитоальбомов советского рока» Александр Кушнир рассказывает о том, как питерский звукорежиссер Андрей Тропилло записал программу «Маленький принц» во время одного из выездов «Машины» в Ленинград. Тогда он одолжил в Пушкинском доме репортажный магнитофон «Nagra», договорился со звукачом «Машины» Игорем Кленовым, записал весь полуторачасовой концерт, сверхудачно растиражировал катушки и на вырученные деньги приобрел самодельный пульт. С помощью этого пульта впоследствии была записана вся классика русского рока.

Кстати, с концертами в Северную столицу «Машина Времени» начала регулярно выезжать приблизительно с 1976 года. Тогда. Среди друзей группы числились звезды № 1 тогдашней питерской сцены, группа «Мифы», а также мало кому известная команда «Аквариум» во главе со студентом факультета прикладной математики Ленинградского университета Борисом Гребенщиковым. «Машина» полгода играла с «мифовским» гитаристом Юрием Ильченко, однако со временем отношения испортились. И в 1983 году на первом рок-клубовском фестивале «Мифы» исполнили крайне злую и обидную песню «Про Макара». А вот с Гребенщиковым Макаревич дружит до сих пор.

…

Итак, после закрытия студии пришлось рассчитывать только на концертные, любительские записи. Они-то и вошли в альбом «Маленький принц».

Андрей Макаревич: Дело в том, что мы не занимались записью этой программы. Тогда же не было другого способа получить у себя дома «Машину Времени», как вот прийти на концерт и записать. Это делали не мы. Это делали какие-то наши фаны, которые писали для себя или для своих друзей, или они рассчитывали потом это продать. Мы этого не знаем, но записей было много. И когда мы объявили, что собираем наши старые записи, то прислали нам (и до сих пор присылают!) большое количество хорошо сохранившихся записей тех лет. Мы выбрали две лучшие, по качеству, по исполнению – так, собственно, и получился этот альбом.

Александр Кутиков: То, что вошло в альбом «Маленький принц», – это вообще-то запись, которая была сделана во время сдачи нашей программы худсовету в 1980 году. Поэтому там нет аплодисментов: в зале сидело всего двенадцать человек. Играть было очень тяжело, просто очень тяжело. Когда ты должен играть с полной выкладкой, со светом, в костюмах, – а в запланированных местах, там, где должна быть хоть какая-то реакция, ее нет. Просто полная тишина. Это очень тяжело.