Ива позвонила мне месяца через полтора. На секунду высветился вопрос — отвечать или нет, но, устыдив себя, что нельзя сваливать в одну кучу приличных людей и говнюков, даже если они по несчастному стечению обстоятельств супруги, я ответил. «Можете поздравить меня, Арсений Андреевич, со мной вчера развелись! — с не очень веселым смехом начала разговор Ива. — Я теперь свободная женщина!» Она рассказывала мне историю, как у Аббаса «крыша поехала» на религии, про его обрезание, про «вонючую Зубейду», про «талак» и про ее ночной исход с дачи с девятилетней Дашкой на руках. Мне становилось фантастически ее жаль. Господи, такой красавице, умнице — такое фуфло в качестве мужа досталось! Вот я бы… Но Ива продолжала, и я весь превратился в слух. Она рассказывала, что месяц назад муж купил новую машину, БМВ, дал ей пять тысяч долларов. Сказал, что Костренёв его выгнал, потому что позавидовал его связям с Пироговым. Что он теперь у Пирогова главный строитель, и что все финансовые проблемы в прошлом. И на самом деле, муж даже как-то раз приехал с Пироговым к ним в Шарапову Охоту. Аббас представил жену Пирогову и тот, будучи в сильном подпитии, немедленно стал к Иве приставать. Аббас ей подмигивал, мол, не выпендривайся, Ива сочла за лучшее мужское общество покинуть. Те бухали всю ночь, выпили неимоверное количество дорогущего вина, которое привез с собой Пирогов, а утром Аббас, еще не протрезвев, повез Пирогова купаться на речку. По дороге, видимо, не справившись с управлением, они врезались в выезжавший на шоссе с проселка трактор. Сработали подушки, все остались живы и почти невредимы, но машина восстановлению не подлежит. Придя в себя, Пирогов сказал Аббасу, что тот — безответственная личность, что он, Пирогов, был на волосок от смерти, и что он больше знать Аббаса не желает. Тема «главного строителя» закрылась. А еще одним из последствий аварии, которая, оказывается, пока дело не «закрыли», успела попасть на страницы некоторых изданий, было то, что Борис узнал об Аббасовой новой дорогущей машине. Скандал вышел феноменальный. Борис кричал, что одно дело, когда денег нет, но деньги, оказывается, есть! Что если в течение недели с ним не рассчитаются, он не только прекратит платить адвокатам, но и сам приплатит судье, чтобы та вынесла Абику обвинительный приговор. Угроза была нешуточная, — если по вымогательству шансов у обвинения, по сути, не было, то по наркотикам все было в руках судьи, «трешку» можно было схлопотать «на раз». Неделю назад квартиру на Шокальского продали, благо, новые хозяева дали месяц на выезд. Рассчитаться с Борисом денег не хватило, и пришлось за бесценок отдавать на запчасти БМВ. «Денег нет ни копейки, жить негде, — подытожила Ива. — Как и где Дашка первого сентября пойдет в школу, неизвестно. Снова пи…дец».
Я хотел бы сказать, что не испытал по поводу услышанного чувства глубокого удовлетворения, но не могу. Потому что испытал. Радость победы над врагом, поправшим законы порядочности и справедливости, неизбывна в модели поведения Homo Sapiens, а в структуре жизненных приоритетов находится ниже, пожалуй, только страха смерти и радости любви. Я — не папа римский, и Христово всепрощение мне недоступно, так что я радовался. Но вот только бросить Иву без помощи в таком положении я не мог.
Снова мы носились по Москве, искали съемную квартиру, куда могли бы переехать Ива с дочерью, ездили по магазинам, в Детский Мир, снаряжали Дашку в школу. Денег и Ивы на самом деле не было совершенно, и она, стесняясь каждой моей новой траты, говорила: «Я отдам!» Но в результате квартира была найдена и оплачена на три месяца вперед, и первого сентября Дашка пошла в школу, одетая и обутая не хуже сверстников. Ива была счастлива, — не поэтому ли на следующий день мы с ней оказались в постели? Не из чувства ли благодарности она раздвинула передо мной ноги?
Тогда я об этом не думал, потому что факт свершившегося совершенно снес мне голову. Я влюбился в нее раньше, чем в первый раз кончил. То есть, втюрился-то я в нее раньше, много лет назад, на дне рождения Бориса, но только сейчас, когда стала реальностью перспектива самых близких отношений, это чувство прорвало, и оно бурно выплеснулось наружу. Боже, мне нравилось в этой женщине все, включая вкус гениталий и запах подмышек. У нее уже начинались регулы, но мы трахались ночь напролет, и были все в крови, как вампиры. Наверное, это и называется — «сходить с ума». Я много раз в жизни влюблялся — до замирания сердца, до потери аппетита, до нескупых ночных слез в подушку, но никогда, никогда любовь не горела во мне так ярко и всерасплавляюще, как к Иве Эскеровой той осенью 2001 года. Но вряд ли этому чувству суждено было бы так разгореться, если бы не одно маленькое недоразуменьице.
При том, что я тогда совершенно потерял голову, но все же мне было не шестнадцать и даже не тридцать, а полновесных сорок лет, и безответное чувство я, пожалуй, все-таки прагматично успел бы придушить до того, как оно завладело мною целиком. Ну, трахнулись, ну два, три раза трахнулись, ну, о-очень хорошо трахнулись — с кем не бывает, дело житейское, не повод менять штамп в паспорте. Если б существовал обычай разводиться-жениться по каждому поводу супружеской измены, то ЗАГСов было бы больше, чем булочных. Но случайности играют в нашей жизни огромную роль.
Вскоре после того, как Дашка пошла в школу, Ива устроилась на работу. Она не работала с ухода в «декрет», десять лет без малого, не считая полугода валяния дурака фитнес-инструктором у некоего Эдуарда. И с Дашкой сидеть было нужно, да и Аббас по мусульманской традиции всегда был против. Но теперь просто не было средств к существованию, и нужно было заниматься чем-нибудь, за что ежемесячно платят зарплату. По специальности Ива устроиться и не мечтала, полностью утратив за такое время все остатки квалификации, так что пришлось идти туда, куда взяли: старая подружка позвала в оптовую фирму по торговле импортными продуктами питания. Компания была организована по американским принципам, очень продвинута в техническом отношении, была в ней и разветвленная корпоративная сеть с выходом в интернет, который тогда был штукой еще новомодной и не весьма распространенной. Я как раз с помощью компанейского айтишника только-только осваивал азы общения со Всемирной паутиной и был на уровне, когда разница между, к примеру, аббревиатурами «html» и «http» юзеру еще совсем неочевидна. Ива до прихода на эту работу в вопросе интернетизации была вообще темнее ночи, но производственная необходимость заставила ее довольно быстро в этом вопросе подтянуться. Мы начали обмениваться электронными письмами и даже болтали по ICQ, правда, у Ивы на работе «аську» очень быстро забанили. И вот как-то раз, обсуждая, кто чего интересного «нарыл» на бескрайних просторах Интернета, Ива сказала, что наткнулась на сайт с говорящим названием «Iloveyou.com», где любой желающий мог кому угодно признаться в своей любви. Мне идея показалась прикольной, я нашел тот самый сайт и разместил на нем свое признание Иве. Почему я сделал это на каком-то там неведомом интернет-сайте, а не в глаза? Ну, во-первых, потому, что, уже около месяца имея Иву в любовницах, я все еще не чувствовал уверенности, что, скажи я ей прямо: «Я люблю тебя!», я тотчас же услышал ответ: «Я тебя тоже!» Мне это представлялось даже немного странным, потому что, с головой нырнув в свое новое большое чувство к ней — как мне тогда казалось, женщине всей моей жизни — я был самонадеянно уверен, что ответного чувства просто не может не быть. Ну, на самом деле: я столько сделал для этой женщины; я мужчина видный, уж никак не укороченный вариант, с которым нужно стоять на ступеньку ниже; бывший «муж-объелся-груш» расписался в полном своей жизненной несостоятельности, да еще и открыто изменил с какой-то там черной и вонючей Зубейдой, с красавицей-женой же фактически разведясь; даже с сексом и то все было более чем окей, — я не отпускал Иву из кровати без статуса «game over», иногда даже и по два раза, а ведь она сама говорила, что очень, о-очень на «это дело» тяжела. Так что же может помешать ей испытывать ко мне ответные чувства, если главное уже все равно свершилось, крепость супружеской верности все равно пала? Тогда я еще не знал, что, будучи по знаку зодиака Весами, Ива способна бесконечно долго качаться над решением того или другого жизненного вопроса, так в итоге ни к чему не приходя. В общем, в немедленном пламенном ответном пламенного «Да!» в ответ на мое признание уверенности не было. А через интернет — это другое дело, это как-то попроще. Вариант «light», так сказать. Ссылку на страницу со своим признанием я послал ей по e-mail.
