– Тогда почему вы все до сих пор тут стоите? Ждете, когда я назначу вам взыскание?

Только теперь Марек отошел к своим растерявшим энтузиазм приятелям, но пожелал оставить последнее слово за собой:

– Вы бы поостереглись, профессор. Не забывайте, кто мой отец.

– Вы мне угрожаете? – на лице Нормана появились искренние удивление и насмешка. – Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я сомневаюсь, что ваш отец поддержит вас в подобной ситуации. Это мое последнее предупреждение всей вашей компании: еще раз увижу, что кто-то из вас пристает к студентам спецкурса, назначу взыскания всем пятерым, независимо от того, кто будет присутствовать на месте. Ясно?

– Вполне, – кивнул Кролл, недобро сощурившись. – Доброго дня, профессор Норман.

– Прочь с глаз моих.

Только когда студенты скрылись из виду, я смогла выдохнуть, но меня до сих пор трясло.

– Вы в порядке? – поинтересовался у меня профессор Норман.

– Да, спасибо.

Он бросил быстрый взгляд на моих друзей, которые поднимали с пола учебники, а потом снова посмотрел на меня более внимательно. И вот парадокс: его взгляд не заставлял меня чувствовать себя «облапанной».

– Как вас зовут?

– Таня. Татьяна Ларина.

По его губам снова скользнула усмешка.

– Итак, она звалась Татьяной… – выдохнул он, продолжая меня разглядывать.

Вот так номер! Я уж надеялась, что хотя бы в этом мире больше никогда не услышу эту цитату. Профессор Норман тем временем продолжил:

– Госпожа Ларина, имейте в виду: если еще кто-то из студентов поведет себя по отношению к вам неподобающим образом, вы всегда можете пожаловаться своему куратору. Действия, подобные тем, что позволял себе господин Кролл, в Орте считаются оскорблением и заслуживают наказания.

– Буду иметь в виду, – кивнула я. – А кто его отец?

Профессор Норман скривился.

– Канцлер.

– Ох ты ж, – пробормотала Хильда, которая уже закончила собирать учебники и подошла к нам вместе с Андреем.

– Да. Поэтому мало кто жалуется. Все боятся проблем.

– А вы не боитесь? – зачем-то спросила я. Единственное мое оправдание в том, что я все еще пребывала в легком шоке.

Брови Нормана взметнулись вверх, демонстрируя крайнее удивление.

– Я все-таки преподаватель.

– Да, конечно, – я смутилась, опустила взгляд в пол и замолчала, чтобы не сморозить еще какую-нибудь глупость.

– Что ж, – прервал Норман повисшее молчание. – Хорошего вам всем дня.

Сказав это, он продолжил свой путь в библиотеку, а мы поторопились в общежитие.

В следующие два дня лучше не стало. Каждое занятие преподаватели выясняли, что у меня нет фокусирующего артефакта. Каждый раз очень удивлялись и все как один рекомендовали мне в ближайшие выходные, когда нам будет позволено покинуть стены Орты, напомнить родителям о том, что без него я не смогу учиться. Как будто я не поняла этого с первого раза! Я как заведенная повторяла, что обязательно это сделаю, краснея под насмешливыми взглядами однокурсников, ловила извиняющийся взгляд Андрея и ободряюще улыбалась ему.

К проблеме отсутствия артефакта добавилось еще и то, что я внезапно оказалась самой отстающей студенткой. Все остальные так или иначе сталкивались с магией дома. Многих родители перед обучением здесь подготовили в теории. Поэтому все схватывали материал быстро, а преподаватели и рады были не оглядываться на отстающих. То есть на меня.

Я всегда была отличницей, сколько себя помнила. Причем, я никогда особо не напрягалась для этого. Просто меня хорошо подготовили перед школой, а потом я уже сама начала получать кайф от хороших оценок. Благодаря отличной памяти и умению быстро соображать, мне все давалось легко. Только вовремя прочитать параграф в учебнике, один раз послушать объяснение решения, запомнить формулу, понять принцип… Учителя и в школе, и потом в институте говорили, что у меня большое будущее. Я и сама в это верила. Меня ставили в пример, назначали старостой даже не помню с какого класса. Всегда первая.

И вот внезапно я стала последней. Самым унизительным было то, что все остальные пошли на спецкурс сразу после школ, их родители не стали тянуть до максимально возможного возраста.

В пятницу утром нас ждало первое занятие по выбранной специальности. Мне отчаянно хотелось его прогулять. Хотя куратор наверняка уже знала об отсутствии у меня базового фокусирующего артефакта, мне не хотелось снова сидеть в сторонке, пока остальные практикуются. К тому же Хильда, как и собиралась, пошла на Боевую магию, а с ней туда умудрился попасть и Андрей. В группе по снадобьям я никого толком не успела узнать. Однако прогульщицей я никогда не была. Даже странно, но я действительно никогда не прогуливала ни уроков, ни лекций. Даже на физкультуру ходила исправно, иногда – одна. Вот и сегодня у меня не хватило духу не пойти на занятия.

Аудитория снадобий больше походила на химическую лабораторию. Никаких котлов и чадящих горелок. Все очень стерильно и, как обычно, разочаровывающе обыденно. Пробирки, емкости, весы, коробочки с ингредиентами, ножи и деревянные ложки. Однажды мы с мамой ходили на кулинарный мастер-класс. Там к нашему приходу подготовили примерно такое же рабочее место: все, что может пригодиться.

Мои волнения оказались напрасны. Для приготовления первого снадобья магия нам не требовалась, а это значило, что я могла работать наравне со всеми. Обрадованная этим фактом, оставшуюся часть вступительного слова профессора Карр я, признаюсь честно, слушала вполуха. Там шли обычные предупреждения по технике безопасности и обещания фантастического результата, сотворенного собственными руками. Я немного оживилась к теории, когда Карр принялась расписывать нам на доске рецепт. Снадобье называлось «Танцующий человечек».

– Это снадобье может пригодиться вам на приветственном вечере в субботу, – с улыбкой добавила она.

Приветственный вечер – некий местный аналог посвящения в студенты, про который я совсем забыла, переживая из-за учебы. Судя по названию и анонсу, снадобье то ли помогало танцевать, то ли заставляло это делать.

Мои мысли переключились на предстоящий праздник. Вечеринки я любила. Они никогда не мешали мне быть отличницей, ведь для хороших оценок ничего зубрить мне не приходилось. Поэтому и свободного времени у меня всегда хватало. Пойти на вечеринку в субботу было бы очень здорово после всей этой адовой недели. Если бы не мои планы устроить родителям истерику как можно скорее. Устраивать истерику после вечеринки будет очень странно.

«Ладно, ограничусь напоминанием про артефакт и возмущенным молчанием по этому поводу, – думала я. – Поистерить смогу и позже». Интуиция подсказывала, что после того, как у меня появится артефакт, моя жизнь в Орте легче не станет.

Не знаю, что произошло дальше. Мы перешли к приготовлению снадобья, рецепт был очень простым, все ингредиенты – перед носом. Я спокойно следовала рецепту, хоть и думала о другом. Я достаточно хорошо умею готовить, поэтому никаких сложностей возникнуть не должно было. Однако после добавления очередного ингредиента вязкая жидкость в моей «кастрюльке» вдруг опасно зашипела и начала пениться. Я замерла, а когда оно начало пузыриться и подниматься, испуганно присела под стол.

– Ларина!..

Не знаю, что хотела сказать профессор Карр: небольшой локальный взрыв, сопровождавшийся противным «плюх», прервал ее. После этого все стихло, а я осторожно вылезла из-под стола. О чем тут же пожалела.

Профессор Карр была облита моим «снадобьем» с ног до головы, несколько соседних столов и студентов тоже пострадали. Впрочем, никаких серьезных жертв и разрушений я не заметила.

– Ларина, какого демона вы творите? – обычно сдержанная и приветливая преподавательница сорвалась на крик. – Как вы умудрились испортить элементарное снадобье, с которым справляются даже дети в школе? Вы потеряли глаза, мозги и руки где-то по пути в этот класс? Мало того, что всю неделю вы без дела просидели абсолютно на всех занятиях, вы решили закончить ее форменным вредительством? Если вы не хотите тут учиться, вы можете просто собрать вещи, уведомить учебную часть и уйти, не надо добиваться отчисления!