Смеялись, брызгались водой, бросали плоские камешки, построили замок из песка, дурачились и бегали, словом вели себя, как дети. Не было ни одного касания рукой, или пойманого на себе взгляда, вздоха, или легкого объятия. Все было легко и спокойно, как будто два школьника сбежали с уроков, не думая о том, что вечером их ждет разговор с родителями.

После кафе, где они съели огромную пиццу, и выпили по две чашки кофе, Ярослав проводил Риту домой.

Стоя под козырьком подъезда и уже попрощавшись, девушка вдруг поднялась на носочки и поцеловала его в щеку.

- Спасибо за вечер. Пока.

       Парень немного отстранился, но потом схватил, отвернувшуюся было девушку за руку:

- Рита!  - он замялся и опустил глаза, продолжая держать ее ладонь.

- Что? - спросила она, подойдя к нему вплотную.

        Он посмотрел ей в глаза и увидел неприкрытое любопытство. То, что он хотел ей сказать, никак не вязалось с ее полуоткрытыми губами, теплым учащенным дыханием, нежными пальцами в его ладони. Ярослав замешкался с ответом и услышал то, чего не должен был допустить:

- Пойдем  ко мне, - Рита сама не понимала, зачем сказала эти слова. Просто ей надоело быть одной, просто он был рядом и еще много-много просто, которыми она могла бы это объяснить.  Но кому и зачем ей надо что-то объяснять. Есть она, есть красивый, интересный парень и впереди целая ночь. И он не отказал, боясь обидеть.

Они поднялись в квартиру и, стесняясь друг друга, сели на диван.

- Мне нечем тебя угостить, я плохая хозяйка, - Рита провела рукой по его волосам и улыбнулась.

- Мне ничего не надо, - он обнял ее, притянул к себе и поцеловал. Искры, которой так ждала Рита и, на которую так надеялся Ярослав, не пробежало. Он целовал ее еще и еще, все требовательней и настойчивей, их телами овладел инстинкт, и они поддались ему, жадно лаская губы, срывая одежду и не соображая,  что завтра они не смогут посмотреть в глаза друг другу.

      Рита, почти обнаженная вырвалась из его объятий и, указав ему на дверь спальни, кинулась в ванную. Ярослав упал на кровать, расстегнул ремень на джинсах и зажал руками голову, закрыв глаза.

- Уходи, - вдруг услышал он голос прямо над собой.

        Ярослав резко вскочил и увидел стоящего у изголовья кровати парня. Хотя нельзя было точно сказать, что он стоял, скорее висел. Серые глаза внимательно смотрели  на Ярослава, словно пытаясь заглянуть в его душу. Лицо и коротко подстриженные светлые волосы  были четко различимы, а все остальное казалось какой-то  бесформенной массой. Он улыбнулся, указал рукой на дверь и повторил:

- Уходи! Ты же ее совсем не любишь.

        Ярик провел рукой перед его лицом и убедился в своих подозрениях: это не человек. Вернее не живой человек, призрак. Его форма на секунду исказилась и снова приобрела первоначальный вид.

- Не обижай ее, прошу. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто уходи.

Ярослав почувствовал в венах  стук собственного сердца, но страшно ему не было. Просто он слышал сейчас слова, которые сам боялся произнести вслух: "Ему не нужна Рита. И эта ночь- ошибка." Парень застегнул брюки и надел рубашку и шагнул к двери.

- Скажи ей сейчас, - призрак качнулся, как отражение в воде и растворился в воздухе.

Рита вышла из ванной в легком халате и замерла перед стоящим у выхода Ярославом.

- Рита! Ты хорошая, - запинаясь, начал  он, отводя взгляд в сторону. - Прости меня. - Он собрался, взял ее за руки и выпалил,- мы не должны этого делать, потому что  мы можем быть хорошими друзьями. Давай не будем все портить. Я пойду.

Он думал, что Рита закатит истерику, заплачет, закричит, но она хлопнула  в ладоши, заулыбалась и радостно воскликнула:

- Я не знала, как тебе сказать!   Я думаю  также.  - Она чмокнула его в щеку и почти вытолкала за дверь.

          Кто ее вообще дергал за язык и заставлял приглашать парня в дом? И хотя ее губы до сих пор горели от поцелуев,  она радовалась тому, что Ярослав ушел,  что так хорошо все объяснил и, что дал ей возможность побыть наедине со своими воспоминаниями. А они почему-то накатили волной и девушка,  порывшись в шкафу,  вытащила коробку с фотографиями и высыпала ее содержимое на кровать.

           С фотографий, которых всего-то было семь штук, смотрели серые веселые глаза ее Рюшки. Вот он слушает своего Вивальди и не видит,  как Рита делает снимок,  вот они вдвоем обнимают скульптуру тюленя на набережной,  а здесь он в венке из одуванчиков,  который Рита сплела на спор с закрытыми глазами. Это последняя его фотография: он наклонил голову на бок,  сморщил нос и высунул  язык,  в глазах смех... потом они долго целовались на Мосту вздохов в парке над прудом.

            Это были самые счастливые месяцы ее жизни,  полные любви и нежности. Андрей не то чтобы исполнял все ее прихоти,  он просто  был рядом, он умел слушать, говорить и улыбаться так,  что у нее захватывало дух и становилось легко,  спокойно и она чувствовала себя под его надежной защитой.

        Рюшкой называла его мама. Когда он был маленьким,  именно так представлялся новым знакомым. Имя настолько прижилось,  что стало его родным. Так звали его дома родители,  друзья, и так звала его Рита.

        Она не видела эти фотографии почти год,  когда узнав о смерти Андрея, впала в жуткую депрессию. Тогда Рита расставила их по дому и выла сутки напролет, забывая есть и спать. За две недели она похудела на шесть килограмм,  запустила себя и квартиру и почти вылетела с работы,  на которую попросту не ходила. Из этого состояния ее  вывела Лиза. Она позвала двух приятелей, которые выломали дверь в Ритину квартиру, потому что она никому не открывала и отвечала на звонки. Она спрятала все фотографии, навела порядок в доме и, уладив дела в школе-интернате, увезла подругу на спа-курорт за границу.

        И Рита пришла в себя. Боль исчезла, вернее она превратилась в сгусток воспоминаний, которые в трудные моменты жизни всплывали перед глазами. Она перестала плакать, потому что научилась согревать себя событиями прошлого: первый поцелуй, та ночь, когда Андрей впервые остался у нее, и предложение выйти замуж. Вот и сейчас слез не было, она рассматривала фотографии и улыбалась любимому, как будто он был рядом. Так она и заснула, свернувшись калачиком, впервые за последние дни, забыв включить музыку.

Пройдя по улицам только начинающего просыпаться городка, и приведя в порядок у одной из зеркальных витрин свои еще влажные волосы, девушка оказалась на окружной дороге, ведущей к месту ее работы. Бодро топая по тротуару, она радовалась тому, что в панике покидая квартиру, схватила-таки удобные мокасины, а не выбежала босиком. Менее чем через два часа Рита вошла в ворота интерната, удивив сторожа таким ранним визитом.

 - Степан Евдокимович, - сходу начала девушка, - а не одолжите ли вы мне на пару дней немного денег?

-  Почему бы и не одолжить? – хмыкнул дед, достал из кармана рубашки потрепанный, еще из прошлого века кошелек, вынул тысячу и протянул Рите, - хватит на пару дней-то?

- Хватит! Еще и останется, - обрадовалась девушка, - я экономная. Пойдемте, я угощу вас чаем и сделаю перевязку.

- Спасибо, добрая душа. Чайку я уже попил, а царапина и так заживет. А ты сегодня зря явилась. Вчера допоздна рабочие трудились, все полы покрасили. Директор велел всех домой отправлять.

- Как удачно складываются обстоятельства, - воскликнула девушка и чмокнула старика в щеку, - не нужно брать отгул. Я ушла.

             Рита вышла за ворота и поспешила на остановку автобуса. До центра Калининграда ехать немногим больше получаса, достаточно, что бы собраться с мыслями. Пройдя в салон,  она протянула кондукторше купюру, выслушала ее жалобы на отсутствие сдачи и уселась у окна, спрятавшись от солнца за занавеску.