- Ну, поедем домой?- спросил Маэдрос меня.
- Конечно,- кивнула я ему, отринув страхи,- Утром выедем.
====== Часть двенадцатая, драконья. ======
Родила в положенный срок Тиндлох дочь, прекрасную Аранель, чьё имя так горько слышать эльфам ныне. Говорят, в тот час, когда родилась она, шёл град, и Моргот в Утумно слёг с лихорадкой.
Но радовались Маэдрос и Толэдгват рождению четвёртой дочери, как радовалось и всё королевство. Радовались и братья короля, исключая вначале Келегорма Светлого, поскольку мечта его иметь сына не могла исполниться.
Но прошло совсем немного времени, и он полюбил племянницу, и мог подолгу сидеть у её колыбели, рассказывая сказки и истории из своей жизни.
Зима отступила, пришла весна. Радовалась природа, но безрадостна была королева нолдор: не мил ей был солнечный свет, всё чаще уходила она в леса...
Мне очень не нравится моё поведение. Но сейчас мне стало просто невыносимо находиться столько времени в обществе. Раньше тоже не нравилось, но, как правило, я могла себя заставить. Сейчас не получается. В облике Саурона-Аннатара очень приятно гулять по лесам, надо сказать. Далеко и надолго я не ухожу, но прошу Маэдроса в такие моменты меня не искать. Объясняю тем, что очень хочу уединения в закатные часы. Сейчас ещё холодно ночью, но я рада ощущать этот холод – в последнее время мне слишком жарко во дворце.
Аранель, принцесса. У неё рыжий пушок на голове и голубые глаза. Сейчас ещё ничего сказать нельзя, но она явно снова пошла в Маэдроса. Из всех дочерей ни одна не похожа на меня. Разве только Реммират, у неё волосы чёрные и кожа достаточно бледная. Впрочем, скоро она поедет в Серые Гавани, так что бледной её кожа будет ещё очень недолго. Но Аранель не похожа на Гвирит или, скажем, Серегон. Серегон в свои три года – очень активный ребёнок, а Гвирит вообще переехала временно в Белегост для обучения кузнечному делу. Причём именно у гномов, не у эльфов, как Маэдрос предлагал. А Аранель...не знаю, наверное, на меня так влияет сон в первую неделю беременности, но она не похожа на нормального ребёнка. В её глазах мелькает что-то странное, нехорошее. Тем более, что сон этот мне ещё иногда за миг до пробуждения видится.
Распутная Ева с глазами, полными воды,
Запретного древа срывает горькие плоды.
Их дарит Адаму, и они сок пьют, как кровь.
И плачет от сраму, перепутав с похотью любовь...- протягиваю я задумчиво. Песни поднимаются у меня из памяти по мере надобности.
Nitinur in vetitum semper, cupimusque
Nitinur in vetitum semper, cupimusque negata…
- Красиво...- шепчет вдруг кто-то, и я испуганно оборачиваюсь.
- Кто здесь?- спрашиваю испуганно.
- Так ли важно знать моё имя? Я не враг тебе, иначе ты бы уже погиб ужасной смертью.
- Ты дракон?- удивлённо предположила я.
- Хм...надо же, угадал. Откуда эльф знает о драконах?- из-за дерева вышел небольшой, метров в десять дракон. Бескрылый, худой, с короткими мощными лапами.
- Тебя, случаем, не Глаурунгом ли зовут?- поинтересовалась я осторожно, готовясь использовать магию майар. И бежать.
- Глаурунгом. А твоё имя, эльф? От тебя пахнет так знакомо...Ты был когда-нибудь в Утумно?
- Меня зовут...- я осеклась. Врать драконам нельзя. Поэтому я принимаю “настоящий” облик Саурона и продолжаю,- Никак не зовут, я не помню своё настоящее имя.
- Надо же!- выдохнул Глаурунг,- Владыка Саурон!
- Тише! Я не Саурон, и не хочу им быть! Скажи, Глаурунг, тебя прислал Моргот?
- Нет,- дракон недовольно оскалился,- Он мне больше не господин.
- Тогда...- я, помедлив, начала говорить. Выговориться разумной бескрылой твари оказалось легче, чем мужу, поэтому я рассказала всё: с момента пробуждения и до сегодняшнего дня. Глаурунг слушал, не перебивая. Ближе к концу мне захотелось разрыдаться, и он со вздохом подставил свой гладкий тёплый бок. Медные кудри настойчиво лезли в глаза, пришлось принять свой привычный женский облик – в нём волосы прямые. Когда я успокоилась, потянуло на лирику. Мрачную лирику.
В горе и в радости,
В жизни и в смерти
Мы до самого гроба
Питаем обманом утробу.
Мы до самого гроба
Питаем обманом утробу...
- Красиво...- протянул Глаурунг,- Ты точно не Гортхаур Жестокий. Тёмный майа никогда не плакал. Не принимал женских обличий. Не пел таких песен. И не связал бы свою жизнь с эльфом, породив пять полукровок.
- А ты – не Глаурунг Бескрылый,- усмехнулась я,- Ты бы никогда не сбежал от Моргота.
- А вот здесь ты ошибаешься. Орочиха предсказала мне смерть от рук человека из рода Хурина, который отомстит мне за всё совершённое мною зло. Я решил не совершать зла вообще...хотя бы пока тот человек не погибнет естественной смертью.
- Неужели Моргот тебя отпустил?- удивилась я.
- У него не получилось меня удержать. По некоторым причинам его сила уходит. Не потому, что он измучен боями, вовсе нет... Его гложет рана куда опаснее, чем шрамы от боёв.
Кажется, я поняла, что это за рана. Что же, звучит весьма правдоподобно, если учесть рассказ Силиврена, когда Моргот пощадил моих сыновей только за внешнее сходство Силиврена и Саурона.
Глаурунг разрешил погладить себя по чешуе. Он не золотой, вовсе нет, чешуя выглядит тусклой и кое-где осыпается. Похоже, не очень-то он и скучает по Утумно, где с ним обходились не лучшим образом. Интересно, как он собирается жить в наших лесах?
- Хочешь, заключим договор?- предлагаю я неуверенно,- Ты не убиваешь эльфов, людей и гномов, охраняешь наши границы, а мы закроем глаза на твоё происхождение. Ну, как тебе идея?
- Идея, надо признать, неплоха. Однако, на зиму я впадаю в спячку, и мне понадобится пещера.
- Идёт,- киваю я,- Как будем договор составлять. Если драконы держат клятвы, можешь просто поклясться, а если нет?
- Ты всё-же в теле Владыки Саурона,- рыкнул недовольно Глаурунг,- Ты можешь воспользоваться его силой для заключения магического договора. Просто пожелай, ничего сложного.
Договор мы заключили, причём в обязанности дракона входило неразглашение моей тайны, пока я сама не разрешу. Гипноз...Глаурунг сказал, что на майа он не действует, но в глаза его я решила не смотреть. Так, на всякий случай. Осталось одно: убедить Маэдроса в том, что конкретно этот дракон перешёл на сторону Света. Впрочем, кое-какие мыслишки у меня уже есть...
Еду во дворец на драконе. На лошадях уже ездила, как-то ездила на олене, а на драконе катаюсь в первый раз. Удобно, надо признать, даже без седла. Эльфы опускают луки, так как видят меня, так что к Маэдросу мы с Глаурунгом пришли целые и невредимые.
- Что ты делаешь на спине прислужника Моргота?- спросил меня недоумённо Маэдрос.
- Он больше не прислужник,- показываю договор,- Теперь Глаурунг на стороне эльфов и людей.
- Можно ли доверять дракону?- продолжал сомневаться Маэдрос.
- Можно, если он дал магическую клятву о подчинении,- ответил уже Глаурунг, урча и жмуря глаза – я незаметно погладила его по холке. Ну, незаметно...скорее, осторожно и медленно.
Маэдрос уже привык, что мне иногда удаётся разрешить ситуацию самым необычным образом, поэтому всё же пропустил нас с драконом во дворец.
Глаурунг первым делом свернулся в клубочек под лестницей и продолжил зимнюю спячку.
Сигрид приехал в апреле. Он волновался, что его племянник не приехал в гости в сентябре и в январе, поэтому решил сам навестить Сиона. Маэдрос оставил нас двоих наедине и ретировался, оставив меня проявлять чудеса дипломатичности. И тут мне стало неловко.
- Ну, так что с Сионом? Он болеет?
- Эм...ну, не совсем...Скажем так: он спит.
- Что, разбудить не? Не выходит?- почесал голову король людей.
- Нет, он уже полгода дрыхнет, как от Моргота вернулся...
Ой, блин!
Сигрид помрачнел. Кажется, до него начало доходить, что ситуация не столь однозначна, как он предполагал. Некоторое время сидели и молчали. Повисла неловкая пауза.
- Значит, уже полгода?- уточнил Сигрид.
