«Множество мужчин носят запонки из черного жемчуга», — подумала Селия, но гнетущий страх, охвативший ее вначале, не оставлял ее.

— Где вы нашли это, Рикки? — спросила она.

Рикки весь насторожился, как охотничья собака, делающая стойку при подозрительном шуме.

— Полиция опечатала ту комнату, — ответил он, — но они не знали о том, что известно мне: о маленькой двери около камина и ходе под камином, который мне когда-то показал мистер Лорри. Я целые дни проводил в этой комнате в тщетных поисках каких-нибудь улик. И только сегодня я нашел эту жемчужину. Я не заметил ее раньше только потому, что она такая темная.

— Откуда ведет ход? — спросила Селия.

— Из винного буфета, что под лестницей. Две ступеньки внутри его — это начало хода, — ответил Рикки.

Селия спрятала жемчужину в сумочку. На немой вопрос, застывший в глазах взволнованного Рикки, она мягко сказала:

— Не беспокойтесь, Рикки, я отдам ее вам, когда инспектор Твайн будет здесь.

Немного позже, когда Рикки куда-то ушел, Селия подошла к буфету. Отперев его, она сразу увидела ступеньки, о которых ей говорил Рикки. Она зажгла спичку и, осмотревшись внутри буфета, заметила над своей головой большой крючок. Откинув его, она открыла небольшую дверцу и минуту спустя очутилась в той самой комнате, где нашли тело Лоринга.

Кругом царила глубокая тишина. Склонив лицо почти в уровень с полом, она принялась шарить руками вокруг, в надежде найти то, что ей было нужно. Не найдя ничего, она попробовала поискать с помощью головной шпильки в щелях под панелью. Под окном она наткнулась на что-то твердое и выковыряла из глубокой щели круглую оправу от запонки, сделанную из платины.

Она подняла ее. Посередине была выгравирована монограмма «Р. Б.». Вернувшись к себе, Селия примерила оправу к жемчужине, она точно подходила к ней. Эти маленькие буквы «Р. Б.» угрожающе глядели на Селию. Ей стало страшно. Почему? Ведь у многих людей могли быть такие же инициалы! Но Селия знала только одного человека, имя которого начиналось этими двумя буквами — Роберт Брекенридж.

Внезапно она решила поговорить с Хайсом.

— Милорда нет дома, — ответил ей лакей.

— Мне необходимо его видеть по важному делу. Я подожду. Лакей ввел ее в маленькую комнату с окнами, выходящими в небольшой сад, освещенный лучами заходящего солнца.

«Ах, как хорошо!» — подумала Селия, вдыхая аромат цветущих роз, вливавшийся в окно.

Она оглядела комнату: вдоль стен стояли книжные шкафы, а в углу — старинный письменный стол, на котором находилась большая фотография в лакированной, черной с золотом, раме.

Селия подошла ближе, чтобы лучше разглядеть карточку. Из рамки на нее взглянуло спокойное лицо леди Виолы Трент. Внизу на фотографии была подпись: «Моя любовь всегда с вами — Пенси».

Волна противоречивых чувств захлестнула Селию. Внезапно охваченная гневом, с пылающими щеками и ярко горящими, как темные звезды, глазами, она резко отвернулась и столкнулась лицом к лицу с Хайсом, который бесшумно вошел в комнату.

Их взоры встретились. Селия держала в руках карточку леди Виолы.

— Как поживаете, мисс Лоринг? Здравствуйте! — непринужденно поздоровался Хайс. — Лакей сказал, что вы ждете меня. Если б вы раньше позвонили мне по телефону…

Он взял из рук Селии карточку и поставил ее на место, затем тем же любезным и равнодушным тоном сказал:

— Вы, вероятно, много пережили за это время. Мне очень жаль…

Селия поняла, что он ждет от нее объяснения.

Девушка молча глядела на него и, совершенно забыв о причине, которая привела ее сюда, думала: «Он совсем не такой, как тогда. Но почему? Почему? Если бы он хоть улыбнулся!..»

Хайс вынул портсигар.

— Вы разрешите? Благодарю, — и совсем недвусмысленно поглядел на часы.

Щеки Селии запылали еще сильнее; она протянула Хайсу жемчужину и поломанную оправу от запонки.

— Вот, — сказала она, — это вещи вашего брата?

Лицо Хайса мгновенно изменилось. Ничего не ответив, он бросил быстрый взгляд на Селию, потом на жемчужину.

— Я нашла это в комнате, где умер мой брат, — пояснила она. — Увидев эти инициалы, я решила показать запонку вам. Я видела у вас тоже черные жемчужины в запонках.

— Мой брат сегодня уехал из Англии, — сказал Хайс.

— Уехал из Англии? — повторила Селия, и ее глаза досказали то, чего не решились произнести губы.

Хайс понял ее взгляд. Он был зол на себя за то, что сообщил Селии об отъезде Роберта, и совершенно бессознательно зол на Селию за то, что она узнала об этом.

Он был уверен, что у Селии возникло подозрение, и она ломает себе голову, чем объяснить такой внезапный отъезд Роберта.

Хайс вдруг сказал более резко, чем намеревался:

— Я, конечно, не знаю, каким образом эта запонка могла попасть в руки вашего брата.

— Как вы смеете! — вспыхнула Селия, — как вы смеете!

И прежде чем Хайс успел что-либо возразить, она бросилась вон из комнаты и, стрелой спустившись с лестницы, выбежала на улицу.

Хайс бросился вслед за ней, втайне проклиная свою резкость. Очутившись на тротуаре, он окликнул ее. Селия, не останавливаясь, полуобернулась. В этот момент из-за угла неожиданно вынырнуло такси. Раздался резкий предостерегающий гудок, но было поздно: Хайс увидел, как Селия нелепо взмахнула руками и упала.

Селия пришла в себя в комнате с белыми стенами и огляделась с любопытством и легким страхом. Она не произнесла обычного в таких случаях: «Где я?», но ее глаза яснее слов спрашивали это, и у нее было совсем испуганное лицо, когда она поздоровалась с входящим доктором.

Вильям Уоллес был молодой, высокий и очень добрый шотландец; у него было очень мало денег, но много честолюбия, и ему приходилось вести жестокую борьбу с жизнью, чтобы кое-как свести концы с концами. Несмотря на это, он был постоянно в хорошем настроении, и хотя его обед часто состоял из селедки, хлеба с маслом и чая, он всегда был прекрасно одет и имел вид врача из Вест-энда с обширной практикой, что было его заветной мечтой.

Он подошел к кровати и приветливо улыбнулся.

— Ну-с, маленькая леди, как дела? Голова все так же или стало легче?

— Как я попала сюда и чей это дом? — вместо ответа спросила Селия.

— Какой-то автомобиль заметил вас, но, к сожалению, вы не, заметили его. Он сбил вас с ног, вы упали на мостовую и нанесли ей сильный удар, а мостовая возвратила вам его. Вот и все.

Продолжая говорить тем же мягким приятным голосом с легким шотландским акцентом, он холодными пальцами нащупал пульс Селии.

— Вы несколько пострадали при падении и слегка разбили голову. Но теперь уже все в порядке: раны зашиты, и если вы сейчас не будете слишком быстро вертеть головой, то даже не почувствуете этого; кроме того, у вас еще сломано ребро — вот почему вы так забинтованы; но это тоже скоро пройдет. А вот ваша сиделка — сестра Харнер. Скажите, сестра, как наша больная провела эту ночь?

— Совершенно так же, как и предыдущую, доктор, — ответила сиделка, протягивая ему листок с температурой.

Быстро просмотрев его, доктор Уоллес сказал:

— Не правда ли, приятно, что мисс Лоринг поправляется? Еще немного и она подымется.

Он отошел в сторону, разговаривая с сиделкой. Селия впала в странное полудремотное состояние. Какие-то люди входили и выходили из комнаты, что-то говорили и, расплываясь в туман, пропадали, сливаясь со стеной или исчезая за окном. Она не могла уловить звуки их голосов и шаги, но ясно видела, как они разговаривали. От этих неясных видений ей стало страшно, и она снова заметалась в бреду. Кто-то ласково взял ее за руку и настоящим, вполне достигающим сознания голосом, сказал:

— Успокойтесь, дорогая, все в порядке.

Селия широко открыла глаза и встретила взгляд очень больших серых глаза. Она узнала сиделку, которая, как бы отвечая на вопрос Селии, сказала:

— Вы находитесь в доме лорда Хайса. Такси сбило вас с ног совсем близко отсюда, и лорд Хайс велел вас перенести к нему. Он прислал вам эти красные розы. А теперь выпейте лекарство и постарайтесь уснуть.