Примерно в это время я слышу первый смешок позади себя. Я поворачиваюсь и вижу ассистента, который высоко держит новостную брошюру, показывая на одну из статей своему коллеге. Я смотрю и убеждаюсь, что они оба улыбаются. И потом я слышу, как кто-то хихикает. Еще один смешок раздается через несколько шагов от меня. Потом подходит брокер и спрашивает у меня копию.

Раздав копии всем брокерам, ассистентам, ребятам из операционной команды и портфельным менеджерам, я иду к стеклянным офисам, где сидят управляющие директора. Я на цыпочках вхожу по очереди в каждый офис, вежливо улыбаюсь и оставляю брошюру на столе. Потом я добираюсь до самого большого углового кабинета на всем этаже и вхожу внутрь. Слава богу, он пуст. Я не уверен, хватило ли бы у меня мужества передать копию самому Джону Страусу, если бы он был там. Я оставляю брошюру у него на столе и пулей вылетаю из кабинета.

Пока я иду обратно к своему столу, я осматриваюсь по сторонам, и, кажется, все читают мою брошюру и смеются. В тот день очень многие ассистенты и брокеры подошли ко мне, чтобы поздравить. Что еще лучше, практически все очень заинтересовались вечеринкой. «Лента Терни» определенно стала хитом.

Чуть позже я слышу знакомый голос недалеко от меня: «Где Терни? Где стол Терни?» У Джона Страуса закатаны рукава, а его красный галстук болтается туда-сюда, пока босс приближается ко мне большими шагами. Несмотря на то что расстояние до меня все еще большое, я вижу, что у него в руках копия «Ленты Терни». Я быстро поворачиваюсь к своему компьютеру. Босс идет ко мне. Я хватаю одну из моих ручек и начинаю катать ее между ладоней. Кошусь на компьютерный экран и делаю вид, будто провожу какие-то серьезные математические вычисления в голове. Затем слышу голос прямо за спиной. «Терни? – спрашивает Страус. Я поворачиваюсь и приветствую его. Я чувствую, что сотни глаз со всех сторон устремлены на меня. – Ты когда-нибудь думал заняться чем-нибудь, кроме продажи акций и облигаций? – спрашивает он. На секунду я задумываюсь, комплимент это или оскорбление. Я пожимаю плечами и смотрю на него в упор, ожидая оглашения своего приговора. Именно тогда на лице Страуса появляется широкая улыбка. – Это великолепно», – говорит он. И эта улыбка куда ценнее, чем любой годовой бонус, который я когда-либо получал.

На вечеринку пришло очень много людей. Успех оглушительный. В один момент Джон Страус подходит ко мне и кладет руку на мое плечо. Он обнимает меня. «Ну, Терни, расскажи, откуда ты?» – спрашивает он. Я вижу сквозь толпу, как Стефани улыбается. В тот момент ко мне приходит осознание. Я сделал свой первый шаг к серьезному успеху.

Спустя два года я все еще работаю ассистентом по продажам в «Морган», и мое резюме буквально «горит» у меня в руках. Мне нужен какой-то шаг навстречу успеху. Прошло уже пять лет с тех пор, как я впервые сидел в конференц-комнате, слушая Стефани, и я все еще работаю ассистентом.

«Я больше не могу работать для своей группы, – говорю я Стефани. – Мне нужно делать что-то еще». Я потерял всякую надежду стать трейдером в «Морган». Она вталкивает меня в свой кабинет и закрывает дверь. В ее кабинете нет ничего, что указывало бы на наличие у нее жизни за пределами офиса – нет фото с каникул, снимков семьи или мужа. Фото Стефани с О. Джеем исчезло после ТВ-трансляции того, как за ним[36] гналась полиция. Стефани провела двадцать пять лет в «Морган», и большую часть этого времени ее жизнь заключалась в управлении ассистентской программой. Я смотрю в ее глаза и вижу в них сомнения. С одной стороны, она не может представить, почему кто-то мог бы захотеть работать в другом месте. Но здесь есть еще кое-что. И хотя у меня нет этому доказательств, кажется, то, что я увидел, – свидетельство ее желания сбежать самой. Она быстро пишет что-то на листке бумаги и передает его мне. Долю секунды мы оба держим этот листок.

«Не говори никому, что я делаю это для тебя», – говорит она, когда наконец отпускает бумагу. И хотя я не могу знать наверняка, готов поспорить, что она раньше никогда и ни для кого такого не делала. На бумаге – имена контактных лиц в торговых залах фирм «Братья Леман» и «Меррил Линч».

Оба собеседования проходят хорошо. Но очевидно, что меня не собираются нанимать, они просто отдают дань уважения Стефани. Я возвращаюсь на свой этаж после второй встречи. Кладу папку с моими резюме на пустой стол. Стефани разрешила мне вернуться к «плавающему» графику, чтобы освободить время для собеседований. Но сегодня мне не к кому присоединиться для работы. Затем звонит телефон. Только Стефани и администратор знают, что я сейчас за этим столом. Наверняка ошиблись номером. Я непринужденно отвечаю на звонок. «Тащи свою задницу сюда сейчас же», – говорит женский голос на другом конце провода. Точно, ошиблись номером. Я собираюсь сказать что-то умное или вообще положить трубку, когда слышу: «Терни, я серьезно, иди сюда сейчас же», – говорит она. И тут я понял. Это Керин.

Керин покинула «Морган» год назад, чтобы присоединиться к только что основанному хедж-фонду под названием «Галеон Групп». Я почти не общался с ней после этого. По слухам, у нее все хорошо. Дейв Слейн помог ей попасть в «Галеон Групп», а через несколько месяцев сам перешел туда. Лиз, которая работала со всеми нами в «Морган», а затем сделала серьезный прорыв в «Леман», видела меня сегодня на интервью. Она позвонила Керин и сказала, что я ищу работу. Я ничего не знаю о «Галеон Групп» и совсем мало о хедж-фондах в целом. Мне даже не известно, в чем заключается работа. Я спрашиваю, могу ли прийти завтра.

«Хорошо, – говорит она. – Приходи сюда завтра в обед». Она называет адрес и обещает позвонить мне сегодня вечером, чтобы рассказать все, что мне нужно знать для этого собеседования.

Я не знаю, почему Керин подумала обо мне, когда в «Галеон» открылась вакансия. Мы с ней ни разу не виделись с ее последнего дня работы в «Морган». Она со всеми прощалась, когда я подошел к ней, улыбнулся и поздравил. Потом я решил изобразить из себя шустрого парня и предложил поцеловать ее в качестве прощального подарка. Она ответила: «Конечно». И именно тогда, когда сорок коллег с Уолл-стрит смотрели на нас, я почувствовал, что мое мужество тает. Я не смог этого сделать. Может, поэтому я ей и понравился, поэтому она и позвонила мне первому насчет работы. На Уолл-стрит полно эгоизма и хвастовства. А во мне она увидела что-то настоящее, как в парне, который постеснялся позвать симпатичную девушку на выпускной в старших классах.

Спустя несколько дней после собеседования в «Галеон» в моей четырехкомнатной квартире в типичной высотке на Западной Шестьдесят седьмой улице раздается телефонный звонок. К тому моменту я прожил там уже пару лет. Телефон звонит снова. Но сейчас понедельник, недавно закончился обед, дома нет никого, чтобы поднять трубку. Телефон стоит на стуле, который выглядит как гигантская человеческая рука, где ладонь – это сиденье, а пальцы – спинка. Телефон продолжает звонить. Стул окружен современной мебелью: диван, кресла, столы и лампы. Есть стол для фусбола[37] и домашний бар. В квартире полно мусора, оставшегося после выходных: много пустых пивных бутылок и упаковка от пиццы. Мои соседи и я живем в образцовом общежитии «Поттери Барн».[38] Звонки прекращаются, и на телефоне включается голосовая почта: «Никто не может подойти к телефону в данный момент, но мы бы хотели знать, что вы звонили… Если вы звонили Терни, нажмите один; если Джейсону – нажмите два; если Джейми – нажмите три; если Итану – нажмите 4, а если вы звонили Джонни, то… извините, но кнопок больше нет».

Придя домой, я прослушиваю свои сообщения. «Привет, Терни, это Жанин из «Галеон Групп», – раздается веселый голос. – Мы хотели бы предложить тебе позицию трейдера. Пожалуйста, перезвони мне, чтобы мы могли договориться о времени, когда ты придешь и подпишешь рабочий договор». Позже Жанин призналась, что почти передумала предлагать мне эту позицию, услышав, сколько у меня соседей. Как она может воспринимать меня всерьез? «Добро пожаловать на покупающую сторону», – отвечает ее голосовая почта.