Литмир - Электронная Библиотека

Один чех, служивший в ту пору в милиции, рассказывает о судьбе случайного прохожего: «Гражданские вытащили немца на перекресток и подожгли его… Я ничего не мог поделать, потому что, если бы сказал хоть слово, сам оказался бы рядом с ним. Наконец кто-то из солдат Красной армии не выдержал и застрелил несчастного».[43]

Общая численность изгнанных этнических немцев к концу 1940-х годов составила порядка 12 миллионов. Оценки числа погибших при этом сильно рознятся.[44] В 1950 году правительство Западной Германии утверждало, что погибло около одного миллиона, по последним данным – около 500 тысяч. Однако, каковы бы ни были истинные цифры, победителей не беспокоили судьбы немцев. Они соответствовали обещанию маршала Жукова о «страшной мести».

* * *

29 апреля 1945 года 42-я пехотная дивизия армии США, известная как «радужная», потому что была сформирована из подразделений Национальной гвардии двадцати шести штатов и Вашингтона (округ Колумбия), вошла в Дахау и освободила примерно 32 тысячи узников в главном лагере.[45]

Хотя формально его крематорий никогда не использовался, основной лагерь и сеть лагерей-сателлитов функционировали без остановки. В них пытали, убивали и морили голодом тысячи пленных. Разработанный как первый полноценный концлагерь нацистской эпохи, Дахау использовали в основном для политических заключенных, хотя доля евреев увеличилась за годы войны.[46]

Американские солдаты своими глазами увидели невообразимые ужасы. Бригадный генерал Хеннинг Линден, помощник командира дивизии, сообщал в официальном докладе: «Вдоль железной дороги, проходящей по северному краю лагеря, я обнаружил состав из 30–50 вагонов. В каждом из них – и пассажирских, и товарных, и на открытых платформах – были свалены мертвые заключенные, по 20–30 тел в вагоне. Некоторые валялись на земле возле поезда. Насколько я понял, большинство умерло от побоев, голода или пуль, или от всего сразу».[47]

В письме родителям лейтенант Уильям Коулинг, адъютант Линдена, описал увиденное куда более эмоциональными фразами: «Вагоны были полны мертвых тел. Большинство голые, от них оставались лишь кожа и кости. Руки и ноги толщиной, ей-богу, не более пары дюймов, и вовсе нет ягодиц. В затылке у многих пулевые отверстия. От увиденного у нас выворачивало желудки и мутило рассудок. Мы могли лишь бессильно сжимать кулаки от ярости. Я так и вовсе потерял дар речи».[48]

Линдена встретил офицер СС под белым флагом вместе с представителем швейцарского Красного Креста. Офицер объявил, что сдает лагерь и сдается сам вместе с охранниками. Но внутри лагеря американцы услышали выстрелы. Линден отправил Коулинга выяснить, что там происходит. Тот отправился вперед на джипе вместе с американскими репортерами, проехал в ворота и попал на пустую площадь.

«И вдруг со всех сторон показались люди, если их можно так называть, – рассказывал он в своем письме домой. – Грязные, изголодавшиеся скелеты в лохмотьях, они кричали что-то и плакали. Подбежали к нам и начали целовать мне и газетчикам руки и ноги, пытались прикоснуться к одежде. Потом схватили и стали бросать в воздух, крича из последних сил».

Не обошлось без трагедии. Когда заключенные рванулись вперед, чтобы обнять американцев, некоторые коснулись колючей проволоки под электрическим напряжением и были немедленно убиты.

Американцы принялись осматривать лагерь, обнаруживая все новые груды мертвых тел и бараки, полные больных тифом пленников. Охранники СС тем временем охотно сдавались, хотя некоторые оказали сопротивление или открыли огонь по заключенным, которые пытались прорваться через ограду. В обоих случаях ответ последовал незамедлительно.

«СС пытались потренировать на нас свои пулеметы, – сообщил подполковник Уолтер Фелленс, – но мы убивали каждого, кто открывал огонь. В итоге мы убили семнадцать охранников».[49]

Другие солдаты смотрели, как пленники настигают надзирателей, и не испытывали никакого желания вмешаться. Капрал Роберт В. Флора вспоминает,[50] что сдавшимся добровольно еще повезло: «На тех, кого мы не убили и не арестовали, охотились освобожденные узники. Я сам видел, как заключенный буквально топчется на лице солдата СС, хотя от него уже мало что осталось». Флора сказал тогда взбешенным узникам, что «его сердце тоже пылает ненавистью», и добавил: «Я вас не виню».

Другой освободитель, лейтенант Джордж А. Джексон, видел, как группа примерно из двухсот узников окружала немецкого солдата, который пытался сбежать. Он был в полном снаряжении и вооружен, но ничего не мог сделать против изможденных заключенных. «Все происходило в полной тишине, – говорил потом Джексон. – Словно это был какой-то ритуал».[51]

Один из узников, весивших, по оценке Джексона, не более семидесяти фунтов, схватил охранника за китель. Второй отобрал у него винтовку и принялся бить его по голове. «Я понял, что, если сейчас вмешаюсь, события развернутся самым непредсказуемым образом», – вспоминает Джексон. Поэтому он просто ушел, а когда минут через пятнадцать вернулся, «голова охранника превратилась в фарш». Толпа заключенных исчезла, и лишь труп свидетельствовал о развернувшейся здесь драме.

Что до лейтенанта Коулинга, то участие в освобождении Дахау заставило его задуматься о том, как он брал немецких солдат в плен ранее и как будет это делать в будущем. «Я больше не возьму в плен ни одного немца: ни вооруженного, ни безоружного, – клялся он в письме родителям через два дня после сурового испытания. – Как они могут рассчитывать после всего содеянного остаться безнаказанными? Они недостойны жить».[52]

* * *

Красная армия продвигалась на восток, а Тувья Фридман, молодой еврей из города Радом в Центральной Польше, мечтал не только сбежать из лагеря, где находился на положении раба, но и отомстить за потерю в холокосте большей части своей семьи: «Все чаще я ловил себя на мысли о мести, о том дне, когда мы, евреи, за все отплатим нацистам: око за око»,[53] – вспоминал он позднее.

Пока немцы готовились к эвакуации, Фридману и двум его товарищам удалось сбежать через заводскую канализацию. Пробравшись ползком среди нечистот, они выбрались на поверхность в лесу по ту сторону колючей проволоки. В ручье отмылись, и с этого момента началась их новая свободная жизнь. Фридман позднее описывал переполнявшее их чувство восторга: «Нам было очень страшно, но мы оказались на свободе».

В тех краях уже действовали польские партизанские отряды, сражавшиеся не только с немцами, но и друг с другом. На кону стояло будущее Польши после германской оккупации. Самым крупным и мощным нерегулярным формированием тех времен была Армия Крайова (АК) – антикоммунистическая подпольная группа, подчинявшаяся польскому правительству в изгнании.[54] Коммунисты же организовали Гвардию Людову (она же Народная Гвардия) – куда менее многочисленную и ратующую за присоединение к советскому пространству.

Фридман назвался именем Тадека Яшинского, чтобы скрыть еврейское происхождение не только от немцев, но и от антисемитов из числа местных жителей, и присоединился к работе польской милиции коммунистов под руководством лейтенанта Адамского. Их главной задачей было, по свидетельству Фридмана, «положить конец анархической деятельности» Армии Крайовой, а также «выискивать и арестовывать немцев, поляков и украинцев, которые занимались военной деятельностью, наносящей ущерб интересам Польши и польского народа».

вернуться

43

Там же, с. 73.

вернуться

44

Bessel, 68–69.

вернуться

45

Подробности освобождения лагеря Дахау здесь и далее приводятся по изданию Dunn S. ed., Dachau 29 April 1945: The Rainbow Liberation Memoirs.

вернуться

46

Согласно данным архива Мемориального музея холокоста в США.

вернуться

47

Dunn, ed., 14.

вернуться

48

О письме лейтенанта Коулинга – там же, 22–24.

вернуться

49

Там же, с. 32.

вернуться

50

Там же, с. 77.

вернуться

51

Там же, с. 91–92.

вернуться

52

Там же, с. 24.

вернуться

53

Здесь и далее все цитаты Тувьи Фридмана приводятся по изданию Friedman T., The Hunter, 50–102.

вернуться

54

Davies N., Heart of Europe: A Short History of Poland, 72.

8
{"b":"591929","o":1}