11. Рассказывает Фревиль
Нетрудно представить себе, как я был расстроен, когда, позвонив утром в космопорт, узнал, что рейс, которым собирался вылететь Юрков, отложен. Я решил максимально использовать утренние часы, чтобы Юрков остался мною доволен, а не ворчал бы по поводу моей нерасторопности, как бывало в Заливе Астронавтов. Две таблетки быстро избавили меня от головной боли. Вчера я получил от Юркова домашнее задание; он уверял, будто все это необходимо выполнить для получения дополнительной информации; в подробности Юрков не вдавался. И вот я стал действовать - как автомат, не понимая, зачем я это делаю.
На утреннем заседании Совета я произнес речь.
Критическую! Я выразил удивление тем, что члены Совета не читают работы молодых сотрудников. Вот, например, Арман, сказал я, написал сверхплановую работу, наша лаборатория представляет ее Совету сверх тех шести, которые мы обещали по плану; а члены Совета еще не ознакомились с ней.
Спустя час после окончания Совета я связался с секретаршей и узнал от нее, что Высокое Начальство забрало у Армана для членов Совета все пять экземпляров этой работы (наши машинистки делали по пять экземпляров).
Быстрая реакция! Наше начальство, при всей его суровости, было, по существу, весьма управляемым.
Затем я разыграл очередной ход, предписанный мне Юрковым. Я вызвал Армана, усадил его в кресло и грозно спросил, почему он до сих пор не принес мне пресловутую седьмую работу. Ведь прошло уже несколько дней с тех пор, как я обязал его сделать это.
Арман вылетел из кабинета, а я принялся ломать голову над собственным странным распоряжением. В самом деле, если я знаю - и это произошло при моем участии, - что у Армана не осталось ни одного экземпляра работы, то чего я, собственно, требую? Абсурд!
Но Арман вернулся с этой загадочной работой в руках. И тогда я понял Юркова.
Один экземпляр, разумеется, оставался еще у Армана. Я не подумал об этом экземпляре. Черновик!
Арман принес мне черновик. Тетрадные листки в клеточку, аккуратно исписанные цифрами и формулами.
На них было то же - совершенно то же и тем же почерком, что и на листках, которыми был обернут подарок из дальней усадьбы. Все то же. Кроме малости - кроме одной-единственной ошибки, - помните? - компрометировавшей меня, мою работу и мою лабораторию.
На листах, которые принес мне Арман, решение было правильным.
Я мог допустить - и уже начал привыкать к этой мысли, что Арман по своей инициативе попытался решить ту задачу, которую я предложил Берто. Самолюбие, знаете ли, дух соперничества... Но гораздо менее склонен я был поверить в то, что Арману удалось найти решение этой задачи. Это меня удивляло; однако работа - вот она, на моем столе! Может, я всегда ошибался, недооценивал Армана?
Допустим и это. А вот как быть с ошибкой, которая то появляется, то исчезает? И что за ошибка! Или это - новый вариант, доработанный и исправленный? Все можно объяснить - и во всем можно усомниться... А где, кстати, фамилия автора? Забыл подписать свою работу?..
Наконец прибыл Юрков. Мы обнялись; потом я показал ему эти листки.
- Ну что ж... - только и сказал Юрков.
Мне пришлось подчеркнуть, что я потратил на них лучшую половину дня.
- Ясно, - ответил Юрков.
Я попросил - если ему что-то ясно, не согласится ли он объяснить мне? Юрков ответил:
- Нельзя ли от тебя позвонить на Станцию?
Следующий час мы потратили на то, чтобы связаться со Станцией. Я поднял на ноги всех, кто мог оказать нам содействие.
Однако у наших радистов был день профилактики, и связь с другими районами практически отсутствовала.
- Профилактика!.. - возмутился Юрков.
О том, что у них произошло, он все только обещал рассказать.
- Ну, Фревилечка, давай начнем! Поехали в ту усадьбу. Но мне нужно было сначала понять, что он собирается там делать.
- Мы должны знать, что это была за комбинация, в которую впутали Берто. Так проделаем это на моей шкуре, - сказал Юрков.
- Ты в роли бедняги Берто?
- Вроде того. Постараюсь вести себя как мохчно естественнее. Еще вопросы есть?
- Имеются. Значит, тебе что-то известно?
- Ничего неизвестно.
- Как же ты собираешься действовать?
- По аналогии. Черный ящик, да и все. Берто был в усадьбе, а потом уволился. На входе черного ящика - посещение усадьбы, на выходе - заявление по собственному желанию.
- А что в ящике?
- Это-то мы и узнаем. Увидим, что будет происходить со мной.
- Но что же в этом ящике?..
- Послушай, Фревиль: или мы будем действовать, или я улетаю.
Я спросил Юркова:
- Что я должен делать?
- Везти меня в усадьбу.
- Я, таким образом...
- Правильно. Именно то, что ты хотел сказать. Ты, таким образом, сунешь меня головой вперед в этот самый ящик. В черный.
- Брр! - сказал я. И проглотил таблетку.
- Ох и наживаются на тебе фармацевтические фирмы! - сказал Юрков.
Я попросил десять минут. Да, я должен узнать, в чем там дело; но...
- Послушай, - сказал я Юркову, когда он объявил, что мое время истекло, - я, конечно, слишком привык иметь дело с роботами. Однако я понимаю, что ты, как-никак...
- Начинается! Абстрактный гуманизм... - принялся Юрков формулировать (или цитировать - этого я никогда не умел отличить).
- Но я просто боюсь за тебя! Мы же понятия не имеем, что там, в черном ящике.
- Тигры там. Людоеды.
- Не знаю.
- Ну, хорошо. Ты разговаривал с Берто, когда он уже вылез из ящика?
- Разговаривал.
- Ты не заметил - может, он покусанный был? Или в синяках? Или, может, его там, в ящике, голодом морили?
- Не морили...
- Так поедем скорее.
- Нет.
- Что - нет?
- Не могу.
- Хорошо. Что ты предлагаешь?
- Мы поедем в усадьбу. Но разыграем все это иначе. Представим, что не я от тебя, а ты хочешь от меня избавиться. Ты сунешь меня в черный ящик.
- Фревиль, я понимаю, что тебе до смерти хочется к тиграм и людоедам. Но из этого ничего не выйдет. Тот, кто толкает в ящик, должен быть старым работником Отдела. А тот, кого толкают, должен быть новичком. Так что ничего не выйдет. Нас моментально раскусят, вот и все.
- Что же делать?
- Ты, Фревиль, всегда был мастером по части задавания вопросов. С годами это стали называть иначе - недавно я услышал, что ты отличаешься блестящим умением поставить проблему. Но почему отвечать на твои вопросы достается мне?
