Дело в том, что пространство между Южным Бугом и Днестром буквально заштриховано с севера на юг ветвистыми оврагами, балками, лощинами, реками, речками и ручьями. Крутое, холмистое правобережье и заболоченные долины создавали для нас большие трудности в форсировании реки и в то же время облегчали противнику оборону. Населенные пункты в здешних местах ютятся главным образом на западных скатах балок, лощин и рек, поэтому могут служить опорными пунктами, прикрывающими дорожные направления. Следовало также учесть, что в рейдовой операции мы рассчитываем в основном на грунтовые, проселочные и полевые дороги и колонные пути, а они во время дождей раскисают не меньше черноземной целины.

Радиостанции смонтировали в бричках-тавричанках; все, что возможно – вьюки, брички, тачанки, – загрузили боеприпасами без всяких норм. Усилили медико-санитарные эскадроны бричками (раненых в рейде приходится возить с собой), на первый случай эти брички тоже загружали боеприпасами. В танковых частях каждый танк, кроме основной заправки горючего и боекомплекта, дополнительно пристраивал по бортам по две бочки горючего и масла, а на моторном люке (так, чтобы не закрывать жалюзи) – до двадцати ящиков со снарядами. Все автомашины были подготовлены для повышенной проходимости.

Словом, все делалось с учетом опыта уже проведенных операций.

27 марта 1944 года. Конно-механизированная группа все еще в прежнем районе и в полной боевой готовности. А под Троицким и Новой Одессой продолжаются жестокие бои, но время, когда можно будет бросить подвижную группу войск вперед, в прорыв, еще не настало. Только в конце дня почувствовалось приближение кризисного момента. В 17.00 мне подчинили 42-ю истребительную артиллерийскую бригаду, находившуюся в Новом Буге, 3-ю зенитную дивизию малокалиберной зенитной артиллерии и два полка «катюш», находившиеся в Новой Одессе, другие части. А буквально через 40 минут было получено боевое распоряжение – выдвинуться в район населенных пунктов Васильевка, Ново-Украинка, Отрадовка.

Под покровом ночи войска конно-механизированной группы сосредоточились в новом районе. Обстановка изменилась. На правом крыле фронта 57-я армия генерал-лейтенанта Н. А. Гагена и 37-я армия генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина еще ночью прорвали оборону противника между Константиновкой и Вознесенском. Там обозначился успех, но напряжение боев не спадало. Во второй половине дня командующий войсками фронта поставил нам новую боевую задачу: к утру 29 марта сосредоточиться в районе Александровки и Вознесенска, переправиться по мостам 37-й армии и наступать в общем направлении на Березовку, Раздельную.

К утру следующего дня мы должны были захватить район Березовки. Это боевое распоряжение выдвигало целый ряд совершенно новых неотложных задач, что требовало от войск новых усилий.

Когда густые сумерки погасили багровый закат и в небе тревожно замерцали первые звезды, началось движение к переправам 37-й армии. И снова дорога превращается в какое-то чудовище, издающее скрежет и скрип, рокот и храп. От всего этого в голове стоит сплошной гул, временами он куда-то проваливается, и тогда наступает тишина, мысль переносится к переправам и дальше к Березовке, Раздельной и к Одессе.

В полночь мы прибыли в село Болгарюц. Тут выяснилось, что в отведенном для форсирования районе готовых переправ на Южном Буге нет. Высланные заранее группы инженерной рекогносцировки обшарили каждый метр реки и в полной растерянности доложили эту тревожную весть. Нужно было немедленно уточнить обстановку. Пришлось срочно послать генералу Корженевичу лаконичный запрос: «Прошу уточнить, где и какие переправы возведены или возводятся на участке Александровка, Вознесенск». Когда был получен ответ, то оказалось, что имеется лишь одна переправа в совершенно другом районе, около села Акмечеть. Здесь был наведен односторонний тяжелый понтонный мост. Через него переправлялся 23-й танковый корпус. Вслед за танковым корпусом мы ускоренным темпом двинули на переправу 4-й гвардейский Кубанский и 4-й гвардейский Сталинградский корпуса. Переправа шла быстро и организованно.

К утру в районе Александровки скопилось три корпуса, много дивизий, бригад и частей, артиллерия и тылы 37-й армии. Мне стоило большого труда пробиться к переправе. Командир корпуса генерал Ахматов был в отчаянии.

– Понимаете, первый же танковый полк расшатал мост, у некоторых понтонов вырвано дно, одна самоходка затонула. Пришлось приостановить переправу, чтобы отремонтировать и усилить его, – выпалил он на одном вздохе и с досады хлопнул по кожанке. Его серые глаза метнули искры, а скулы побледнели от напряжения.

Я взглянул на свои пылевлагозащитные. Стрелки показывали 10.40. Значит, только вечером возобновится переправа танкового корпуса, и приблизительно в полночь мост освободится для остальных корпусов и дивизий.

На подходах к переправе начали создаваться пробки. Хорошо еще, что погода резко ухудшилась, густая низкая облачность затруднила действие вражеской авиации. Однако на случай налета вражеской авиации все соединения и части пришлось несколько отвести от реки, рассредоточить и замаскировать. Зенитные части развернулись для прикрытия района переправы. Были приняты все меры для ускорения ремонта моста, но фронт работ был слишком узок.

Перед вечером, часов в пять, на переправу прибыл генерал армии Малиновский. Я доложил о реальных возможностях при ремонтных работах и о намечаемых сроках переправы войск. В связи с этим командующий войсками фронта уточнил задачу генералу Ахматову. Он должен был с утра начать наступление в стыке между 37-й и 46-й армиями, которые успешно продвигались вперед.

– С вами, Исса Александрович, условимся так, – сказал командующий фронтом. – Задача остается прежней – рассечь 6-ю армию немцев по линии Березовка – Раздельная. Исходный рубеж остается также прежним – Авангард, Новый Хутор, Цветков. Но начало действий с исходного рубежа не по времени, а по радиосигналу, например «999-марш», повторенному трижды. Как только группа закончит переправу и сосредоточение, давайте этот сигнал и – вперед. Войска первого эшелона будут знать, что конно-механизированная группа своими главными силами перешла в решительное наступление. В оперативной обстановке на фронте соседей вы будете своевременно ориентированы.

– Для изучения обстановки в полосе ввода в бой от каждого корпуса и кавалерийских дивизий в войска первого эшелона направлены оперативные группы офицеров.

– Правильно сделали. Поторопитесь с переправой. Завтра не позднее середины дня надо начать движение.

Командующий войсками фронта уехал.

Танки конно-механизированной группы нам удалось переправить засветло. Затем пустили кавалерийские дивизии и мотопехоту бригады Завьялова и механизированных бригад. Нагрузку на мост дали предельную. Все шло в хорошем темпе, организованно. Правда, нашелся один чересчур ретивый казак, который со своей одноконной бедаркой старался пробраться на мост раньше всех. Среди огромного потока войск он делал умопомрачительные зигзаги, протискивался, пробивался, умолял… Сначала это даже забавляло. Но когда из-за него стали возникать пробки и беспорядок, начальник переправы приказал ему двигаться в темпе колонны. Тогда он тут же обратился прямо ко мне.

– Не могу, товарищ командующий, – взмолился казак, – старшина приказал быть у него на той стороне с горячей пищей в 7.00. Вы уж дозвольте мне пробиться.

Только что доведенные до бешенства казаки разразились раскатистым хохотом. Не сдержался от улыбки и я. Ездовой воспринял это по-своему и рванул с повозкой вперед…

Уже совсем рассвело, когда мой передовой командный пункт двинулся на правый берег. Ехали мы верхом между автомашинами. Настил прогибался, упругие потоки воды перекатывались через него, было далеко не безопасно. На правом берегу послышались крики. Остановился. Оказывается, на середине реки с моста сбило бричку. Она быстро погрузилась в воду и потянула за собой коней. Ездовой тщетно пытался выпрячь их. Сильным течением их относило вниз. Какой-то казак скинул шинель и с ножом во рту бросился в воду. Он быстро догнал лошадей, обрезал нагрудники и постромки. Лошади, почуяв облегчение, поплыли к берегу. С ними, ухватившись за гривы и хвосты, выплыли и казаки. Ездовым, не покинувшим в беде своих коней, был казак Зубенко. Поразительнее всего было то, что он почти не умел плавать. Выручил его казак Гнедов. Героев переправы быстро переодели в сухое белье и дали по чарке – согреться.