…Позже мы сидели на кухне и завтракали.

Было еще очень рано. Утро, едва сменившее рассвет, такое прозрачное и свежее, предвещало очередной погожий день.

На моем ночном госте темно синяя рубашка и серые брюки. Все слегка помятое, ведь дорогие тряпочки провели ночь, валяясь на полу. И даже, несмотря на это, Кейран выглядел непринужденно элегантным.

Надеюсь все же, у него достаточно времени, чтобы заехать домой и переодеться.

— Мне на работу к восьми, — сказал Кейран, — сегодня выбираемся на природу, и будем ловить момент, пока погода позволяет. Съемки продлятся до вечера, скорее всего. И я снова приду.

Его улыбающиеся глаза смотрели на меня поверх чашки. Я промолчала.

— Молчишь? Мне не приходить? — он заметно напрягся, не дождавшись ответа.

— Тебе не кажется, что все это… — начала я.

— Чересчур? — перебил меня Кейран. — Ты уже выдала эту гипотезу. Я тебе ответил.

— Нет, не то хотела сказать, — я покачала головой. — Ты ведь работаешь. И работаешь много. А здесь, со мной ты не отдыхаешь. Пара часов забытья на моем диване не в счет.

— Заботливая, — усмехнулся Кейран. — Лучше скажи, когда ты кроватью обзаведешься?

Я быстренько прикинула, сколько времени прошло с того дня, как я заказала столь необходимый, даже жизненно важный, предмет обстановки.

— Обещали две недели на изготовление. Осталось дня три-четыре.

— И ты хочешь, чтобы эти три-четыре дня я у тебя не появлялся? — нахмурился Кейран. — Сразу говорю, если дело в отсутствии полноценной кровати, то обещать такое не собираюсь. Могу спать на полу. Или в кресле. Опыт у меня уже имеется. Но не приходить, прости, не смогу.

Выглядело так, словно он собирался… поселиться у меня.

«А почему он не зовет меня к себе?»

Ответов могло быть несколько и самый простой — не хочет.

И еще. Он недавно расстался с девушкой, с которой встречался (жил?) не один год. Как говорится, еще место не остыло. Воспоминания, и все такое…

Но ничего спрашивать я не собиралась.

— Мне нравится делить с тобой тесный диван, — ответила я. — Но, как ты и сказал, я заботливая, а потому буду переживать, что недостаточно проявляю заботу о человеке, ночующем под крышей моего дома.

«Моего дома! Я, и правда, считаю этот дом своим».

— В таком случае прими к сведению, что нигде и никогда я еще не высыпался так, как за те несколько часов на твоем узком диване, прижавшись к тебе. Хочешь лишить меня этого?

— Интересная постановка вопроса. Но нет, не хочу, конечно, — пробормотала я.

Он посмотрел на меня, сдвинув брови, отхлебнул кофе, отломил кусочек картофельного пирога, остатки которого я разогрела на завтрак.

Пирог оказался как тот сказочный горшочек каши, способный накормить весь мир. Вчера мы обедали им втроем с Уной и Брайаном, отвезли солидную часть Эвлинн. И сегодня доедаем с Кейраном.

— Кей, мне интересно, а что происходит с квартирой, которую ты купил у меня? — спросила я.

— Ничего пока. Все в стадии подготовки к ремонту. Скучаешь по прежнему жилью?

— Нет, не скучаю. Казалось, что должна бы, но нет.

Мы какое-то время разглядывали друг друга, то и дело невольно расплываясь в улыбках.

— Кстати, видок у тебя несколько помятый, — заметила я. — Планируешь заехать домой и переодеться?

Кейран, не опуская чашки с кофе, окинул себя быстрым взглядом, слегка поморщился.

— Вот черт, — тихо ругнулся он. — А ведь заехать не успею…

— Давай быстренько поглажу?

— Я же говорю — заботливая, — и, не скрывая довольной улыбки, принялся снимать рубашку.

Я зачарованно следила, как его длинные, сильные пальцы ловко справлялись с пуговицами.

Да, все было чересчур. Чересчур быстро, чересчур сильно, чересчур хорошо.

Сомнения иногда глодали меня, как голодные звери. Иногда лишь тоненько и жалобно подвывали издалека. Некоторые сомнения уже созрели настолько, что их можно было собрать, как яблоки и сделать повидло. А потом намазать на тревогу и проглотить, запивая смятением.

Но за одну улыбку Кейрана я готова была забыть обо всех этих помехах и колебаниях.

И все же, кто он, этот мой страстный, искусный, напористый любовник?

Казалось, само сознание того, что я проявляю заботу о нем, доставляло этому мужчине особое наслаждение. Он с удовольствием ел в моем доме. Он спал, как убитый на убогом диване. Он настойчиво приходил. И ему понравилась мысль, что я буду гладить его рубашку.

Мужчина, который хочет элементарной заботы, самых примитивных проявлений внимания? Ему так этого не хватает?

Что ж, мне не трудно все это ему дать. Но вот Муза из меня по-прежнему никакая. И сколько пройдет времени, прежде чем Кейран четко поймет, что я не способна совмещать возвышенное и житейское.

Я взяла рубашку и отправилась в комнату. Какое милое совпадение, что вчерашний день грандиозных покупок пополнил мое хозяйство гладильной доской и новеньким беспроводным утюгом. Пока шла, прижала рубашку Кейран к лицу, вдохнула запах. Пахнет им, чисто, волнующе, незабываемо.

Он пришел следом за мной и молча, встал у стены. Внимательно наблюдал, как я орудую утюгом.

— Послушай, Кей, — сказала я, нарушая молчание, — я тебе уже говорила, что на чердаке стоят две коробки. Заклеенные скотчем. Не хочешь посмотреть, что там?

— Коробки? Не представляю, что могло здесь оставаться, — пожал он плечами. — Посмотри сама, если тебя не затруднит. Потом расскажешь, что обнаружила.

— Не затруднит. Но как-то это неудобно.

— Неудобно — что? Посмотреть? — брови Кейрана приподнялись над тонкой черной оправой очков.

— Неудобно рыться в чужих вещах.

— Тогда не ройся, просто взгляни что там, раз ты такая щепетильная, — и снова лукавые искорки метнулись в его глазах. — Кстати, какие у тебя планы на начало июня?

Вопрос неожиданный, но я могу ответить на него по пунктам.

Первое: попробовать проталкивать свой безумный проект — стать партнером в бизнесе Эвлинн. Второе: налаживать свой быт. Третье: если ничего и вышеуказанного не будет двигаться, срочно устроюсь на работу. Уже все равно, на какую.

— Особо никаких, — ответила я. — А что?

— Скажу чуть позже. А пока, если есть возможность, ничего не планируй важного на это время. Ладно? — Кейран заглянул мне в лицо.

— Хорошо, постараюсь, — я подала ему идеально выглаженную рубашку.

— Опять слышу настороженность в твоем голосе, — он аккуратно взял рубашку, также аккуратно положил ее на гладильную доску и притянул меня к себе. — Хейз, если тебя что-то тревожит, лучше скажи. Я все выслушаю, на все вопросы отвечу. А сейчас просто хочу взять тебя и куда-нибудь увезти. Где будем только ты и я. Ты против такой идеи?

Он обнимал меня нежно и гладил по голове. Я расслабилась в его теплых руках.

— Нет, совсем не против, — ответила, тихонько вздохнув. — Идея заманчивая. Но как же твоя работа?

— Еще неделя интенсивного труда и я сделаю перерыв. Честно говоря, этот проект стал меня немного напрягать, — прозвучало неожиданно холодно и мрачно.

— И еще одно, сладкая моя, — заговорил он тем самым голосом, от которого мгновенно подгибались коленки. — Давай сходим сегодня куда-нибудь поужинать? Посидим в пабе. Ты пиво пьешь?

— Люблю пиво.

— Договорились. После работы я у тебя.

Он поцеловал меня в висок, отстранился, решив, видимо, ограничиться этой сдержанной лаской. Приблизился и снова поцеловал — в щеку, в губы. Еще и еще раз…

— Опоздаешь, — выдохнула я, с трудом отстраняясь.

— Не опоздаю, а просто никуда сейчас не пойду, — севшим голосом проговорил Кейран, выпуская меня из объятий.

Отвернулся, быстро надевая и аккуратно заправляя рубашку. Провел руками по волосам, зачесывая их со лба. Торопливо натянул пиджак и, схватив свою сумку, крепко поцеловал меня и выскочил за дверь.

Я наблюдала, как он шагает по дорожке, исчезает за калиткой, ни разу больше не взглянув в мою сторону.

Кейран выглядел здесь… чужим.

Этот дом с соломенной крышей, дорожки, цветочки, ставни и прочее — это не для него. Он словно забрел сюда случайно откуда-то из совсем другого мира.